Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

Женщина на пыточном столе молчит, смотрит в сторону.

— Поймите, дейна Шварц, к вам никто пока даже и не притрагивался толком. Я специально выгнал всех этих костоломов из допросной, чтобы они не оскорбляли вас своими взглядами. Мы с вами одни. — продолжает он, разглядывая кристалл у него в руках: — и если быть до конца откровенным, это нарушение процедуры. Но я даю вам возможность сохранить то немногое что у вас еще осталось. Честь. Достоинство.

— Достоинство? — женщина наконец поворачивает свою голову к нему: — ты так это называешь, трус? Сними с меня эти браслеты, и я покажу тебе что такое достоинство мага Третьего Круга Огня!

— Вы не сможете меня спровоцировать, дейна Шварц. — качает он головой: — я признаю, что вы можете сжечь меня своей магией, у вас, несомненно, есть к тому способности. Я не собираюсь входить в клетку с тигром. Вам никогда не приходило в голову, дейна Шварц, что хотя тигры сильнее чем люди, именно последние сажают их в клетки? Давайте начистоту. Вы действительно занимались запрещенной в Королевстве некромантией в своей башне. Обыск подтвердил наличие магических кругов, запрещенных книг и частей тел в леднике. Кроме того, многочисленные свидетели подтверждают ваше отношение к запретам Церкви, а также то, что вы едва ли не в открытую практиковали и малефику, которая так же запрещена указом Святого Престола в Альберио. Ваша вина уже установлена, дейна Шварц. И вы больше не член Совета Академии, не уважаемая обществом преподаватель и маг Третьего Круга, нет. Так что я мог бы просто прекратить этот бессмысленный разговор и впустить сюда костоломов из Младших Братьев, чтобы они провели процедуру так как обычно. Вплоть до пятой степени допроса, церемониться ни к чему. Знаете, что такое пятая степень допроса, дейна Шварц? Сейчас вы просто зафиксированы на станке и ничего более… однако все может измениться. — он потер лицо ладонью и налил себе в чашу немного воды из кувшина, стоящего на столе. Женщина на станке промолчала.

— Вы думаете «все равно меня сожгут на костре», верно? Зачем сотрудничать — вот как вы думаете, дейна. Но… вы неправы. У следователей Священной Инквизиции действительно дурная слава, но мы не разбрасываемся талантами. А вы — талантливый маг, дейна Шварц… Элеонора. — он повертел в руках синий кристалл: — вам нет нужды корчится привязанной к столбу пока огонь лижет вам пятки на потребу толпе. Я — Квестор Святой Инквизиции и держу отчет только перед Патриархом, что сидит на Святом Престоле в Альберрио, даже Архиепископ Иннокентий не может потребовать от меня отчета в моих действиях. И если я решу, что некую магичку не следует сжигать, а следует… ну скажем отпустить под поручительство того же барона Хельмута или герцога Освальда и с подписанным обязательством более не практиковать темные искусства, а употребить таланты на пользу Короне — я так и сделаю. И никто не сможет отменить мои решения. — Гюнтер встал, заложил руки за спину и неторопливо обошел стол. Приблизился к растянутой на станке женщине. Еще раз окинул ее взглядом — растянутые в стороны руки и ноги, порванное, когда-то бывшее белым нижнее платье, грязные, босые ноги, солома в волосах.

— Я могу это сделать. — говорит он и его рука приближается к лицу женщины. Та не выдерживает — отворачивается в сторону. Он аккуратно убирает соломинку из ее волос.

— Могу. — повторяет Гюнтер: — а могу отдать команду Братьям и выйти отсюда. Вы так и не ответили на мой вопрос, дейна Шварц… знаете ли вы что такое допрос пятой степени? Нет? Впрочем, откуда вам знать, вы же профессор теоретической магии, а не палач. Наверное, я смогу вас просветить просто для того, чтобы вы могли принять решение опираясь на верные сведения и факты, уж вы-то как ученый должны знать как это важно…

— Чтоб тебя черти в аду драли. — шевельнула пересохшими губами женщина, распятая на деревянном станке. Он кивнул.

— Я не испытываю к вам ничего кроме уважения, дейна Шварц. Понимаю, что вы будете упираться до последнего. Наверное, мне стоит подготовить вас к допросу… сперва снять с вас это платье… о, не беспокойтесь, ваша женская честь не пострадает, у нас есть покрывало. Оно называется «утешением стыдливости» и позволяет допрашиваемым сохранить достоинство… хотя на мой взгляд уже после третьей степени допроса пытуемым становится все равно. Но мы обязаны соблюдать процедуру, даже если уже раздроблены кости. Это… странно. Впрочем, кто я такой чтобы критиковать установленный порядок.

— Чтоб тебя черти в аду драли.

— Повторяетесь, дейна Шварц. — сухой треск разрываемой ткани. Женщина отворачивается, зажмуривается.

— Я бы предпочел, чтобы вы смотрели, дейна. На то, что происходит вокруг нас. Например, вот это — Конь Святой Патриции. Острая грань сверху — это то куда вас посадят. К ногам привесят тяжелые грузы… говорят, что было даже парочку случаев, когда в конце концов кому-то практически оторвало ногу тяжестью, но у нас такого не будет. С вами работают профессионалы. Вы не умрете раньше времени, не истечете кровью, у вас не остановится сердце от болевого шока — у нас есть наготове целители, которые вылечат вас и приведут в чувство.

— Чтоб тебя…

— Да, я помню про чертей и про ад и что они там со мной делать будут, дейна Шварц. Но сейчас не обо мне разговор. Я отвечу перед Триадой в свое время, но вы… зачем вам запираться?

— Я не запираюсь. — женщина облизнула пересохшие губы и взглянула ему прямо в глаза: — да, я занималась некромантией. Тащите сюда ваш костер. Чтобы я не говорила — я все равно закончу на костре, не так ли? Вы все равно будете меня пытать. К чему все это…

— О, нет-нет! — Гюнтер поднимает указательный палец: — вовсе нет! Для ученого вы на редкость плохо слушаете своего собеседника. Я уже сказал, что могу не только оставить вас живой и относительно невредимой, но и обеспечить вам приемлемую жизнь. В конце концов маги вашего уровня на дороге не валяются, а в стране идет война, Короне нужна боевая мощь.

— Тогда… тогда отпускайте меня. Зачем все это⁈ Я уже призналась! — в глазах у женщины что-то мелькает. Гюнтер улавливает этот блеск. Искорка надежды. Люди могут выдерживать пытки и идти на собственную казнь с высоко поднятой головой, они готовы умирать за свои идеалы… но почти никто не выдерживает надежду. Дай им надежду, и они потекут как восковая свеча, забытая жарким днем на подоконнике.

— Мне не нужно ложное признание. — Гюнтер присаживается совсем рядом, женщина переводит на него взгляд и… краснеет. Она только что осознала, что он разорвал на ней платье и теперь она лежит перед ним ничем не прикрытая. Хорошо. До этого она не реагировала на свою наготу, была готова к смерти, но после того, как он дал ей надежду — она вновь стала чувствовать себя женщиной, стала воспринимать его как мужчину. Она вернулась из-за той грани, где уже все равно, вернулась к жизни. Тем, кто только что вернулся к жизни, к надежде — вдвойне трудней обратить взор за плечо, назад.

— Твои опыты, твои записи в журналах. — он говорит с ней почти мягко, словно со своей старой знакомой: — ты описываешь «объект» и некоего «Л». Именно он и поднял Безымянную Дейну на защиту города. Именно он и есть настоящий некромант, а ты всего лишь пыталась узнать, как у него это получилось. Я не осуждаю научный интерес. Ты всего лишь заблудшая и чрезмерно увлеченная своими исследованиями душа, не заметившая черту запретного. У тебя ничего и не получилось. Мне нужен он. Твой наставник. Твой ментор. Настоящий некромант. Выдай его и тебя тут же отпустят, я даю тебе слово. Тебе придется исполнить епитимью, придется заключить трехлетний контракт и вступить в армию Освальда на безвозмездной основе, придется пожертвовать свое имущество Церкви, но это лучше, чем сгореть на площади после того, как с тобой позабавятся два десятка Братьев Веры. — он смотрит на нее и видит, как у нее расширяются зрачки.

Вот оно, думает он, как я и думал. Предположил, но попал туда куда нужно, нашел жемчужину истины. Эта Элеонора — всего лишь пешка в большой игре Врага Человечества, ее пытались соблазнить темными искусствами, той силой что они дают, властью и знаниями. После того как осаду сняли, и они вошли в город с войсками Освальда — его привлекли слухи о Безымянной Дейне со сверхчеловеческой силой и скоростью, о том, что она была Паладином Ордена Южного Креста. Все было выстроено безупречно и очень правдоподобно, потому что Паладины славились своим умением «сгорать» в бою, отдавая годы жизни взамен короткого всплеска скорости, силы и выносливости. Они сражались с Демонами — в первых рядах! И да, в Паладины принимали всех, независимо от пола, возраста или знатности, дело было только в силе и готовности пожертвовать собой ради веры. Так что Безымянная Дейна подходила под описание, да и обет «ни слова пока хоть один демон оскверняет своих дыханием вселенную» — тоже правдоподобен.