Бывшие. Наследник для дракона (СИ) - Калина Лина

— Утром, когда твои люди приедут... я улечу. Прощай, Лели.

— Басти, постой! — вырвалось у неё.

Он вздрогнул, но не повернулся и не переступил порог.

— Что ты хочешь услышать, Лели? — глухо спросил Себастьян.

— Почему не отвечал на мои письма? — её голос дрогнул. — Они возвращались нераспечатанными... После той ночи на обрыве... я... злилась на тебя, но потом... Ты же мой друг, Басти. Всегда был им, с той самой минуты, как мы познакомились на ромашковом поле. Помнишь?..

Он резко повернулся к ней, и в тусклом свете камина Леда увидела глубоко запрятанную печаль в его глазах.

— Каждый возвращённый конверт причинял мне боль, — добавила она, сделав шаг к нему.

— Я взлетел высоко: не каждый дракон смог бы достичь этой вершины, — начал Себастьян. — Я брал высоту за высотой, желая быть достойным... тебя, принцессы Эварии Леуедаи Лучезарной. Слава, богатство — всё, что казалось недостижимым, легло к моим ногам. Но всё это — ничто, прах, без тебя. Я пытался вычеркнуть тебя из своей жизни, стереть из памяти... Безуспешно. Ты — единственное, чем я не в силах управлять. Ты — воздух, которым я дышу, свет, к которому я тянусь. Я люблю тебя, Лели. Всегда любил, с той самой встречи на ромашковом поле.

Его голос дрогнул, стал хриплым от бессильной ярости и боли.

— Эта твоя слепая, безумная вера... в него, в вашу так называемую любовь! Ты словно околдована, Лели! Очнись! Неужели не видишь? Он недостоин даже пыли под твоими ногами! Предал, променял на... на кого? На эту... Сестру императора, которая крутит им как игрушкой! Говорят, она и с северным принцем успевает одновременно тешиться! Зачем унижаешь себя, цепляясь за него? Зачем делаешь больно и себе, и мне? Ты... ты просто ничего не замечаешь вокруг, живёшь в своих иллюзиях! Тебе пора стать взрослой!

Не дожидаясь ответа, он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Леда осталась стоять посреди комнаты, кусая губы и сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Скинув с плеч мокрую сорочку, она набросила просторную мужскую рубашку, найденную в корзине с бельём. Есть не хотелось. Хотелось только одного — свернуться калачиком в постели и забыться тяжёлым, бездремным сном.

***

Утром Леда стояла перед высоким зеркалом — пыльным, с облупленной рамой, — и хмурилась. Нет, ее не слишком волновала собственная внешность. Тонкие пальцы ловко застегнули пуговицы коричневого мужского жакета под самое горло.

Наряд сидел ужасно, провисал мешком. Рукава оказались слишком длинны, и их пришлось подвернуть. Штаны норовили сползти, поэтому Леда, порывшись в вещах, нашла шнурок от занавески и подвязала им брюки, словно поясом — иначе Ир’яр увидел бы её нижнее бельё. Единственным, пожалуй, удобным предметом одежды были сапоги — чёрные, из мягкой кожи. Откуда Идда их достала, оставалось загадкой, но они пришлись впору.

«Зато удобно», — мысленно утешила себя Леда и подошла к тумбе, где лежал ридикюль. Высыпав его содержимое на кровать, она первым делом увидела револьвер.

Какое-то время Леда возилась с оружием, очищая его от влаги после вчерашнего дождя. Мысли крутились вокруг золота. Где его взять? Проклятая совесть не позволила ей забрать деньги из сейфа Кая… Оставались только два артефакта — те самые, что она всегда носила на шее, — и пули из киновари, способные убить дракона. Они стоили целое состояние… Но расставаться с ними Леда не хотела.

Себастьян уехал. Возможно, это и к лучшему. Принцесса слышала, как поутру во дворе ржали лошади, а выглянув в окно, увидела гвардейцев, Дару и Басти. Маркиз о чём-то с ними разговаривал, потом направился к металлическому дракону. Он даже не оглянулся на замок, не попрощался с ней. От этого стало немного обидно.

Закончив с приготовлениями, Леда сунула револьвер и патроны в простую полотняную сумку и выскользнула из комнаты. В голове роились сомнения: что делать дальше?

Спускаясь по лестнице, Леда уловила аромат свежеиспечённого хлеба. Желудок отозвался громким урчанием. Она пошла на запах и оказалась на кухне.

Помещение, пыльное и полупустое, всё ещё хранило следы былой жизни: выцветший ковер с потертостями на месте, где когда-то стоял стол, да очертания картин на стенах. В углу теснились громоздкие, словно осевшие под тяжестью лет, шкафы с потускневшими стёклами, хранившаяся в которых когда-то посуда была парадной.

Рядом со входом стояла деревянная тумба, на которой в живописном беспорядке лежали кулинарные книги и старинные рецепты, исписанные чьим-то изящным почерком.

Потертые казанки и сковороды, давно напрашивавшиеся в утиль, громоздились на высокой кованой стойке.

Но сердце кухни, безусловно, принадлежало огромному печному камину, обложенному белым мрамором. Вокруг него выстроились в ряд медные чаны, а к потолку, на толстой цепи, был подвешен огромный котел, в котором буйно кипело и клокотало варево, разливая жар по кухне.

Идда, расположившись у дальней части широкого кухонного стола, колдовала над тестом.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — старушка улыбнулась, заметив принцессу.

— Доброе, Идда, — Леда кивнула в ответ и опустилась на табурет у противоположного края стола, ближе к камину. Стол явно не предназначался для королевских завтраков. Но Леду сейчас мало волновали эти мелочи. Она потянулась к плетёнке с румяными булочками и, оторвав одну, жадно впилась зубами в ароматную, ещё тёплую сдобу.

— Ваше Высочество, но завтрак… Я хотела накрыть в столовой, — пробормотала экономка, перестав месить тесто.

— Не время для церемоний, Идда. Да и какая я теперь принцесса? — Леда махнула рукой, не отрываясь от булочки. — Потом, потом…

— Но, Ваше Высочество, вам необходимо хорошо питаться! Вы совсем отощали, — Идда с укором покачала головой и поставила перед Ледой тяжёлую железную кружку.

Старушка проворно переместилась к тумбе, на которой стояла плетёная корзинка, достала оттуда глиняную бутыль с молоком и вернулась к столу. Наполнив кружку до краёв, Идда с удовлетворением отметила, как Леда жадно принялась пить, прикрыв от удовольствия глаза.

— Божественно! Идда, ничего вкуснее в жизни не пробовала!

— Просто вы давно не ели, Ваше Высочество, — проворчала старушка. — Можно вас кое о чем спросить?

— Конечно, — Леда протянула руку за следующей булочкой. — Говори уже, не томи.

— Вам ведь нужны слуги, Ваше Высочество? — Идда покраснела и присела на край стула напротив.

Принцесса удивлённо подняла брови.

— Да, но… Идда, сейчас уж я должна чувствовать себя неудобно! Говори прямо, что хотела предложить.

— Просто я подумала… вам нужны слуги, а я…

— Идда! — Леда улыбнулась. — Перестань, пожалуйста, обращаться ко мне так официально! Помнишь, как ты ворчала, когда я крутилась у тебя под ногами? Говорила, что я ещё не доросла до того, чтобы ко мне обращались: «Ваше Высочество»… Ох, Идда, между нами столько всего было… Не говори со мной как с чужой. Зови меня просто Леда.

Идда покачала головой.

— Вы нам не чужая, Ваше…

— Леда, — твёрдо повторила она. — Хочу чувствовать себя как дома, Идда. — Принцесса допила молоко и встала.

— Хорошо… Леда. Вот что хотела сказать… моя дочь… она могла бы стать вашей личной горничной… Понимаю, это, наверное, не то, что вам сейчас нужно… но…

— Идда, я очень благодарна, но давай сначала разберёмся с первоочередными задачами. Не могу же я сейчас набирать полный замок прислуги, когда мне нечем платить жалованье!

— Но, Леда, рано или поздно всё наладится, — старушка замялась, опуская глаза. — А работа ведь не ждёт.

— Хорошо, набирай, кого считаешь нужным. Но предупреди всех, что денег нет. Пока земли Ир’яра не начнут приносить доход, ни о каком жаловании не может быть и речи.

Старушка с облегчением кивнула.

— Идда, мне нужно разместить и накормить гвардейцев. Так что работы предстоит много.

— Мы справимся, Ваше… Леда, — старушка вскочила со стула — в этот момент в котле что-то забулькало особенно громко.

Пока экономка занималась едой, Леда решила проверить кладовые. Они оказались совершенно пусты.