Рассказываю о случайной встрече с дядюшкой Михасом, который принял меня за Летицию и как я стала владелицей пекарни, присвоив имя Летти.
– Я не хотела никого обманывать, – мой голос дрожит. – Не хотела присваивать имя вашей внучки. Я только хотела отдать вам сумку Лети с её документами, но вас уже не было. А у меня не было выбора. И бежать мне с Дэйроном некуда.
Когда я замолкаю, тишина кладбища кажется особенно глубокой. Но появляется странное чувство: как будто кто-то слушал меня очень внимательно.
Невольно оглядываюсь, но по соседству по-прежнему никого нет, только ворон так и сидит на своём суку. Но и он явно не слушает. У него есть более важное дело – он чистит свои перья. Обычная птица.
Не знаю, чего я ожидала в конце своей исповеди, гласа с небес или знака на самой плите…
Тянусь рукой к надгробию, чтобы почистить его от пыли и сухих травинок, нанесённых ветром. Странный символ под именем Фриды притягивает взгляд. Не похож он на случайные царапины. Скорее это что-то вроде руны или печати несколько тонких линий, переплетающихся в центре и образующих сложный узор.
Провожу пальцами по символу и вскрикиваю от неожиданной боли. Вроде всё гладкое, даже непонятно, как я сумела поцарапаться. Однако капля крови на пальце выступает, и прежде чем я успеваю убрать руку, капля падает прямо на высеченный знак.
Линии узора вспыхивают слабым голубоватым светом.
Свечение длится всего пару секунд и исчезает, но внутри появляется странное ощущение умиротворения. Тревога и страх пропадают, а вот осознание, что я всё делаю правильно, остаётся.
– Я не очень понимаю, что происходит, бабушка Фрида, но думаю, если вам не понравится, как я управляю вашей пекарней, вы дадите мне знать.
– Ну как, Летти, – раздаётся за спиной голос Райты, – попрощалась?
– Скорее поздоровалась, – вздыхаю я.
– Ну не плачь, девонька, – ласково говорит Райта. – Фрида прожила хорошую жизнь. А ты продолжишь дело, которому она посвятила всю свою жизнь.
Я плачу? Вытираю щёки и обнаруживаю, что они действительно мокрые.
– Пойдём, – зовёт Райта. – Не стоит тут долго сидеть, простудишься.
Я еще раз прикасаюсь к теплому камню, шепчу «спасибо» и поднимаюсь. Ранка на пальце уже не кровоточит.
По дороге домой мы больше молчим. Болтать о пустяках нет настроения.
Прощаюсь с Райтой во дворе.
– Надо же, – удивляется Райта, глядя куда-то за мою спину. – А этот Рейкен время даром не терял. Золотые руки у парня.
Поворачиваюсь и сама убеждаюсь, что окно в полном порядке. И когда успел? Он ведь ещё и с Дэйроном сидел.
– Хороший парень, – одобрительно говорит Райта. – И хозяйственный, и детей любит.
Я невольно краснею. Это куда сейчас Райта клонит? Была бы я не замужем, подумала бы, что пытается сосватать.
– Может, и хорошо, что к вам зачастил, – продолжает Райта задумчиво. – Глядишь, присмотрятся с Гретой друг к другу. Она тоже хорошая девушка.
Что? Неожиданно внутри у меня возникает неприятное чувство, словно иглой кто-то в сердце кольнул.
– Ну да, – сухо отвечаю я, – было бы неплохо.
Вот только слова эти я выдавливаю из себя с трудом. И тут же одёргиваю себя.
Э… это я с чего вдруг так реагирую? Райта ведь права. Я, конечно, Грету не знаю ещё, первый день она у меня работает, но по всему видно, что девушка хорошая и хозяйственная. И к тому же свободная, как и Рейкен.
А мне плотник совсем не нравится, ну разве только как плотник.
С этими мыслями поднимаюсь на крыльцо и обнаруживаю, что и замок Рейкен уже успел заменить. Однако вместо благодарности неожиданно испытываю раздражение. Интересно, клинья к Грете он тоже успевает подбивать? Какой многозадачный плотник.
Да что ж такое. Вот уж мне нет никакого дела…
Захожу внутрь и, пока снимаю плащ, оглядываю помещение. Греты не видно. А Рейкен сидит за столом, держа на коленях сонного Дэйра и что-то рассказывает ему тихим голосом. И взгляд у него такой, что я испытываю новый приступ ревности, только на этот раз это обычное материнское чувство собственности.
Услышав мои шаги, плотник поднимает глаза, и померещившееся мне чувство нежности на его лице моментально сменяется обычным насмешливым выражением.
– Вернулись, наконец! – говорит он. – Я уж думал, вы там корни пустили.
Я готова огрызнуться, но тут мой взгляд падает на прилавок, где под чистым полотенцем вырисовываются всего три бугорка, а значит, осталось всего три булочки. А ведь утром их было две дюжины!
На хозяйственном столе перед печью я замечаю большой противень с поднявшимися, готовыми к выпечке булочками, которые Грета успела подготовить в моё отсутствие. Как раз в этот момент она накрывает их чистой тканью, но я успеваю заметить, что каждая булочка сверху украшена листочком из теста, то есть именно так, как я и подумывала вчера перед сном.
– Неужели всё распродали? – растерянно спрашиваю я, так и не ответив на колкость Рейкена.
– Как видите, – отвечает он, бережно перекладывая Дэйра в манеж. – Спрос на ваш товар превзошел все ожидания. Пока Грета лепила булочки, даже я успел постоять за прилавком. Мне кажется, мы с ней неплохо справились.
Рейкен поворачивается к улыбающейся Грете и… подмигивает ей.
– То есть вы тут не скучали, – с неожиданной резкостью вырывается у меня. —Только не говорите, что решили сменить профессию. Плотник, нянька… теперь еще и булочник?
Рейкен открывает рот, явно не для того, чтобы сказать что-то хорошее.
Но в этот момент со стороны манежа доносится странный звук. Мы оба поворачиваемся и замираем от удивления.
Дэйр сидит. Самостоятельно! Опираясь на ручки, он смотрит на нас с гордым видом, будто только что совершил величайший подвиг. И это действительно так – для него это огромное достижение.
– Он… сидит, – выдыхаю я, не веря своим глазам и счастливо улыбаясь. – Сам! Первый раз! Прямо вроде бы такой маленький шаг для человека…
– И большой для человечества, – внезапно продолжает Рейкен, а потом ловит мой обалдевший взгляд и делает вид, что закашлялся.
Глава 41
Я смотрю на Рейкена, он старательно делает вид, что кашель занимает все его внимание. Я или ослышалась, или ни черта не понимаю. Ну да, цитата, конечно, не точная, но в такие совпадения верить – быть совсем идиоткой.
Рейкен определенно слышал эту фразу хотя бы краем уха. То есть либо он сам в той же ситуации, что и я, иначе говоря, попаданец. Или… знаком с кем-то из моего мира. Что то, что другое дает много поводов подумать, что за ерунда тут творится.
Теперь передо мной стоит непростой выбор: либо прижать к стенке этого плотника, но тогда я точно выдам, что я не то что не Летиция, даже не Алтея. Либо все спустить на тормозах, сделать вид, что я ничего необычного не заметила, но постараться что-то выяснить при возможности.
– Я думала, умиляться достижениям детей – женская доля, – усмехаюсь я и иду к умывальнику: не трогать же Дэйра грязными руками.
Мою руки, чувствуя, как спина покрывается мурашками от его пристального взгляда. Когда оборачиваюсь, Рейкен уже поднялся и собирается уходить.
– Что, все работы закончили? – спрашиваю я, стараясь звучать непринужденно. – Хлеб вы, конечно, продавать научились, но я надеялась, что хоть дверь вы доделаете.
Она действительно все еще не очень, и меня это беспокоит: где гарантии, что тот, кто влезал, не вернется повторить свой “подвиг”? Что ж… Другой лавкой подопру вторую дверь. А на окно Рейкен ставни крепкие поставил, с засовом изнутри. Хоть какая-то надежда на прочность и защиту.
– Беспокоитесь о своей безопасности? – Рейкен приподнимает бровь. – Хотя нет, вряд ли. Иначе бы вы уже сходили к страже.
– Вы невыносимы, – выдыхаю я и тру лоб. – Спасибо за помощь, правда. Но иногда мне кажется, что вы получаете удовольствие от того, чтобы меня поддразнивать.
– У каждого свои слабости и таланты, нира Летиция, – усмехается он. – Вы вот умеете найти проблем даже на пустом месте. Просто выпекая булочки.
