Жена светлейшего князя (СИ) - Деева Лина

Я осеклась, а собеседник резко подался вперёд:

— Вы вспомнили его?

Вспомнила?

Запах табака, перебивающий аромат духов. Массивная фигура, унизанные перстнями короткие пальцы. Равнодушный взгляд. Низкий, холодный голос.

«К тебе посватался светлейший князь Геллерт де Вальде. Его Величество милостиво одобрил ваш союз, поэтому турнир претендентов на твою руку отменяется. Свадьба назначена на день Макушки зимы».

Воспоминание о сухих фразах и о разочаровании — таком сильном, будто разбилась давно лелеемая мечта, — подтолкнуло желудок к горлу, и я сдавленно отозвалась:

— Кажется.

— Вам нехорошо? Позвать Хранительниц?

Я отрицательно мотнула головой. Хотела ответить и голосом, но торопливо зажала рот ладонями, борясь с дурнотой. А Геллерт вдруг оказался совсем рядом и велел:

— Ну-ка, посмотрите на меня.

Висков коснулись его приятно прохладные пальцы. Я послушно подняла глаза и буквально ухнула в синюю бездну. Повинуясь её приказу, тошнота отступила и мимоходом забрала с собой широкий обруч, что мешал глубоко дышать.

— Магия! — вновь слово сорвалось с губ раньше, чем я успела подумать.

— Искусство, — мягко поправил Геллерт, убирая руки. — Которым в той или иной мере владеют все горские аристократы. Хотите воды?

Я машинально кивнула, и он подал стоявший на столике кубок. Тот, вообще-то, был пуст: я хорошо помнила, как допила его содержимое перед самым приходом гостя. Однако сейчас там снова плескалась вода — чистая, родниковая.

«Тоже Искусство?»

Постеснявшись спрашивать, я пробормотала:

— Спасибо, — и сделала большой глоток.

— Абсолютно не за что, — отозвался Геллерт. Окинул меня внимательным взглядом и, видимо, решив, что всё в относительном порядке, вернулся в кресло. — Так вы вспомнили вашего отца?

— Похоже, да, — на всякий случай я отпила ещё воды, но дурноты больше не было. — Вы не знаете, теперь от каждого воспоминания будет… так?

Я сама не думала, что это прозвучит до такой степени страдальчески. А Геллерт успокаивающе заметил:

— Полагаю, что нет. Вам просто надо окрепнуть.

Мне удалось спрятать вздох за кубком. Ну почему нельзя взять и начать жизнь с чистого листа? Без воспоминаний, кошмаров и терзаний неизвестностью, кто же я на самом деле.

А прошлое пусть само похоронит всё, что в нём было.

— Избегать прошлого — дурная тактика, Кристин. — Не знаю каким образом, но Геллерт сумел угадать эти мысли. — Оно непременно догонит и ударит в спину. Уж лучше встретиться с ним лицом к лицу.

Не видя смысла спорить, но и не желая говорить об этом, я опустила взгляд на кубок в ладонях и глухо попросила:

— Расскажите мне о чём-нибудь, пожалуйста. Хорошее. Как вчера о замке.

— То есть сказку? — добродушно усмехнулся Геллерт. — Ладно. Устраивайтесь удобнее и слушайте. Однажды, много веков назад с севера пришёл в эти земли черноволосый и синеглазый человек, умевший творить чудеса. На плече его сидела странная птица, чьё оперение цветом и на ощупь походило на сталь, которую выплавляли умелые горские кузнецы…

Уютно устроившись под одеялом, я слушала легенду о первом из князей де Вальде и старалась ни о чём не думать. Особенно о том, отчего, с одной стороны, мне хотелось целиком довериться сидевшему рядом мужчине, а с другой — держаться от него как можно дальше.

Ещё трижды я встречала новый день в комнате с камином — пускай кошмары мне больше не снились, но внутренние часы будили меня точно на рассвете. Ещё трижды после завтрака меня навещала Первая Дева, а после обеда — Геллерт. Однако на четвёртый день ритуал дал сбой, о чём, правда, я была предупреждена.

— К сожалению, дела призывают меня уехать из замка, — сообщил накануне Геллерт. — Поэтому завтра я не смогу навестить вас. Но не огорчайтесь — Первая Дева обещала, что вам не придётся скучать.

Только я всё равно огорчилась: какой-то части меня нравилось быть рядом с ним и хотелось проводить вместе как можно больше времени. Тем не менее я постаралась не подать об этом виду, хотя, сказать честно, не ждала от следующего дня особенных развлечений, кроме разговоров.

И не угадала.

Глава 6

Всё началось с того, что после завтрака две девушки принесли мне красивое платье нежно-лавандового цвета и помогли одеться. Когда же я была готова, в комнату вошла Первая Дева и, тепло поздоровавшись, спросила: «Ну как, дитя, прогуляемся с тобой по Храму?»

Я понимала, что должна была обрадоваться предложению, однако первой моей реакцией стало резкое нежелание куда-либо выходить. Здесь, в комнате, всё было хорошо знакомо, понятно и безопасно. А что могло ждать за её порогом, я представления не имела и не очень-то хотела узнавать.

«Тебе ведь всё равно завтра или послезавтра придётся уезжать», — мягко заметила Первая Дева, от которой не укрылась моя неохота.

У меня против воли вытянулось лицо.

— Уже?

«Да, дитя, — собеседница смотрела с пониманием. — Тебя гложет страх, это естественно. Но прими: твоя судьба не ограничена стенами этой комнаты. Они уже становятся для тебя тесны, разве нет?»

Я отвела взгляд. В последние дни мне и впрямь было скучновато проводить время, пялясь на огонь или следя за медленным передвижением солнечного пятна. Однако я по-прежнему не хотела выбираться из скорлупы привычного.

«Дай мне руку, — Дева протянула аристократически изящную кисть, — и идём. Страшен только первый шаг».

И я обречённо вложила пальцы в её тёплую ладонь.

Впрочем, усилие над собой действительно пришлось совершать лишь несколько шагов от порога, а затем меня захватила величественная красота этого места. Высокие сводчатые потолки с мозаичными узорами, выложенными настолько искусно, что казалось, будто это и впрямь небо с плывущими по нему облаками. Изящные колонны, похожие на стволы деревьев. Разноцветные витражи в высоких окнах, дробившие солнечный свет на крохотные радуги. Я шла медленно, с изумлением крутя головой, и спутница милостиво подстраивала шаг под мою черепашью скорость.

Но вот сбоку от меня что-то мелькнуло, привлекая особенное внимание. Вздрогнув, я сделала несколько шагов в ту сторону и замерла перед узкой зеркальной полосой, убегавшей к потолку. Из серебристой глубины амальгамы на меня смотрела изящная девушка, чьи платиновые локоны свободно рассыпались по точёным плечам. Простой крой платья подчёркивал тонкость стана, а бледно-лиловый цвет ткани придавал синим глазам редкий фиалковый оттенок.

«Это я?»

Я смотрела на отражение, не узнавая его, и сердце сжималось от жалости к той, что отвечала мне таким же удивлённым взглядом.

«Какая она… я хрупкая и беззащитная. Как цветок или бабочка — чуть сильнее сожми пальцы, и погубишь. Неудивительно, что…»

Острый приступ головной боли буквально взорвал голову изнутри. Слабо вскрикнув, я рухнула на колени, сжимая виски ладонями. В глазах потемнело, а сквозь гул в ушах едва пробился возглас Первой Девы: «Дитя!».

Несколько бесконечных, мучительных мгновений — и поверх моих рук легли чужие пальцы, прогоняя боль. С неохотой, как гигантская кобра, отползала она обратно, прячась в глубинах сознания. И я знала, чувствовала: как только у неё появится новый повод, она немедленно вернётся.

«Не понимаю, — в голосе Первой Девы звучало замешательство, которое она и не думала прятать. — Почему на внешность? Ты не должна была так реагировать на внешность».

«Потому что я — не я,— чувство вины тяжело легло на плечи, заставляя ещё больше скорчиться. — Самозванка. Или…»

«Тише, тише. — Поток исцеляющей силы шипучей искристой волной смывал остатки телесной боли, но, к несчастью, был не способен справиться с болью душевной. — Как ты, лучше?»

Я рвано глотнула воздуха, давя подступившие слёзы. Подумаю обо всём после, сильно-сильно после.

— Д-да, — и я усилием воли распрямила спину.

«Вот и хорошо. — Первая Дева заглянула мне в лицо с такой добротой и заботой, что я чудом удержалась на краю полновесной истерики. — Давай-ка немного посидим здесь и отдохнём. Торопиться нам всё равно некуда».