Локки 10. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Угу, удавить кого-нибудь хочется, — процедил тот и сплюнул прямо на подгнившие ступени лестницы.

— Тебе предоставится такая возможность, — подмигнул я ему и вкратце рассказал старикам о своей идее захватить городок ради пополнения нестройных рядов своих верующих.

Окончание моего рассказа старики слушали уже на кухне при свете зажжённого очага.

— А почему такая срочность? — хмуро спросил старик Мых, потирая припухшие зенки, пока Молчун рвал физиономию широкими зевками.

— Вы себя вообще видели? Вам лет-то сколько? А если я буду ждать до утра, а кто-то из вас помрёт во сне, что тогда? Вдвоём ведь вы не сможете открыть портал в Пот-Рок.

Братья переглянулись, но возражать не стали. Даже Прищур. Хотя он постоянно полосовал меня недружелюбным взглядом и будто невзначай прикасался пальцами ко всему колюще-режущему, словно прикидывал, как бы половчее вскрыть мне глотку за то, что я разбудил их среди ночи.

Но конечно же, он просто играл на публику, явно не замышляя ничего подобного.

Более того Прищур первым из братьев оделся в походные вещички и вошёл в небольшую гостиную, где решено было открыть портал. Молчун и Мых появились чуть позже.

Старики быстро изучили карту, выяснили, что в Пот-Роке есть скотобойня, и посчитали, что той крови, которая там проливается, вполне хватит для ориентира, на который они смогут вывести портал.

Дело оставалось за малым: нужно было и в точке открытия портала принести жертву. На эту роль сгодилась одна из коз, коих старики держали в загоне за домом. Молчун, как это водится, без слов полоснул её ножом по горлу. Животное конвульсивно дёрнуло копытами и обмякло буквально за мгновение до того, как в гостиную вошла Бурая в кожаных доспехах и с мешком за плечами.

— О, гляжу, вы развлекаетесь, — прорычала она.

— Ага, ты как раз вовремя, — сказал я, покосившись на стариков.

Те ловко и синхронно начали использовать магию, сооружая портал. Он возник посреди гостиной, напоминая кровавую воронку, параллельную полу, будто бы ведущую в христианский ад.

— Ну, господа и дамы, за мной! — бросил я и первым вошёл в портал.

В Пот-Роке меня встретила практически кромешная тьма, забравшаяся в узкий проулок между высоким дощатым строением, воняющим кровью, болью и мокрой шерстью, и покосившимися глухими стенами халуп.

— Боги! — выдохнул Прищур, чавкая ботинками за моей спиной. — Кажется, я в какое-то дерьмо наступил.

— Да тут кругом одно дерьмо, — произнесла Бурая с брезгливостью, словно забыла, что и Гар-Ног-Тон когда-то был такой же выгребной ямой. — Если весь городок, как этот проулок, то ему самое место в пекле.

Старик Мых угукнул в ответ, шустро подобрав длинную бороду, чтобы та не касалась земли, покрытой мусором и разлагающимися отбросами.

Только один уличный факел, словно путеводная звезда, горел в конце проулка, напоминая последнего паладина, сражающегося с ордами тьмы.

Мы двинулись к нему, слыша тоскливое мычание из дощатого строения.

— Да тут надо всё спалить, — пробурчал Прищур, окинув взглядом перекрёсток, где шипел пламенем факел. — Дома — настоящие сараи. В таких и свиньи побрезгуют жить. Не улицы, а реки грязи и отбросов. А воздух как гноящийся змей, проскальзывающий в лёгкие.

— В тебе умер поэт, — ехидно бросила ему жрица. — А если не будешь говорить потише, то и всё остальное умрёт, ежели сюда прискачет стража.

— Да какая тут стража… — махнул рукой Мых, защищая брата. — Вся улица словно вымерла.

— И это хреново, — веско вставил я, хмуря брови. — Кто-то же должен показать нам дорогу к местным шишкам. Или ты, Бурая, знаешь куда идти?

Та отрицательно покрутила головой. И тогда мы двинулись вдоль домов, рассчитывая отыскать «языка».

Признаться, я чувствовал себя неким профаном из-за того, что у меня не было детального плана по подчинению города. Но с другой стороны, всё было организовано быстро, дабы не терять времени. Оттого-то и имелись кое-какие шероховатости.

Но, думаю, местных жителей даже в столь поздний час мы отыщем. Должны же здесь быть какие-то маргиналы, которые и по ночам бродят.

И моя догадка вскоре подтвердилась. Стоило нам завернуть за угол, как я увидел широкую спину зверолюда-подростка, облачённого в драные шорты. Он возвышался над лежащим у его ног пареньком лет десяти. Тот жалобно хлюпал разбитым окровавленным носом, упёршись локтями в грязь. А чуть позади него испуганно хлопала огромными глазами девочка лет семи, прижимая к рваному мешковатому платьицу ловушку для крыс.

— Сколько раз вам повторять, отребье, чтобы вы не появлялись на моей территории, — цедил подросток, не замечая меня, как, впрочем, и паренёк с девочкой. — Добывайте себе пропитание в другом месте, вонючие людские твари.

Он безжалостно ударил паренька по ноге. Тот тоненько вскрикнул и схватился руками за колено. А зверолюд довольно хрюкнул.

— Прости нас, прости! — взмолилась девочка, упав на колени и выронив ловушку. — Но там, где мы живём, уже нет крыс, всех сожрали, а мы с братом два дня ничего не ели. Брюхо уже к позвоночнику прилипло.

— А мне плевать! — зарычал тот, сжимая кулаки. — Если вы сдохнете, меньше будет бесполезного человеческого мусора в этом городе.

— Кривой, а может, мы сможем договориться? — выдавила из себя заискивающую улыбку девочка.

— Не называй меня так! — выхаркнул тот, и в его груди аж что-то заклокотало, намекая, что зверолюду не нравится это прозвище. — Зовите меня хозяином. Поняли, твари⁈

— Да, да, хозяин, — первым процедил мальчонка, страдальчески морщась от боли в колене.

— Громче, сука! — снова ударил его здоровяк.

Теперь его босая нога угодила в пах мальчишке, из-за чего тот снова вскрикнул, сверкнув в свете звёзд щербатыми зубами.

— Фу, падаль! Ты ещё, кажется, и обоссался! — презрительно выдохнул зверолюд и прорычал: — Какое же вы двое отребье! Я бы, даже подыхая, не унижался, как вы. Ни перед кем бы не встал на колени и не ворочался как червь. Слышишь, сучка мелкая?

— Да, да, — закивала та, испуганно тряся осунувшейся мордашкой с заострившимися скулами.

— Ты кое-что забыла, — прошипел зло Кривой и продемонстрировал ей кулак.

— Да, хозя… Сын Сварга⁈ — в полном ошеломлении выдохнула она, глядя за спину зверолюду, где из мрака выступил я.

— Сын Сварга, — медленно повторил Кривой и хохотнул. — Ну, это мне нравится даже больше.

— Нет, Кривой, он у тебя за спиной! — выпалила она, тыча пальцем в мою сторону.

А её брат от изумления даже перестал кататься по земле и уставился на меня выпученными глазами.

Я положил руку на плечо Кривому, возвышаясь над ним на несколько голов. Ведь я сейчас был в своём настоящем теле, не скрывая его иллюзией.

Зверолюд медленно повернулся и снизу вверх посмотрел на меня быстро наливающимися ужасом глазами, сверкающими по бокам от кривого носа. Его лицо из злорадно-надменного с садистской ухмылкой стало испуганно-бледным. Уголки бровей опустились, губы задрожали, а пониже его спины раздался протяжный звук, словно шину быстро спустило. В воздухе сразу же завоняло так, будто кто-то сдох у него в шортах

— Сын Сварга, — плаксиво проблеял он и рухнул на колени. — Только не убивай меня, молю, пощади!

— О как! А как же твои бравурные слова, что ты никогда не будешь унижаться и вставать на колени? А сам мало того что обосрался, так ещё и канючить сразу же начал. Я даже ничего сказать не успел. Может, я пришёл с миром? Или чтобы сделать вас своими избранными? — иронично сказал я, слыша за спиной дыхание стариков-изгоев и жрицы, тоже вышедших из мрака.

Кривой шумно сглотнул, пуская носом сопли, и тоненько захныкал, покосившись на мальчонку с девчонкой, словно искал у них помощи. А они оказались битыми жизнью, потому поступили так, как велели им инстинкты зверят, выживающих в помойной яме, где не было места жалости и состраданию, а царили жестокие законы джунглей. Они стремительно рванули прочь. Даже малец побежал, хотя и постанывал, припадая на отбитую ногу. Они решили не связываться с богом, не ожидая от меня ничего хорошего.