Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера

— Что вы предлагаете?

— Права на курс за академией и за мной также. Разрешение для меня практиковать в частном порядке, не обучая своей методике.

— Это можно обсудить, — переглянувшись с коллегами, сказал господин Итораам. — Вы хотели бы иметь гарантию?

— Желательно.

— Академия в моём лице готова обсуждать ваши условия. То, что вы озвучили, не вызывает возражений. Предлагаю вам обдумать и тот уровень защиты, который вам бы хотелось получить.

— Чтоб определить его, мне нужно знать рамки клятвы, которая меня сковывает. — Я развела руками.

— Да-да, профессор Эвлет работает над этим. Он мне сообщил, что видит один вариант — воздействие на память. Короткое, точечное. Если определить момент, теоретически можно дать вам возможность вспомнить в точности, что тогда произошло и что было сказано. Дословно.

— И я смогу рассчитывать на консультацию магов, более опытных в вопросах клятв?

— Разумеется. Если будет нужно, я проконсультирую вас и сам. — Глава академии помолчал, разглядывая её с сочувствием, а потом добавил: — Если бы была возможность избавить вас от клятвы подобного рода, я, поверьте, постарался бы это устроить. Но таких способов не существует.

— Или они неизвестны, — вздохнув, покивала я. — Благодарю, я поняла.

— А вы рассчитываете найти подобный? — Калиппа напоказ изобразила скепсис.

— Не уверена, что придумаю способ. Но если в голове всплывут варианты, попробую их.

— Эксперименты будут жестокие, ведь как ещё проверять, работает ваш способ или нет, как не принуждая подопытных нарушать её?

— Это надо обдумать.

— Обдумывайте, студентка. — Женщина по-прежнему смотрела на меня с симпатией и интересом. Вряд ли я на самом деле её раздражаю. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что всем нам нравится, как вы рассуждаете.

Меня отпустили, оставшись ещё что-то обсудить. Что ж, я ушла приободрённая. Значит, работа. Причём не какое-нибудь намывание полов или покраска стен, а разработка методики преподавания магического предмета. Это вам не просто «ого», а натуральное «ого-го!», да ещё и с походом. Сейчас моё положение в новом мире по-прежнему держалось на тонкой ниточке: да, я учусь, я студентка, но сумею ли удержаться? Кто даст гарантию? Да, платят стипендию, и даже, как выяснилось, неплохую — я смогла и кое-какую одежду себе купить, и обувь справить, а она тут дорогая, и приятные мелочи себе позволяю. Но всё же.

Зарплата — совсем другое дело. Помимо денег положение трудяги, как ни крути, даст возможность в будущем ссылаться — работала в академии, вела исследовательскую работу. Не верите? Поинтересуйтесь.

Да и самой любопытно — как у них тут двигают науку?

Вечером я заглянула к профессору-артефактору.

— Ты рано, — буркнул он мне, едва увидев, и снова уткнулся в то, что лежало перед ним на столе. — Предмет несовершенен, хоть и готов. Ты же понимаешь, не так просто определить с точностью момент, который необходимо развернуть. Ты же не знаешь его до секунды?

— И не могу знать. Да и толку-то было бы от точности до секунды. — Я пожала плечами и уселась рядом.

— В смысле?

— Ну, мозг работает не по часам, придуманным человеком же, но уж никак не природой. Там внутри свои принципы отсчёта — от события к событию, или по аналогии, или по иным зацепкам. Тут надо понять, какую именно цепочку нейронов как потревожить, чтоб разбудить нужный участок мозга, нужную ячейку.

— Любопытно. — Он оставил вещицу, похожую на очередную пластинку полудрагоценного камня, и развернулся ко мне всем телом. Даже колени выпростал из-под стола. — Сама додумалась или подсказал кто?

— Да я вас умоляю! В школе хорошо училась, потом читала всякое.

— Что за нероны?

— Это… м-м… Нейроны. Клетки нервной системы, они отвечают за передачу информации.

— А кто отвечает за то, что ты запомнила?

— Э-э… Гиппокамп. Ну, и кора головного мозга, где хранятся долговременные воспоминания. Но за переход кратковременных, эпизодических и заученных моментов в долговременные отвечает именно гиппокамп.

— И что это за зверь?

— Ну, как бы… Участок мозга! Расположен в височных долях… Я не нейрофизиолог! Я крайне смутно представляю себе, как оно там всё работает!

— Однако об этих… неронах рассуждаешь уверенно!

— Нейронах. Это мне более или менее понятно. Нервная система пронизывает тело, в том числе и мозг, взаимодействие между нейронами идёт посредством импульсов. Импульсы эти обладают электрической природой, они воспринимаются аксонами… Не, я сейчас могу напороть чуши, имейте в виду! — Заспешила я, видя оторопевшее лицо моего собеседника. — Может, я что-то не так сказала.

— Ты давай не части терминами! — рявкнул он. — Какие нероны, какие асоны? Толком говори!

Я попыталась простыми словами и на пальцах объяснить, как себе представляю функционирование человеческого мозга, и очень скоро скатилась к тому, чтоб изображать нейроны, синапсы и аксоны подручными средствами, а заодно вволю размахивать руками. Профессор смотрел на меня со сдерживаемой ненавистью, но слушал внимательно, а потом даже включился в пантомиму. Пару минут мы бодро прыгали по его кабинету, стараясь ничего не своротить. Мужчина не вполне понимал, чем вот это всё поможет ему в работе над нужным артефактом, но чувствовалось, что как истый учёный он любит знания сами по себе. Бескорыстно. И готов послушать.

А я в процессе всего этого веселья вдруг осознала, что работа с восприятием здесь, в магическом мире, может для меня вырасти на том же принципе, на каком я построила взаимодействие со стихиями. Если бы только научиться сознательно влезать во весь этот синаптический обмен и с пониманием там работать, у меня получится настоящее ментальное воздействие.

Только вот, боюсь, знаний о мозге для этого маловато.

Или нет?

— Ладно, я понял. — Отмахиваясь и слегка задыхаясь, профессор рухнул в кресло. Перевёл дыхание. — Забавно. Теперь верю, что ты у нас действительно перспективная штучка. Видимо, знания немагических миров могу пригодиться и в магических.

— Не бывает ненужных знаний.

— Да ладно! — Он сощурился. — Ты и про великосветские сплетни так думаешь?

— На базе сплетен некоторые толковые ребята умудряются выстраивать настоящие бизнес-империи или действенные интриги, приводящие к власти кого-то очень неожиданного.

— Ладно, сдаюсь, сдаюсь. Шагай, спорщица! Я подумаю то, что ты на меня вывалила, и ты сама давай, не отлынивай.

— Господин профессор…

— Опа! Что за тон? Надеешься выманить у меня доступ в охраняемую секцию библиотеки? Или в лаборатории?

— Библиотека. Можно допуск в секцию ментальной магии?

— Чего?!!

— Просто хочу изучить всё, что у вас известно о функционировании мозга.

— Да что ж такое… Вот вляпался в историю с любознательной шкодницей! — Господин Эвлет воздел кулачищи к потолку, потряс ими, после чего, изобразив смирение под напором судьбы, проговорил: — Ладно уж. Давай сюда браслет, выдам тебе доступ. Сразу предупреждаю: любые ментальные эксперименты над свободным человеком или представителем любой разумной расы без правильно оформленной санкции карается жесточайшим образом вплоть до смертной казни.

— Свободным?

— Можешь раба купить, не возбраняется.

— Ой, ё-о… А я думала, тут рабство запрещено.

— Разрешено репрессальное рабство.

— Ка-акое?!!

— Рабство в возмещение. — Профессор покачал головой, всем собою показывая, как его шокирует необразованность нынешнего поколения. — Если преступник по совокупной тяжести преступлений приговорён к смерти или каторге, но при этом признан неопасным для общества, он может быть приговорён к рабству, временному или посмертному. Таких можно покупать для своих целей. Только мужчин, разумеется. Ты имеешь полное право купить кого-нибудь для своих экспериментов, но удовольствие это дорогое.

— Ох…

— Я вас предупредил, чтимая! Шагайте, студентка. Никаких нервов на вас не хватает.

Я вздохнула и умоляюще посмотрела на профессора, но тот на меня уже не глядел. Отвернулся и выставил напоказ мощную многозначительную спину.