Я - злодейка в дораме. Сезон второй (СИ) - Вострова Екатерина

— Вот видите! Я говорила правду! Он должен заплатить за всё, что сделал! За госпожу Мо Тань, за все её страдания!

Мир продолжал рушиться вокруг меня.

Евнух, стоящий рядом с Лю Ифей, вдруг склонился к ней и зашептал на ухо. Императрица слушала внимательно, ее взгляд скользнул по Вей Луну. Она медленно кивнула.

Евнух Сяо объявил громким голосом:

— Её Величество императрица удаляется!

Он сделал жест страже, и та, без лишних слов, поспешила увести старуху, а вместе с ней и Вей Луна.

Я в последний момент прошмыгнула в ворота вслед за охраной.

— Генерал Вей! — сорвался мой голос, когда я догнала.

В отличие с никому не известной женщиной, с которой особо не церемонились, с Вей Луном охрана обходилась более чем почтительно, выступая скорее как провожатые.

— Зачем вы так сказали? — прошептала я, едва дыша, чувствуя, как горло сжимает нестерпимая боль. — Никто бы не поверил ей… Вы…

— Я позабочусь, чтобы с тобой все было хорошо, но Сяо Ань, не лезь в мои дела. — жестко отрезал он не останавливаясь.

Я поняла, что плачу. Слёзы катились по щекам, холодные, предательские. Пыталась стереть их, но они продолжали литься.

Воздух вокруг стал казаться густым, невыносимо тяжёлым.

Вей Луна уводили прочь, я просто стояла, понимая, что я ничего больше не могу сделать.

Глава 22

Около пятнадцати лет назад

Вей Лун старался не выдать дрожи, которая пробегала по спине, будто от холода. Но это не было из-за погоды.

Лёгкий ветерок доносил запах влажной земли после ночной росы, смешанный с ароматом цветов у ворот дома. Но даже этот аромат не успокаивал.

Отец... слово казалось чужим и отдавало горечью. С тех пор как Цзунь Ми велела называть так Вей Дзяня, этот человек стал тенью в жизни мальчика: присутствующей, но далёкой, будто даже не настоящей. И вот, наконец, Вей Лун должен был увидеть «отца» вживую.

Издалека послышался топот копыт, лишь потом показался приближающийся всадник. Лицо Вей Дзяня было жёстким, губы плотно сжаты, а в глазах — холод, бесконечный, как утренний туман.

Лошадь фыркнула, подъехав к воротам и выпустила облако пара из ноздрей. В нос Луну ударил запах пота и пыли, смешанный с медным привкусом крови.

Склонив голову, мальчик сделал шаг вперёд, чувствуя, как каждая мышца в теле напряглась. Он украдкой рассматривал Вей Дзяня. Больше всего взгляд привлекал огромный меч на поясе всадника. Оружие выглядело так, будто с лёгкостью может срезать голову, как срезает ветер лепестки с цветов.

Цзунь Ми вышла навстречу мужу:

— Дорогой, какое счастье, что ты наконец вернулся. — сладким голосом произнесла она, таким же сладким, каким она велела слугам наказать Луна палками за не надлежащее прилежание. — Я приказала устроить вечером праздник в твою честь. Приготовить твои любимые баодзы с мясом. А Лун, — она кивнула в его сторону, — Усердно тренировался играть на цине и вечером сыграет для тебя песню.

«Песня...» — Лун сглотнул, чувствуя, как всё внутри сжимается. Игра на цине была мучением — пальцы стерлись до мозолей, но Цзунь Ми всё не была довольна. Но он тренировался и не смел жаловался, стараясь угодить новоявленной матушке.

«В прошлом, ты играл намного, намного лучше! Ты думаешь твой отец не заметит фальшивку?! — кричала она, называя мальчика, которого Лун заменил «прошлым ты» — Ладони!»

Приходилось вытягивать вперед руки и поставлять ладони под болезненные удары линейкой. Их Цзунь Ми всегда наносила сама, заставляя его самого считать каждый, а после еще и благодарить за науку:

«Спасибо, матушка, за ваше наказание. Я буду стараться лучше»

И вот сейчас очередное упоминание о необходимом выступлении вечером вызвало волну паники. Вей Дзянь услышит, как он играет и все поймет и снесет ему голову своим огромным мечом.

В этот момент глава семьи Вей спрыгнул с коня и наконец скользнул по Вей Луну взглядом — холодным и безразличным. Мальчик замер, не смея даже дышать. Это была та самая секунда, когда решалась его судьба: увидит ли этот человек в нём сына, или раскроет обман.

Сердце отдавало в ушах оглушающим эхом.

Взгляд Вей Дзяня не задержавшись на Луне перешел на Цзунь Ми.

— Он по-прежнему целыми днями дергает струны? — в его голосе звучало обвинение.

Лун стиснул зубы. Он уже знал, что глава семьи не одобрял увлечения сына музыкой, но Цзунь Ми все равно заставляла его заниматься этим, чтобы подлог не вскрылся.

— Дорогой, Лун-лун кроме циня, много читал… А игра — лишь проявление утончённости и благородства.

Но Вей Дзянь отмахнулся от её слов, словно от надоедливой мухи.

— Утончённости? Мне нужен сын, а не тряпка, которая трётся о струны, как какая-то девица в доме удовольствий.

Лун сжал кулаки, ногти врезались в ладони, но он ничего не мог с собой поделать.

«Как какая-то девица в доме удовольствий» — слова хлестнули как плеть.

— Где Мо Тань? — недовольно пробасил тем временем Вей Дзянь. — Почему она меня не встречает?

— Наложнице Мо не здоровится, — с легкомысленной улыбкой ответила Цзунь Ми. Но Лун знал, что вся эта легкость напускная, когда он был с матушкой наедине ту буквально трясло от упоминания наложницы.

— Меня не было больше двух лет. — тон был недовольным. — Даже если у нее жар, она должна была меня встретить.

— Дорогой, у нее не жар. А болезнь другого характера. Пойдем, я помогу тебе переодеться и отдохнуть с дороги, а потом все расскажу…

Слуги поспешили открыть массивные ворота, и Цзунь Ми с мужем прошли во двор. Лун осторожно шагал за ними, спина сутулилась, под тяжестью страха. Он плёлся за Цзунь Ми, стараясь оставаться в её тени.

Тишину нарушил отчаянный крик. Со стороны холодного крыла, где её и заперли, выбежала Мо Тань, а за ней две дородные женщины, приставленные к ней Цзунь Ми.

Мальчик замер, когда наложница, раскрасневшаяся, растрёпанная, с выпученными от истерики глазами, бросилась к Вей Дзяню. Дрожа от неконтролируемого плача, она упала перед ним на колени:

— Любовь моя! — вскрикнула она, её голос срывался от рыданий. — Ты должен услышать меня! Она убила! Она... убила!

Глава 22.2

Слёзы лились ручьями по впалым щекам, руки тряслись, как у загнанного зверя.

Лун почувствовал, как спине потекла струйка холодного пота. Все кончено. Мо Тань разболтала правду о том, что Лун — фальшивка, что он — не настоящий сын Вей Дзяня. Сейчас тот возьмет свой меч и проткнет им детское тело так же легко как проткнул бы мешок с рисом.

Вей Лун взглянул на «матушку», та сохраняла ледяное спокойствие.

Две толстые служанки попадали на колени перед господами.

— Простите нас, господин и госпожа Вей! — раздался дрожащий голос одной из них. — Мы не досмотрели за наложницей Мо. Она сбежала из комнаты…

— Молчать! — голос главы дома прорезал воздух, как острый меч. Все замерли, некоторые слуги даже рот ладонью накрыли. Лун так и вовсе начал молиться о том, чтобы стать невидимым.

Лишь Мо Тань продолжала тихонько подвывать, и почти шепотом, сквозь всхлипы повторять:

— Она убила... убила…

Взгляд Вей Дзяня стал ещё более суровым. Он подошёл ближе к Мо Тань, и подал ей руку, помогая встать.

— Кто кого убил, Тань?

Наложница вскинула руку и указала костлявым пальцем на Цзунь Ми.

— Эта дрянь убила нашего с тобой сына! — на последнем слове ее голос дрогнул, и она покачнулась, свалившись в руки мужа.

Вей Дзянь выглядел явно обескураженным. Он переводил взгляд с жены на наложницу и обратно, и лишь спустя время повернулся к самому Луну.

— Разве это не мой сын?

Вей Лун сглотнул. Они с Цзунь Ми уже репетировали как ему следует отвечать и что говорить, но сейчас язык присох к горлу и просто отказывался шевелиться.

— Дорогой! Ну конечно это твой сын. Я же тебе сказала, что наложница Мо больна. — Засюсюкала Цизнь Ми, — С ней что-то случилось, и она, бедняжка, перестала узнавать собственного сына. Избила его, так что он теперь сам к ней подходить боится. Я вызывала к ней доктора, тот прописал ей лекарства, и сказал, что случай тяжелый…