Кровь вассалов (СИ) - Добрый Владислав

Не голодали, в прочем, не столько благодаря то и дело задерживающимся припасам от Маделар, а не в последнюю очередь благодаря себе. Вокруг лагеря местность была разграблена ещё Джевалом, но едва мы отошли от Башенной реки на дневной переход, углубившись на территорию Луминаре, нам немедленно стали попадаться вкусные поселения.

Пехотинцы тащили все. Одежду, скот, домашнюю утварь. Разве что стены и землю оставляя хозяевам. Всадники были более избирательны. Скот забивали на месте, обычно чтобы наесться до отвала, тоже с едой. Рыцари искали железо и серебро. Правда, часто они искали развлечения. Трудно сказать, кто из них был хуже.

В отличие от Долины Караэна, тут местность была заселена не так густо. Поля не шли сплошь. Зато сами селения — крупнее. Это было кстати, часто я успевал принять их сдачу. В округе не было Гибельных Земель, поэтому стены поселений часто были деревянными, если вообще были. В половине случаев это были старые земляные валы с невысоким частоколом поверху. Редкие замки, стоявшие на удобных для обороны холмах, тоже были по караэнским серкам не достаточно внушительными. Хотя, видимо, контролировали большие земли. Непуганные люди. Даже местные крестьяне не бежали от нашей армии — и их, разумеется, грабили.

Я отчаянно старался свести это к минимуму. Мне нужны были новые земли за Караэна. Лучше пустые, но и эти тоже пригодятся. Мою политику хорошо выразил Вокула «Добровольное подчинение надежнее, чем подчинение силой». Потому я по возможности стремился заключить договор с городками, обложив их стандартными для союзников обязательствами.

А вот замки чаще всего оказывались покинутыми хозяевами. В них изредка оставались жёны владельцев — но и они сдавались моей армии. Правда, для этого обычно приходилось изобразить готовность начать штурм.

Обычно это отъедало у одной из бранкот день пути. Поэтому я был безжалостен. Я выгонял благородных дам, разрешая взять с собой не больше, чем могли унести их слуги, и даже не давая лошадей, кроме как им самим. Ладно, однажды отдал телегу с быками, потому что у пухлой матроны лет двадцати пяти был выводок из шести детей.

А потом я с жестокой непреклонностью дарил «взятые мечом» замки своим вассалам из-под Горящего Пика. Это вызывало заметное бешенство у остальных, но я не переживал.

Всадники в основном разбрелись по всей округе, грабя и насилуя с такой интенсивностью, что им явно было не до заговоров.

И я, и Гирен, и предводители отрядов Роннель и Вирак, и даже Маделар, и видные авторитеты из рыцарей — все пытались выстроить из разрозненных конных банд «завесу», которая бы служила чем-то вроде разведки. Но получалось плохо. Совсем не получалось. Я не имел не малейшего представления, кто и где из благородных сеньоров сейчас находится. И даже сколько их. От моста к нам, и от нас к мосту постоянно скакали отряды.

Только раздачей замков я мог удержать рядом с собой полсотни своих же вассалов — все остальные занимались повышением собственного уровня жизни. Или, урвав пару сотен голов скота, уже гнали их к родным стенам.

Честно говоря, у местных было что взять. Скот, скарб, и даже люди, под охраной одного-двух вооружённых верховых слуг, шли в сторону Караэна настоящим потоком. Не так плотно, как машины в большом городе моего мира в час пик, но по местным меркам — весьма оживлённое движение.

Пехота пыталась не отставать от всадников, но ей остро не хватало мобильности. Они могли потрошить селения максимум в полосе десяти километров по направлению движения.

Надо сказать, и в этом деле требовался опытСбывалые бранкоты на флангах умудрялись внимательно осмотреть каждый попавшийся дом, почти не теряя в скорости. Зато новенькие бранкоты сильно отставали от графика в моей голове, с трудом проходя километров двадцать в день. Часто даже меньше. При этом оставляя целыми целые хутора совсем рядом от своего пути.

Но это все было предсказуемо. Я знал, что отряды пехоты будет плестись медленнее, чем путешественник на телеге. Куда неожиданнее оказалась скорость, с которой у меня таяли вассалы.

Я раздал уже полтора десятка свежезахваченных замков рыцарям из своих вассалов, стараясь выбирать младших сыновей. Каждый рыцарь уводил с собой копьё — свой небольшой отряд из трёх-пяти человек, иногда и не один. Им ведь нужно было немедленно укрепляться в своих новоприобретённых владениях, а для этого правильно было звать друзей, братьев и других родственников.

Понять, сколько людей у меня осталось в наличии, не представлялось возможным, но я подозревал, что уже потерял под сотню всадников, не пройдя и трети пути до Балдгара.

Остальные всадники вообще редко попадались мне на глаза. Лишь пара десятков приходили ночевать рядом с моим отрядом, который шел в центре вместе с самым большим обозом, хирдом долгобородов и Стражей Караэна. Благородные сеньоры шустрили по карте, находя себе приключения. То и дело за вечерними кострами обсуждались их стычки с местными сеньорами: рыцари сходились в честных поединках, нападали друг на друга из засады, а порой — по правилам благородного боя. Пару мелких отрядов моих людей даже разбили, кое-кого убили, кого-то пленили. Но в целом схватки обычно заканчивались в нашу пользу — местных было слишком мало. Основные потери моя армия несла, оставляя людей в гарнизонах.

Моя политика показной добродетели — или просто безысходность — приносила плоды. Мелкие селения и городки покрупнее шли мне навстречу, ища договоров. Я оставлял там человек по пять-десять из пехоты. Их главная задача была даже не удерживать городок, а, крича моё имя, не давать грабить его снующим вокруг, как лисы вокруг курятника, благородным рыцарям.

Гарнизоны уже отъели у меня полторы сотни человек пехоты, сильно ослабив новые бранкоты, почти уполовинив их численность. Я старался брать людей именно оттуда — полагая, что малоопытные мне особо не пригодятся, а если местные поднимут «восстание» и вырежут гарнизон, то это будет не великая потеря. Впрочем, пехотинцы из этих бранкот меня за это боготворили.

За всё время у нас была только одна большая стычка. Замок — обнесённый наполовину деревянными стенами, с квадратной башней-донжоном внутри. Башня метров десять высотой, из коричневого плохо отёсанного камня, с деревянной стрелковой галереей наверху. Все строения замка вместе занимали соток тридцать площади. Стоял он на холме, недалеко от дороги и на виду у городка домов на сто. Городок большой. А вот замок не очень крупный, не сильно укреплённый. Тем страннее, что его владелец решился дать бой.

Возможно, он надеялся, что с ним не станут связываться, и пройдут мимо. Он ошибся.

Я в тот момент был далеко, и всё прошло без меня. Вдохновителем штурма стали Вирак — авторитета их командира, знаменитого несколькими удачными схватками, хватило, чтобы ему подчинились случившиеся рядом рыцари без потери лица. А отряда под его командованием хватило, чтобы и среди пехоты не нашлось желающих спорить.

Кто-то подогнал к стенам упрямого замка одну из бранкот Караэна — одну из тех, что долго ждали нас в лагере. Среди рыцарей, числившихся командирами этой пехоты, не нашлось ни авторитетного, ни достаточно мужественного, чтобы вмешаться. И Вирак погнал пехоту на штурм. К счастью для бранкоты, в её обозе нашлось несколько штурмовых лестниц, а у пары десятков были большие овальные щиты.

Надо отдать должное Вирак — они спешились и шли среди штурмующих. Стены замка были взяты. После того как камни и стрелы обороняющихся взяли свою цену. Упрямо сопротивлявшийся донжон обложили разобранными хозпостройками и удачно оказавшимся во дворе годовалым запасом дров — и сожгли.

Замок защищал упрямый старик — хозяин, и его младший сын, которому не было и четырнадцати. У обоих была слабая магия, которую они быстро израсходовали. Им помогали семеро — четверо вооружённых слуг и три пожилые служанки.

Потери при штурме среди пехоты составили двенадцать человек убитыми и столько же серьёзно ранеными. Вирак потеряли троих своих, из них лишь одного рыцаря, но этого хватило, чтобы привести их в ярость. После того как донжон сгорел, они разрушили замок, используя молоты, кирки и мою пехоту как разнорабочих. А потом пошли и устроили резню в городке, спалив половину домов.