Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

Я ничего говорить не стала.

— ... мне понравилось, — твердо добавил, ярко глянув на меня. Потупившись, опустила глаза в пол, старательно сдерживая счастливую улыбку.

Дрей еще раз заглянул в кружку. Я уже с волнением уставилась на него, не представляя, что делать, если даже дезориентированная волчья защита заблокирует глотательный рефлекс. Таор уже высказался на эту тему: «Не будет глотать сам — помогу я». Заявление звучало угрожающе для любого горла, и я напряглась, видя, что Дрей не спешит пить.

— Помочь, брат? — заботливо спросил Таор, начиная привставать.

— Себе помоги, — буркнул Дрей, положил руку, удерживая собственное горло, и одним махом осушил кружку. С трудом сглотнув, он на несколько секунд зажмурился, отвернув лицо к плечу. С облегчением взирая на съежившегося после глотка высшего Волка, тихо шепчущего ругательства, среди которых не оказалось ни одного деликатного, я окончательно осознала: с ними все сложно.

Затем мужчины уставились друг на друга так, будто немедленно ожидали прорезания нюха. Прямо сейчас, поверх имеющегося носа.

— Выпить отвар надо ещё перед сном и утром, — я решительно прошла между ними, развеивая гляделки. — Налью в бутылку. А к обеду за новой порцией приходи, свежий сварю.

— И когда эффект? — мрачно вопросил Дрей, еще морщась. На случай внезапного исцеления он все подтягивал носом воздух.

Что ему сказать, я не знала. Когда эффект... Может к вечеру будет лучше. А может через три дня. А может никогда, потому что мы не пробовали отвар на великородных и понятия не имеем о сроках и эффективности. У людей мы замечали явные улучшения на следующий день или даже в течение дня, но напрасно обнадеживать Дрея я не хотела.

— Быстро только носы ломаются, — внезапно ответил за меня Таор и сурово ругнулся. — Не приставай к моей травнице. Откуда ей знать, когда у тебя прояснится? Видишь траву? Иди смотри, как растет. Жди.

— Давай посмотрим, что будет завтра, — дипломатично добавила я, затыкая бутылку пробкой. — Главное выпей как сказала.

Вздохнув во всю грудь так тяжело, будто на плечах у него лежало по мешку, Дрей кивнул, взял бутылку и без слов отправился прочь. Кусая губы, я смотрела ему вслед, одновременно молясь Порядку: «Хоть бы помогло, хоть бы помогло». Смотрела, а внутри билось трепыхалось чувство, что я сделала не все.

«Что еще?»

До заката ходила, перебирая в голове указания матушки о способах приема и дозировке. Старый рецепт действительно прост: один корень — одна ягодка в один день на одного. Но поможет ли он великородным? Они ведь другие... Я так погрузилась в раздумья, что очнулась только когда Таор подал голос.

— Женщина замолчала — жди беды. Рассказывай, блоха, почему притихла. Что замышляешь?

Тихо сидя на крыльце с его рубахой, я совершила очередной стежок иголкой, рассеянно подняла глаза и автоматически открыла рот. Таор уходил на реку весь заросший черной щетиной, а вернулся гладко выбритый. И волосы подрезал. Лет на пять помолодел!

— Таор, это точно ты? Тебя не узнать! — я пораженно всматривалась в непривычно открытое помолодевшее лицо.

— Рот прикрой, мушка залетит, — хмыкнул. На вид он был доволен произведенным эффектом.

— Ты такой кра... — я запнулась — ...хорошо выглядишь! Я думала, ты гораздо старше, а ты... Сколько тебе лет?!

Волк опустился на крыльцо рядом со мной. Я повернулась на него как подсолнух к солнцу. Оторвать взгляд от гладких щек, подсвеченных золотом заходящего солнца, пока решительно не могла.

— Постарше твоего, — проворчал, но улыбку скрыть не смог: щетины уже не было. — Так о чем задумалась?

Продолжая глазеть на Таора, сбивчиво заговорила:

— Думаю... Видишь, недостаточно сделать отвар. Нужна верная дозировка для эффективности, а я не знаю, поможет ли великородным человеческая доза. Маленькая доза может дать эффект в несколько раз ниже или вовсе не дать результата...

На этих словах Таор так посмотрел на меня, что я поняла: он нуждается в пояснениях.

— Это... Это как удар! Он может быть хорошим, но если он слабый...

— А, — Таор понимающе кивнул. — Слабо бить не надо. Бей сильнее. Со всей силы.

— Сильнее опасно, — возразила. — Мы же колотим не только по болезни, но и по организму. Я не знаю, с какой силой бить, понимаешь? Верные дозировки подбирались годами, пробами, ошибками, жизнями...

Пожав плечом, Таор посмотрел в сторону заката. Его глаза светились золотом, он весь сиял на солнце, а оно беспощадно освещало мне высокие скулы, четкую линию челюсти и... неожиданно обезоруживающие ямочки на щеках. Я почувствовала себя мушкой, лапками увязающей в густой смоле.

— Если я вступил в бой с опасным противником, я точно не буду бить аккуратно, — тем временем произнес Таор, на локтях откидываясь назад. — Разведка-разведкой, а хорошему бойцу надо вламывать в полную силу при первой возможности. Второго шанса может не представиться. Но действовать надо по обстоятельствам. Когда времени нет, мы полагаемся на чутье, оно подсказывает. Что говорит твое?

Вздохнула. Мое чутье или то, что в этот момент приходилось вместо него, шептало о многом. О том, что волчья ягода — яд. О возможности ошибки, которая может стать роковой... О том, что нужно время, которого может не быть. И главное, о том, что человеческого рецепта мало для великородных. Меня не покидало чувство, что правильный ответ совсем рядом, крутится неподалеку, а я просто не могу поймать...

— Серому точно нужен порядочный удар, чтобы уложить, — Таор размышлял вслух. — Я с ним не затягиваю, не той я комплекции, чтобы долго прыгать... Нет, я его стараюсь достать сразу, а то... — приподнявшись, он привычно сжал кулак, несколько раз рассек воздух, останавливаясь на воображаемом виске соперника. Через несколько «ударов», Таор прервался, посмотрел на меня и белоснежно улыбнулся, от чего милые ямочки на золотых щеках выделились еще сильнее.

Теперь я обречённо почувствовала, как за раз увязла в янтарной смоле по пояс. Как будто этого мало, мужская рука, только что рассекавшая воздух, уверенно опустилась на мои плечи, придвигая к себе.

— Считай, что Дрей — твой самый выносливый и здоровенный пациент, — Таор говорил, не подозревая, что в эту секунду я тону. — По высшему Волку можешь бить сильнее, чем по любому другому. Выдержит. Знаешь, сколько раз он уже мог подохнуть? На моей памяти десяток раз точно...

— А ты? — окончательно отложив штопку и пока бесполезные раздумья, я прислонилась к мужскому плечу, вдыхая запах. Таор срывал еловые ветки для чистки зубов, а после еды привык жевать сосновые иголки, от чего его дыхание и руки постоянно вкусно пахли смолистой свежестью хвои.

— Я? Странно, что сижу тут, если подумать...

Щуря глаза на ослабевшее за день солнце, Таор под тонкие свисты стрижей начал неспешно рассказывать мне истории из своей жизни. Я слушала и просила еще. Не хотелось, чтобы день заканчивался. Как только этот уйдет, останется только два. Всего лишь два.

Солнце постепенно исчезало за лесом, небо меняло краски с нежных на темные, а мы все еще сидели на крыльце. Звонкий дневной птичий хор окончательно стих, уступив место трелям вальдшнепов, кваканью лягушек и тонкому пению сверчков. С леса уже влажно потянуло сыростью, когда Таор поведал, как они с Дреем сражались на мечах в заколдованном замке Скорпионов.

— Еще мгновение и... успел бы, — завершил Таор милую историю о том, как в приступе бешенства Дрей его чуть не прирезал, но отвлекся на птицу. Старательно сдерживая нехорошие слова, я молча принесла кружку с вечерней дозой отвара.

Едва глянув на нее, Таор вздохнул, как мне показалось, преувеличенно.

— Опять это... Ну, иди сюда. Трави меня, злая селянка... — он живо прихватил и усадил меня сверху. Приятно удивившись такому рвению, я наклонилась к Таору, прильнула к губам и глоток за глотком начала вливать отвар. Таор сносил процедуру стойко: прикрыв глаза, медленно оглаживал мои бедра, без сопротивления позволял поить себя. Мужской подбородок ощущался непривычно гладким, и последнюю малиновую каплю, покатившуюся по нему, я слизнула.