Абсолютная Власть 4 (СИ) - Майерс Александр

— Идём! — скомандовал он.

Оказавшись по ту сторону, Зубр обернулся. Его люди вываливались из портала один за другим, спотыкаясь, озираясь с ужасом. Портал с громким хлопком исчез.

Монстры остались в тюрьме. Пускай. Здесь их ещё достаточно.

Зубр окинул взглядом своих людей и сказал:

— Для вас настала новая эра. Мы были наёмниками, мелкими сошками в играх богатых ублюдков. Теперь всё изменилось!

Он прошёлся перед ними, глядя в глаза каждому.

— Теперь мы — не просто банда. Мы — легион. Мы — те, кто принесёт старому миру огонь и сталь. Мы изменим его. Сломаем. И построим на обломках нечто новое. И первым, кто сгорит в этом огне, будет барон Владимир Градов! Мы отомстим за всё. За паром. За унижение. За каждый день, проведённый вами в клетке.

Он видел, как страх в глазах его людей начал сменяться жаждой мести и силы.

— Мы с тобой, командир! — первым выкрикнул Паук.

Остальные подхватили, не слишком дружно, но с растущей уверенностью. Даже Крыс выпрямился, пытаясь выглядеть храбрым.

— Хорошо, — кивнул Зубр. — Тогда слушайте мой первый приказ. Паук.

— Я здесь! — тот сделал шаг вперёд.

— Ты всегда умел находить нормальных новобранцев. Вернёшься и отыщешь новых — тех, кому нечего терять. Тех, кто готов убить и умереть за глоток настоящей силы. Приведи их сюда.

Паук ухмыльнулся.

— Сделаю, командир.

Зубр кивнул. Люди, стоящие перед ним, были не просто командой головорезов. Это было начало могущественной армии.

Очередной шаг к долгожданной мести был сделан.

г. Владивосток

Мне отчаянно хотелось остаться в поместье. Проверить оборону, лично пообщаться с людьми. Но долг звал обратно, в каменные джунгли Владивостока. Там ещё оставалось слишком много нерешённых дел.

Я оставил Тане подробные инструкции и все необходимые полномочия по организации приёма — я знал, она справится. А сам погрузился в карету, чувствуя тяжесть предстоящих разговоров.

Скоро я уже был в городе. Предстояла необычная встреча с тем, кто ещё недавно был моим злейшим врагом.

Я вошёл в ресторан, и меня проводили в отдельный кабинет, где за столом уже сидел он — граф Рудольф Сергеевич Муратов.

Он поднялся мне навстречу. Его осанка была, как всегда, безупречно прямой, костюм безукоризненно отглажен, а лицо представляло из себя маску аристократического спокойствия. Но я, научившийся читать людей в куда более сложных обстоятельствах, видел мельчайшие детали.

Напряжённые мышцы вокруг рта, чуть более неподвижный, чем обычно, взгляд, едва уловимая скованность в движениях. Ему было мучительно больно находиться здесь и предлагать помощь человеку, который публично поставил его на колени.

И всё же он был здесь. Это заслуживало определённого уважения.

— Барон Градов, — Рудольф Сергеевич кивнул.

— Граф Муратов, — я ответил с той же нейтральной вежливостью, заняв место напротив. — Благодарю, что нашли время.

— Время — это единственный ресурс, который у меня сейчас в избытке, — сухо заметил он, когда официант, получив заказ, удалился.

Мы сидели в тягостном молчании, пока не подали вино. Муратов отпил, поставил бокал и посмотрел на меня прямо.

— Я полагаю, вы догадываетесь о причине моего приглашения, Владимир Александрович. Речь об Альберте Игнатьеве.

— Конечно. Его возвышение не сулит ничего хорошего ни вам, ни мне.

— Возвышение? — на губах Рудольфа Сергеевича дрогнуло что-то вроде улыбки, но без тени веселья. — Это не возвышение. Это плевок в лицо всем, кто когда-либо верил в понятия чести и долга. Он предал меня. Использовал, выжал, как лимон, и выбросил, когда я стал ему не нужен.

Мотивы Муратова были кристально ясны и понятны. Да он их и не скрывал.

— Это вы послали к нему убийцу у «Красного двора»? — спросил я прямо.

Граф не стал отнекиваться. Он с вызовом посмотрел мне в глаза.

— Да. И если бы не ваше… своевременное вмешательство, я бы не сожалел о его смерти. Но, как вижу, вы решили сохранить ему жизнь для своих целей.

Я промолчал. Само собой, я не планировал спасать Игнатьева, но так уж получилось. И да, живой противник во многом был выгоднее.

Хороший враг порой дороже близкого друга. И дело не в какой-то философии, а в том, что при наличии врага гораздо проще находить союзников и сплачивать вокруг себя людей.

— Я готов принять вашу помощь, Рудольф Сергеевич, — сказал я, обводя бокал пальцами. — Но только на моих условиях. Без кровопролития. Мы победим Альберта иначе, политически. Публично. Мы вытащим на свет всю грязь, которую он за собой тянет, и покажем Дворянскому совету, кого они собираются сделать своим лидером.

Муратов тяжело вздохнул. Для него, человека старой закалки, прямая расправа была более понятным и быстрым решением. Но он кивнул.

— Понимаю. Что ж, возможно, вы правы. Смерть — это слишком милостиво для такого, как он. Унижение будет куда болезненнее. И у меня есть кое-что для этого.

Он достал из-под стола плотную кожаную папку и положил её передо мной.

— Компромат. Не домыслы и не слухи. Подлинные указы и распоряжения, которые он составлял и убеждал меня подписывать от имени рода. В том числе и те, что недавно были признаны военными преступлениями.

Я открыл папку и пробежался глазами по документам. Приказы о карательных операциях против мирных деревень, санкции на пытки пленных, распоряжения о конфискации имущества без суда. Всё было за подписью Муратова, но как составитель указывался Альберт Игнатьев.

Кроме того, сам Рудольф Сергеевич мог заявить, что указы составлял Игнатьев.

— Вы уверены? — уточнил я. — Ведь формально ответственность за это лежит на вас.

Муратов махнул рукой с таким безразличием, что это было красноречивее любых слов.

— Мне уже плевать. Я проиграл войну. Моя репутация и так в грязи. Но я не позволю своему бывшему советнику выйти сухим из воды и продолжить свои игры. Я готов встретиться с членами Дворянского совета. Расскажу им, как доверял Игнатьеву, и к чему это привело. Пусть они задумаются, хотят ли повторить мою судьбу.

Это был сильный ход. Слово Муратова, даже поверженного, всё ещё имело вес среди аристократии. Многие уважали его, пусть и не одобряли действий. Его публичное свидетельство могло стать гвоздём в крышку политического гроба Игнатьева.

— Это может сработать, — согласился я. — Мы…

Мои слова прервал тихий стук в дверь. В кабинет вошёл Ночник. Он бесшумно подошёл к нашему столу. Его смуглое лицо было невозмутимым, но в глазах я прочитал тревогу. Он склонился и прошептал мне на ухо:

— Новости, господин. На тюрьму недалеко от города совершили налёт. Говорят, это был мощный маг. Он открыл прямо посреди двора портал, перебил охрану и освободил именно группу наёмников, что служили Зубру. Тех, что взяли тогда на пароме.

Я скрипнул зубами. Он уже действует открыто и не стесняется демонстрировать силу. Освобождение людей укреплённой тюрьмы в регионе — это был не просто вызов. Это было объявление войны всей имперской системе.

Я кивнул Ночнику, стараясь, чтобы моё лицо не выдало волнения.

— Передай это графу Яровому. Немедленно.

— Слушаюсь, — Ночник так же бесшумно ретировался.

Муратов наблюдал за этой сценой с любопытством.

— Проблемы, барон? — спросил он, когда дверь закрылась.

Я откинулся на спинку стула, оценивая ситуацию. Скрывать что-либо не имело смысла. Угроза становилась слишком масштабной, чтобы пытаться справиться с ней в одиночку.

— Серьёзнее, чем вы можете представить, Рудольф Сергеевич. Тот наёмник, которого вы когда-то наняли, чтобы меня убить… Николай Зубарев по прозвищу Зубр.

Муратов нахмурился.

— Я помню его. Говорили, он сбежал из региона.

— Он не просто сбежал, а отправился на Расколотые земли. И там… изменился. Каким-то образом он обрёл могущественную, тёмную силу. Он контролирует монстров, открывает порталы. И он только что устроил побег своих людей из тюрьмы, перебив при этом всю охрану.