Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

— Я его придушу! — шипела она, глядя в темное окно на мелькающие огни источников. — Своими руками! Заставлю глотать эти его «духовные обогащения»! Через то самое место!

Ирис сидела, выпрямившись как ледяной кинжал. Ее синие глаза были бездонными колодцами презрения. Уголки губ дрожали от сдерживаемой ярости.

— Медленно, — прошипела она. — Со вкусом. Пусть почувствует каждый момент отчаяния.

Элиана, одетая в практичный дорожный костюм, злобно хихикнула. В ее бирюзовых глазах светилось мстительное удовольствие.

— Ох, да… — протянула она, поглаживая едва заметный засос на шее. — Надеюсь, его «важные дела» не помешают ему… оценить наш визит. Полностью.

Карета резко остановилась у главного входа в комплекс купален. Дамы, не дожидаясь помощи, выскочили наружу, выпуская вокруг себя ауру такого гнева, что даже кошковоины невольно отступили на шаг. Лира, не глядя по сторонам, двинулась к главному зданию — большому срубу с надписью «Главная Купальня». Ирис и Элиана — как ее мрачные тени.

У входа их путь преградил один из «элитных орлов» Годфрика.

— Доброго времени суток, госпожа Лира, госпожа Элиана, госпожа Ирис, — произнес он с подчеркнутой вежливостью, хотя его взгляд был устремлен куда-то вдаль, мимо их разъяренных лиц.

— С ДОРОГИ, ЧЕРНЬ! — взревела Лира, ее голос сорвался на кошачий визг. Когти были наготове. — ГДЕ ОН⁈ ГДЕ МОЙ БЕСЧЕСТНЫЙ «СУЖЕНЫЙ»⁈ В КАКОЙ ЛУЖЕ ОН СЕЙЧАС «ОБОГАЩАЕТСЯ»⁈

Рыцарь даже бровью не повел.

— Его Светлейшество, Князь Артур? — переспросил он с легким удивлением в голосе. — Как раз в Главной Купальне. Улаживает важные вопросы насчет источников. Переговоры. С подрядчиками. Очень ответственные.

Лира зашипела, как разъяренная кошка. Ее уши прижались к голове. Она толкнула рыцаря в плечо, но тот, как скала, даже не пошатнулся.

— Врёшь! — выдохнула она, но уже с меньшей уверенностью. Рыцарь смотрел слишком спокойно. — ВедИ!

Внутри Главной Купальни…

Картина, открывшаяся взору разъяренных дам, была… сюрреалистичной.

Пар еще висел, но оргии как не бывало. Красавицы? Исчезли. Следов недавнего разврата — тоже. Вода в большой центральной купели была спокойной. У одной из стен стоял мольберт. Возле него — пожилой, седой мужчина в скромном, но добротном камзоле, с папкой бумаг в руках — явно руководитель источников. Рядом — Годфрик, одетый в походный камзол поверх мокрой рубахи (волосы его были влажными, но это можно было списать на пар). Он важно указывал пальцем на стену.

Я же, князь Артур фон Драконхейм, восседал в плетеном кресле, облаченный в роскошный халат (накинутый наспех поверх мокрых же штанов). В руке — не чарка с «огненной водой», а чашка с чаем. Вид — сосредоточенно-деловой.

— … и вот здесь, — говорил Годфрик пожилому мужчине, тыча пальцем в схему на мольберте, изображавшую план купальни, — нам нужен новый дизайн. Что думаете, милорд? — Он обернулся ко мне. — Можно ведь повесить тут… ароматические портреты? Вашей будущей жены, например? Для вдохновения посетителей и… эээ… гармонизации энергетических потоков!

Пожилой мужчина задумчиво потер подбородок.

— Отличное решение, господин Годфрик. Портреты… да. С резными рамами. И эфирные масла лилии… или жасмина. Благородно.

Я сделал вид, что обдумываю, мудро потягивая чай.

— Это… прекрасная мысль, — согласился я, стараясь звучать убедительно. — Ароматизация пространства важна для… — я поворачивал голову, как бы осматривая зал, и мои глаза «случайно» упали на замерших в дверях Лиру, Ирис и Элиану. Я широко улыбнулся, с искренним, как мне казалось, удивлением. — О! Легки на помине! Моя дорогая Лира! Ирис! Элиана! Решили проведать? Не выдержали разлуки? Как трогательно!

Годфрик сглотнул, но тут же подхватил, радостно разводя руками:

— Ох, эта любовь! Молодые! Сердца стучат в унисон! Не могут и часа друг без друга! — Он сентиментально вздохнул.

Пожилой мужчина почтительно склонил голову в сторону дам.

— Да-да, конечно, любовь… — закивал он, стараясь не смотреть в глаза бушующим фуриям.

Наступила секунда гробовой тишины. Лира стояла, как вкопанная, ее аметистовые глаза перебегали с моего спокойного лица на мокрые волосы Годфрика, на слишком чистую для «переговоров» воду в купели, на пожилого мужчину, который нервно перебирал бумаги. Ирис холодным взглядом сканировала помещение, словно ища спрятанные тела. Элиана сжала губы, ее бирюзовый взгляд был полон язвительного сомнения.

Лира сделала шаг вперед. Ее розовый хвост вздыбился. Она указала на меня дрожащим когтем.

— КОМУ… — ее голос, низкий и вибрирующий от ярости, заставил содрогнуться даже пожилого управляющего, — … ТЫ ТУТ ПИЗДИШЬ⁈

Картина была шедевром абсурда. Лира, дрожащая от ярости, с когтями наготове. Ирис — ледяная статуя презрения. Элиана — с язвительной усмешкой. А я… князь в мокрых штанах под халатом, с чашкой чая в руке, пытающийся сохранить маску делового спокойствия.

Я медленно, с подчеркнутой невинностью, сделал глоток чая. Слишком горячий — чуть не обжег язык.

— Я? — удивленно поднял бровь, изображая глубочайшее недоумение. — Милая Лира, мы тут заняты очень важными делами. Обсуждение реконструкции. Дизайн. Ароматизация. — Я кивнул на мольберт и пожилого управляющего, который нервно теребил свои бумаги. — Хочешь помочь? Выказать свои идеи? Может, предложишь, какие эфирные масла лучше использовать для твоих портретов? Лилия? Или… что-то более экзотическое? — Я сладко улыбнулся.

Казалось, Лира сейчас лопнет. Ее розовые уши прижались к голове так плотно, что почти исчезли. Аметистовые глаза сузились до опасных щелочек. Она сделала шаг вперед, ее голос, когда она заговорила, был низким, вибрирующим, как натянутая струна перед разрывом:

— Слушай сюда, «князюшка»… — она протянула слово с убийственной язвительностью. — Ты что, думаешь, я дура? Думаешь, я не учую⁈ — Она резко втянула носом воздух, ее ноздри дрогнули. — Здесь воняет спермой! Шлюхами дешевого пошива! И перегаром этого… этого ходячего пивного чана! — Она яростно ткнула пальцем в сторону Годфрика. — У МЕНЯ НЮХ, АРТУР! НЮХ ЧУЕТ ТВОЕ СПЕРМОИЗВЕРЖЕНИЕ ЗА КИЛОМЕТР! СКВОЗЬ ЛЮБЫЕ ЛЖИВЫЕ ПОРТРЕТЫ И ДУРАЦКИЙ ЧАЙ!

Тишина повисла густая, как смола. Даже пар замер. Пожилой управляющий побледнел. Годфрик замер, как статуя, только его щеки заметно затряслись. Ирис холодно усмехнулась. Элиана фыркнула — ее бирюзовые глаза светились злорадством. «Попался, монстр», — казалось, говорил ее взгляд.

Я медленно, с достоинством, встал с плетеного кресла. Поставил чашку с чаем на стол рядом. Звон фарфора прозвучал невероятно громко в тишине. Я посмотрел на своих «дам» — на бушующую Лиру, ледяную Ирис, злорадствующую Элиану. Потом перевел взгляд на Годфрика. Он смотрел на меня. В его глазах читалась одна-единственная мысль: «ПИЗДЕЦ».

Мы кивнули друг другу. Почти синхронно. Мгновение понимания.

— ПЛАН Б! — рявкнул Годфрик не своим голосом. — ВЫРЫВАЕМСЯ!

И мы дали деру. Не к выходу — там стояли фурии. А вглубь купальни, к черному ходу, который Годфрик, видимо, предусмотрительно разведал заранее. Я рванул, скинув халат, который только мешал. Годфрик, тяжело дыша, понесся следом, снося на беду стол с чайником.

— А НУ СТОЙ, РАЗВРАТНИК! — заорала Лира, ее визгливый крик эхом отозвался под сводами. Она щелкнула пальцами. — ДОГНАТЬ! И ПРИНЕСТИ ДВОИХ! ЖИВЫМИ! НО… ПОБИТЫМИ! — уточнила она, и в ее голосе прозвучало леденящее кровь обещание.

Из-за ее спины, как из преисподней, вынырнули четыре кошковоина в легкой броне. Их глаза горели холодной решимостью. Они метнулись за нами, бесшумные и смертоносные, как тени.

Мы вылетели через черный ход в прохладный горный воздух. Позади слышался топот погони и дикий вопль Лиры: «Я ТЕБЯ РАЗОРВУ НА ЛЕНТОЧКИ ДЛЯ ВЯЗАНИЯ, АРТУР!!!»

Годфрик, запыхавшись, оглянулся на мелькающие в дверном проеме фигуры преследователей.

— Храни Роксана! — простонал он. — Бежим, милорд! К коням! Или в скалы! Или куда угодно! Лишь бы от этих когтей подальше!