Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

— Впрочем, не только поэтому. Есть что-то в Третьем… жутковатое. Такой зарежет с весёлой улыбочкой. Ты не знаешь, всегда одни и те же остаются в лагере? — деловито уточнила Кара, уже развалившаяся на шкуре.

— Нет, они меняются…

— То есть, завтра останется не Эйдэн?

— Нет.

— Тогда бежим. Я натырю еды всякой, и моей магии хватит, чтобы кони не уставали до самого Старого города.

Что? Я неверяще уставилась на неё.

— Он же тебя спас!

— А толку мне от его спасения? Элис, ты понятия не имеешь, кто такие во́роны! А Эйдэн из них самый воронистый.

— Не имею. А ты знаешь?

— Нет. Но знаю то, что смертельно меня пугает: на них моя магия не действует! Совсем. Как если бы её не было, понимаешь? Ни боевая, ни магия иллюзий, ни-ка-кая! Ненавижу тех, кто мне неподвластен. Лишь дважды в жизни встречала таких: Румпеля и Пса бездны.

Мне стало ещё холоднее. Я поднялась. Пожалуй, действительно стоит принести дров.

— Румпеля? — переспросила из вежливости.

Про пса бездны-то я слышала уже.

— Ну, вы его знаете под именем Чертополоха. Принца Фаэрта.

— Кого? — мой голос оборвался.

Тёмного мага? Того самого…

— И если ты веришь, что он погиб в тот день, то ты просто дура. Румпель бессмертен. И всемогущ в этом мире. Он — его хранитель. Был. Пока Пёс бездны не отобрал у него магию. Ты можешь себе представить, насколько силён Пёс бездны? Отобрать магию у создателя мира! Да охренеть просто! И эти утырки хотят, чтобы я искала нового Пса! Нового, у которого магия и хранителя, и прежнего исчадия бездны! Да что б их. Не, не, я под такое не подписывалась. Не люблю Первомир, но уж лучше удеру туда и пересижу, пока здесь не уляжется.

Полог снова откинулся, и, прервав речь Кары, внутрь шатра вошёл беловолосый Нург. Сбросил охапку дров в центре.

— Я тут костёр разожгу, — пояснил очевидное.

Кара хихикнула и милостиво согласилась.

— Ну, давай, разжигай, воронёнок.

— Мне не требуется ваше разрешения, — пояснил Белый ворон, хлюпнул длинным носом и принялся складывать дрова шалашиком. — Если бы мне нужно было разрешение, я бы спросил. Разрешение может выдавать старший младшему. Но старший в этом шатре — Кариолан. Однако Кариолан — всего лишь Седьмой ворон, а я — Шестой…

Зануда! Я не выдержала:

— Да-да, я помню: стоит вам захотеть, и Седьмой меня в брачную ночь уступит вам.

Он удивлённо оглянулся на меня. Чёрные, треугольные угольки глаз растеряно хлопнули ресницами.

— Я этого не говорил…

— Так сказал Эйдэн, Третий ворон. Или он солгал?

Чему лично я не удивилась бы.

— Ну-ка, ну-ка, а подробнее? — живо заинтересовалась Кара.

Она по-прежнему лежала на шкурах, ничуть не стеснясь постороннего мужчины, и крутила пальцем медную прядь.

— Всё так, но не так просто, — пояснил Нург и, уложив бересту и солому, поджёг их. — Такое право у воронов действительно есть, но обыцай варварский и устаревший.

Крохотный огонёк лизнул дрова и погас.

— Но, если каган казнит Эйдэна, то третьим вороном станет его сын? — невинно полюбопытствовала Кара. — И тогда, правильно ли понимаю вас, допочтимый Нург, каган женит маленького Сафата, и один из вас должен будет взойти на его ложе, так как род ворона не должен прерваться, а Сафат слишком юн для таких дел?

— Да, — рассеяно отозвался Шестой ворон и, хмурясь, снова зажёг костёр.

Огонёк лизнул дрова и погас.

— И кто же это будет? Ты?

Кара перевернулась на живот, задрала ноги, согнув их в коленях и почти коснувшись собственного затылка носочками, и положила подбородок на руки, облокотившись о шкуру. Её чёрные глаза чуть поблёскивали в полумраке.

— Н-нет, это же Третий. Аэрг или Тэрлак…

Нург снова запалил бересту. Кара тихонько дунула. Огонёк лизнул дрова и погас.

— Кардраш! — от души выругался ворон. — Цто за проклятье⁈

— Попробуй ещё, — милостиво посоветовала фея.

В глазах её плясали чертенята.

Нург попробовал ещё дважды, и дважды огонёк, едва лизнув бересту, гас. Выражение лица бедного парня (он был старше Кариолана, но младше Эйдэна) стало растерянным и несчастным. Наверняка ведь Шестой ворон, как настоящий воин, гордился умением в любых условиях зажигать костры, а тут… Мне стало его жаль.

— Кара, — упрекнула я.

Фея вздохнула, лукаво улыбнулась.

— Давай помогу.

Присела рядом, наклонилась так, что декольте стало видно даже мне, и очень изящно подула на дрова. Те тотчас занялись весёлым пламенем. Нург уставился на них, затем перевёл недоумевающий взгляд на женщину рядом.

— Но…

— Учись, малыш.

Я поднялась и вышла. Раз есть костёр, значит, можно погреть на нём воду и заварить чай. Чай поможет согреться и навести в мыслях хоть какой-то порядок. К тому же я побоялась рассмеяться и тем самым ещё сильнее оконфузить бедного ворона.

Шатра было всего два, это меня озадачило. Один — для нас с Кариоланом, второй — для Кары, а остальные? Как они будут спать? Я огляделась, и, не обнаружив Эйдэна, почти обрадовалась. Нашла в припасах небольшое ведро, подошла к озеру, проломила лёд, зачерпнула воды.

Какая-то грязная, с водорослями. Я отошла от берега чуть дальше, шага на четыре. Снова пробила дном ледок. Но вода снова была не чистой. И вот что ты тут будешь делать?

Ещё пара шагов. Лёд под ногами стал трещать и гнуться. Мне стало страшно, я опустилась на колени, аккуратно продвинулась ещё. Ударила дном и…

Лёд подо мной ушёл. Чёрная вода затопила глаза, обожгла шею, руки и лицо. Я схватилась за лёд, но тот отломился, и меня увлекло вниз. Выпрямив ноги, попыталась оттолкнуться от дна — оно ведь совсем маленькое, это озеро. Дна не оказалось. Забарахталась, чувствуя, как каменеет одежда, увлекая вниз. И всё же всплыла.

— Помо…

Снова ушла вниз. Грудь обожгло огнём, и словно кто-то запустил в лёгкие острые когти. Сердце заколотилось отчаянно, в ушах зашумело. Оттолкнулась вверх и мои руки упёрлись в лёд над головой. Крепкий, прочный лёд.

Это была смерть.

Кто-то схватил меня, рванул наверх, я глотнула кислород, захлёбываясь и ничего не видя. Словно змея обожгла моё горло, и плащ упал с плеч, а затем и верхняя юбка. Я попыталась вцепиться в это что-то, такое надёжное, но меня резко отдёрнули, и кожу черепа обожгла новая боль. А в следующий миг я увидела нечто чёрное, что яростно колотилось о лёд, пробивая его к берегу, что-то, что тащило меня за волосы за собой. Мир то чернел водой, то вспыхивал алым, уши разывались от гула, а сердце переполнило грудную клетку. Вода попадала в горло, я отплёвывалась, вдыхала и снова глотала чёрную воду, казавшуюся пламенем.

Что-то чёрное встало на ноги, перехватило меня, забросило на плечо, подхватило под попу и пошло к берегу по плечи, а затем почти сразу по пояс в воде.

Мы вышли. Эйдэн скинул меня на снег рядом с телегой.

— Р-раздевайся, — приказал коротко.

Я попыталась расстегнуть корсаж. Смогла наполовину — пальцы тотчас заледенели и так сильно дрожали, что шнурки выскальзывали из них. Третий ворон моментально скинул одежду, оставшись абсолютно голым, но меня так трясло, что я даже не смутилась, да и перед глазами плыли огненные круги. Зачерпнул снег и растёрся. Оглянулся на меня, мучащуюся со шнуровкой. Вытащил из повозки мешок, из него штаны, натянул штаны, затем упал рядом со мной на колени, ножом разрезал шнурки и принялся стаскивать с меня одежду.

— Н-не н-н-надо, — взмолилась я, схватившись обеими руками-чурками за корсаж.

— Хорошо. Давай к себе в шатёр.

— Т-там К-кара. И Н-н-н…

Он снова подхватил меня на руки. Вздрогнул, видимо я была совсем ледяной. Забежал во второй шатёр. В нём горел огонь, но мне всё равно показалось, что ужасно холодно. Эйдэн, не слушая моих попыток возразить, стянул с меня корсет, затем юбки, сапожки и штаны. Выскочил шатра, вернулся со снегом и решительно растёр мои руки и ноги, грудь и спину.

Огонь, пылающий огонь.

Я зажмурилась. Крепко-крепко. Щёки запылали.