Абеляр Левесли,
Instigator Regni
* * *
Его Превосходительство префект стражи
Эстеван Трилло да Кунья
в Ард Каррайг
Написано в Бан Филлим,
в день 7-й июля года 1230
Ваше Превосходительство господин Префект,
спешу уведомить, что произошло. В день 5-й июля сего года явился в старостат Бан Филлима некий Престон Хольт. Назвал себя ведьмаком. Оный же объявил, что, цитирую, предает себя в руки правосудия, ибо совесть его мучает, ибо убил с предумышлением чародея по имени Артамон из Асгута. И вдобавок трех других людей по имени Маргулис, Нурред и Хвальба. Так я его спросил, зачем он это сделамши, тем людям, зачем же их убил. А он на то в ответ, что их не любил. Всё ж потом серьезней признал, что эти первые трое лет назад уж тридцать с гаком на селенье ведьмачье напали оружно и ведьмаков многих там побили. А натравил их и подстрекал к тому этот именно чародей Артамон. Потому он, ведьмак Хольт, мстить присягнул и месть свою в конце свершил. Но сознает он, что преступлениями душу свою замарал и совесть тяжко нагрузил, потому вину признает и отдается закону на суд и наказание. Так сказал, такими словами.
Не мешкая тогда и не откладывая, приказал я ведьмака того арестовать и под конвоем в тюрьму Стурефорс отправить, в надежде, что верно поступаю.
Отдаваясь на милость вашу, остаюсь с уважением,
Йон Берфутс, староста
* * *
Illustrissimus ac Magnificus
Абеляр Левесли, граф де Боэн
Dux Instigator Regni
Datum ex Ban Ard,
die 1. Mensis Augusti anno 1230
post Resurrectionem
Illustrissime господин Инстигатор,
в отношении того ведьмака, Престоном Хольтом зовущегося, в тюрьме Стурефорс содержащегося, виновного в убийстве нашего дорогого Брата и Амикуса Магистра Артамона из Асгута, мы, Академия Магических Искусств в Бан Арде сообщить имеем следующее.
Магистр и condiscipulus [57] наш, Адриан из Таллемы, эксперт как в юриспруденции, так и в науках исполнения наказаний, мнение выразил, что ведьмак не человеком является, но мутантом, и правом на судебное рассмотрение посему не обладает. Фундаментальное право личной неприкосновенности nisi iure victum [58] правом является человека лишь, не мутанта. Тем самым судебный процесс абсолютно излишен. А поскольку вина сомнению не подлежит, то не созывая суд, можно сразу к казни приступить. Таково мнение Адриана из Таллемы.
Тем не менее, руководимые чувством справедливости, мы признали, что поскольку auctor преступления руки имеет две, ноги две и людской речью способен communicare то пусть даже это и не делает его человеком ex definitione однако верным будет дать такому некоторыми человеческими правами воспользоваться. Nullus describatur reus, priusquam convincatur [59], а значит, названного Престона Хольта перед судом поставить следует и осудить. Склоняемся мы, однако, к мнению магистра Адриана, что было это crimen nefandum а вина Хольта этого сомнению не подлежит. Nec veniam effuso sanguine casus habet [60]. Таким образом, снисхождения быть не может и один лишь приговор возможен. Ultimum supplicium то есть poena capitalis [61]. Другого приговора Академия Магических Искусств не примет и не одобрит.,,,,
Приговор же в исполнение привести следует как можно скорее.
Остаюсь с уважением,
Эвклидес КрофтRector Academiae
* * *
Praefectus vigilum
Эстеван Трилло да Кунья
в том же городе
Datum in Ard Carraigh,
6-го дня августа года 1230 p. R.
Господин префект,
прилагаю копию письма Его Магнифиценции [62] Эвклидеса Крофта, ректора академии в Бан Арде. Рекомендую ознакомиться и в точности, до последней буквы, дело содержащегося в Стурефорсе ведьмака diligenter procedere [63]. То бишь, без всяких проволочек осудить и казнить. Об исполнении доложить.
Абеляр Левесли
Instigator Regni
Глава семнадцатая
…Если нужно,
Тьму вечную я встречу, как невесту,
И заключу в объятья!
Уильям Шекспир, Мера за меру [64].
Сидящий за столом Эстеван Трилло да Кунья, королевский префект стражи, смотрел на Геральта долго и пристально, щуря глаза и слегка прикусывая губы. Наконец он выпрямился в кресле, подкрутил черные усы.
– Вот тебе и раз, – протянул он. – Мои агенты уже давно ищут тебя по всему королевству. Безуспешно. А ты, к моему изумлению и восхищению, являешься сюда сам. Добровольно. Не под конвоем.
Геральт пожал плечами. Он не собирался выдавать префекту, где провел последнее время и чем занимался. А надо сказать, работы за это время было много.
После того что случилось первого мая, Геральт решил как можно быстрей и как можно дальше скрыться с места этого происшествия. Он отправился в Нижнюю Мархию, на берега Понтара. А там рынграф с трубкой и звание почетного королевского почтальона оказались как нельзя более кстати. Королевских почтарей, как выяснилось, отличала буквально железная солидарность. На каждой встреченной почтовой станции Геральта ждали поддержка и помощь. А поскольку ему нужно было на какое-то время замаскироваться, почтари Нижней Мархии без лишних просьб предложили Геральту работу. И последние три месяца Геральт служил эскортом для почтальонов, везущих наиболее ценные грузы.
Солидарностью, информированностью и надежной системой связи отличились также и краснолюдские банкиры. Когда сопровождающий почтальона Геральт появился в филиале банка семьи Бони, его ждало там сообщение от Тимура Вороноффа. Именно таким образом Геральт узнал об аресте Престона Хольта. И о заточении его в недоброй славы тюрьме Стурефорс, месте изоляции и каторжной работы в каменоломнях.
– Готов поспорить, – префект снова подкрутил усы, – что я знаю цель твоего прибытия. Но спорить мы не станем, ибо, как известно, из двух спорщиков один дурак, а второй подлец. Поэтому просто скажи, что привело тебя сюда, в Стурефорс. А уж я решу, позволю ли тебе выйти отсюда или останешься в тюрьме навсегда. Слушаю, говори.
Со двора, из-за зарешеченного окна, слышны были крики. И брань.
Те, кто приближался к тюрьме Стурефорс, первым делом, еще издали, видели Aedificium carceris, огромное здание, возвышающийся над низиной каменный блок. Чем это здание было раньше и для чего служило, не помнил никто. Подозревали, что в прошлом это был храм.
Подъезжающих ближе узкая дорога вела к расположенной в ущелье каменоломне. Здесь можно было присмотреться к команде ободранных и закованных в кандалы узников, раскалывающих молотами и кирками скальные блоки. Однако долго присматриваться было нельзя, проезжих заставляли быстро миновать каменоломню угрожающие окрики и еще более угрожающие физиономии охранников, конных арбалетчиков.
