Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

Спать на сгоревшей мельнице было крайне неуютно и холодно, сено в телеге не спасало, а еще постоянно мерещились голоса. Говорят, что когда войска Арнульфа подошли к городу, то его солдаты сожгли тут заживо всю семью мельники и, хотя никаких следов костяков он там не нашел, все равно чувствовал себя не в своей тарелке и всю ночь глаз не сомкнул.

С первыми лучами солнца он велел Тави сидеть на месте, не привлекая внимания, благо было сено для лошади было, равно как и еда для девушки, после чего двинулся в город пешком. Следующей ночью он и Элеонора попробуют снова поднять Алисию, надо оповестить магистра что все прошло ровно, без сучка и задоринки.

Он шел по улице, едва сдерживая зевоту и думая о том, что нужно отпроситься в таверне еще на два дня, наверняка же сегодня ночью тоже поспать путем не получится, а значит послезавтра отсыпаться будет весь день. И в казарме Бринку сказать, что на тренировки не придет… наверное сперва в казарму зайти. В последнее время наемник его даже хвалит, говорит, что рука стала твердой и выпады уверенными.

Он прищурился на солнце и улыбнулся. Становится все теплее, магистр Элеонора обязательно сможет найти способ поднять Алисию, он отправится в летнюю кампанию вместе с опытными наемниками, самими «Черными Пиками» и их командиром, Куртом Ронингером, сможет заработать кучу денег и может даже станет герцогом. Воскресит Алисию и женится на ней, вот так. При этой мысли ему стало тепло и сладко на душе, будто он медовых печений на кухне у Вильгельма натаскал. Темной мухой в голове жужжала мысль что такой вот брак никогда Церковь не одобрит, да и его матушка вряд ли благословение даст. Он задвинул мысль куда-то глубоко внутрь. Подумаешь. Вон в прошлом году ставили пьесу про то как парень и девушка сбежали из дома потому что их родители враждовали между собой. Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья…

Он ускорил шаг, насвистывая музыкальную тему из спектакля.

У казармы наемников его окликнул Бринк Кожан, стоящий возле ограждения тренировочной площадки и наблюдающий за тем как новобранцы роняли копья друг другу на ноги.

— Эй, поварешка! — повысил он голос и махнул рукой: — подь сюды! Тебя командир искал!

— Командир? — останавливается Лео: — а… где он?

— В кабинете у себя, наверное. Ступай, найди его. — Бринк тут же теряет к нему всякий интерес и поворачивается к новобранцам: — выше держите копья, выше, калеки беременные! А по команде «терра!» — опускаете и упираете в землю торцом древка! Ногой придавили! Буква «Т» должна у вас выйти, слышите⁈

Лео обходит площадку и направляется к углу здания, там отдельный вход в комнату курта, которую тот называет «кабинетом». Стучит в дверь, слышит «да заходи уже!» и заходит.

В комнате на кровати сидит Курт Ронингер, на его плечи накинут плащ, одна нога опущена с кровати, а вторая — вытянута и лежит на стуле. Над ней колдует девушка в белой хламиде целителей, накладывает какую-то мазь на колено.

— А… ты. — морщится Курт: — вон там на столе возьми. — он кивает на стол. На столе расстелена карта, на ней лежит кинжал, стоит пара серебряных кубков, кошелек и бумага с печатью.

— Взять? — теряется Лео.

— Кошелек возьми и бумагу. — поясняет Курт, убирая ногу со стула: — спасибо, дорогуша, а то как погода меняется, так у меня эта коленка ноет что твоя Иерихонова труба.

— Да благословит вас Триада. — кланяется девушка и поспешно удаляется. Лео берет бумагу, разворачивает ее и читает.

«Настоящим расторгается контракт найма между Леонардом Штиллом и ротой 'Черные Пики в лице…» буквы поплыли перед глазами. Лео сглатывает. Поворачивается к Курту.

— Как — контракт расторгнут? — спрашивает он, чувствуя горечь под ложечкой: — но ведь вы обещали…

— Давай взглянем правде в глаза, малец. — говорит Курт, забинтовывая колено белой тряпицей: — боец из тебя никакой. Пока ты был некромант, пока Безымянную Дейну мог поднять, да так что она на стене одна против сотни держалась — так цены тебе не было. Я бы по пять золотых в день тебе платил. Но… — он пожимает плечами: — сейчас ты ее поднять не можешь. Как поднимешь — приходи, приму в отряд, жалование высокое назначу. До тех пор… — он разводит руками: — некромант в отряде это уже плохо. Церкви не понравится. Если бы ты был настоящий некромант, я бы тебя прикрыл. Потому как пользы от тебя было бы больше. А так… в общем можешь считать, что я тебе жизнь спасаю. Учись пока. Научишься поднимать мертвяков — приходи. — он с кряхтением опускает ногу на пол и поднимает голову. Внимательно смотрит на Лео.

— И не надо тут сопли разводить. — говорит он наконец: — я тебе пятьдесят серебра выходного пособия отсыпал. Купи себе чего-нибудь и готовься на следующий год. Или когда у тебя получится…

— Но… — Лео опускает голову. Мечта о походе вместе с «Черными Пиками», о подвигах, о славе и богатстве — испарилась, растаяла как утренняя дымка.

— Ступай, не мозоль глаза. — приказывает Курт и Лео не в силах противится этому приказу — выходит наружу. Идет назад.

— Эй, поварешка! — окликает его Бринк: — нашел командира?

— Нашел. — кивает Лео. Наемник хмурится, внимательно изучает его лицо и кивает.

— Не расстраивайся. — говорит он: — удар я тебе поставил, не пропадешь. А то, что в эту кампанию не пойдешь с нами, так оно может и лучше даже. Дурное у меня предчувствие.

— У тебя каждый год дурное предчувствие, Кожан. — откликается здоровенный рыжий наемник: — хоть бы раз сбылось.

— Потому и не сбывается, что я оберег ношу.

— Вон этот молодой из «Алых Клинков», который бабник и игрок…

— Там все бабники и игроки.

— Ну который плащ свой пропил… с длиннющим именем, как там его, — рыжий наемник щелкает пальцами: — Максимилиан, вот! Тоже оберег носил и чего? Сегодня его повязали!

— Как повязали. — Лео останавливается как вкопанный: — в смысле повязали?

— Как-как. — передразнивает его наемник: — каком кверху. Пришли люди из Тайной Канцелярии с городской стражей вместе и повязали. И его и бабу какую-то с ним вместе.

— А… за что? — мысли лихорадочно заметались. Во рту пересохло. Засосало под ложечкой. Ладони вспотели. Максимилиана взяли люди из Тайной Канцелярии? Неужели…

Он оперся на ограждение площадки — как-то сразу ослабли ноги в коленях.

— Говорят за измену. Вроде как он на торговом тракте дворянина какого-то важного убил. Или лазутчиком работал. Или что еще… — рыжий скребет щетину на подбородке: — люди из Тайной еще Мессера искали, но тот пропал, хитрый лис. Вообще, конечно, не дело чтобы тайники наших арестовывали, но куды против Короны попрешь? Обещали, что суд будет открытый и по соглашениям.

— Но… ведь только суд командиров может судить наемников! — выпаливает Лео, уж это он помнит, это самая важная привилегия всех наемников.

— Судить — да. Только в нашем суде. — кивает Бринк: — а вот следствие вести может следователь, назначенный Короной. А уж в Тайной Канцелярии сумеют наизнанку вывернуть… если невиновен, то отпустят. Правда может седым и заикающимся. Но уж если виноват…

— Я… я пойду. — слабым голосом говорит Лео. Максимилиана арестовали! За измену… неужели кто-то узнал-таки про тот поход в Тарг, про то, как они ночью взяли «в ножи» семерых лазутчиков Освальда, своих же? И Мессер! Мессер пропал… а что Густав? Рудольф? А если их тоже взяли? Если их взяли, то они обязательно скажут, что с ними был и он!

Но я же ничего не делал, я просто держал арбалет, подумал он и тут же отбросил эти жалкие оправдания. Достаточно и того, что он — не донес на Мессера и его людей, грех недоносительства о преступлении против Короны. А еще — ему из добычи выделили пятьдесят золотых! Эти деньги — за молчание. Отягчающее обстоятельство. Может быть его и не вздернут на виселице за такое, может удастся отделаться вырванными ноздрями и каторгой…

Он почти бежит по улице. Нужно посоветоваться с магистром Элеонорой, она наверняка знает, что делать! Она и Мессер — они же друзья, значит она может что-то сделать, может его спасти, его и Лео! Нужно…