Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

Он заворачивает за угол и останавливается. У башни магистра собралась небольшая толпа зевак, словно там цирковые фокусы показывают или балаганчик открыли. Ничего не понимая, он подходит к столпившимся людям, вытягивает шею, становится на цыпочки, стараясь разглядеть что там творится. Не видит. Расталкивает их в стороны, постепенно пробираясь вперед, кто-то ругается на него, кто-то шипит «куда прешь»…

Наконец он почти в первых рядах, замирает при виде того, что открылось перед ним. Башня стоит, как и стояла, ее-то видно издалека, а вот у ее основания, у дверей — выставлен пост городской стражи. Рядом с стражами стоят несколько человек в черных балахонах с красными крестами, инквизиторы. Один из них взмахивает рукой, под ним загорается печать, по каменной кладке проходит волна и башня вспыхивает огнем. Лео узнает защитные заклинания магистра.

— Чего столпились⁈ — выкрикивает один из стражей: — проходите мимо, не на что глазеть!

— Всегда подозревал что эта магичка темными искусствами занимается и по ночам демонам душу тешит! — раздается голос за спиной.

— Проходите! Ничего интересного тут нет! — настаивает стражник.

— А когда ведьму жечь будете? — выкрикивает кто-то из толпы: — прилюдно ли?

— У нее в башне, наверное, золота завались. Вот бы глянуть одним глазком.

— Да и сама она баба ладная. Чего зазря жечь. — гудит где-то мужской бас: — отдайте нам с парнями, мы ее за ночь так изнахратим, что забудет, как ведьмовать.

— Дурак, она только чары на себя наложила, а в действительности может она карга старая! Пущай вон инквизиция занимается!

— Наконец-то делом занялись! — толпа одобрительно загудела. Кто-то сказал, что надо всех магов сжечь, все они одним миром мазаны, а деньги их — на всех поделить и зажить припеваючи. Кто-то посетовал что не он на ведьму донес и не ему десятая часть имущества отойдет. Кто-то добавил, что это вам не знахарей жечь, давно пора было за настоящую ересь взяться, Элеонора эта в церковь никогда не ходила, поделом ей.

Лео стоял в толпе, словно ударенный пыльным мешком по голове. Инквизиция пришла за магистром? Но… ведь у нее иммунитет к судебному преследованию, она сама рассказывала!

— Кому говорю — разошлись! — повышает голос стражник и опускает алебарду чуть ниже: — не видите — Святая Инквизиция работает.

— Как не переживать! А вдруг сейчас тут все огнем взорвется. Эта ведьма все же Третий Круг Огня взяла!

— Да не переживайте вы так, еретичка задержана и сейчас ее допрашивают. А тут просто защита на ее берлогу поставлена. — говорит стражник: — сейчас специалисты снимут защиту и все. Ступайте по домам.

— И сообщников ее задержите! — слышится голос из толпы: — в магистрате и вообще!

Лео вздрагивает, опускает голову и пятится назад. Сообщников. Он — сообщник. Бежать. Уносить ноги куда глаза глядят. Он расталкивает людей локтями, выбираясь из толпы. В голове набатом бьет одна мысль — магистра Элеонору арестовали. Арестовали несмотря на ее заверения в том, что ее не могут арестовать.

Он спешит по улице, не чувствуя под собою ног. Элеонора арестована, Максимилиана повязали, Мессер и остальные — исчезли. Может их тоже повязала Тайная Канцелярия? Он задыхается при мысли о том, что он сейчас одновременно и некромант, которого разыскивает Инквизиция и соучастник убийства семерых разведчиков Освальда, разыскиваемый Тайной Канцелярией.

Кто бы не поймал его первым — уже не отпустит. Костер или виселица, вот и весь выбор, а сперва — пытки. Совершенно точно они сейчас пытают магистра Элеонору. И Максимилиана. Может быть — Мессера, Густава и Рудольфа. Всех.

Он сглатывает пересохшим горлом. Нужно бежать. Срочно. Ноги сами несут его и только через некоторое время он понимает, что идет домой. Останавливается. Нельзя домой. Если он придет домой, то может привести туда беду, а дома матушка, отец без руки и маленькая Мильна. Но… что ему делать? В таверну? Там его найдут… а у него и денег-то с собой нет, только кошелек, который выдал Курт… точно, нужно хотя бы зайти домой, переодеться, захватить свое имущество — шлем, кольчугу, меч, дорожную одежду, попрощаться. Выйти из города и рвануть в Тарг, никто его там не найдет.

С этими мыслями он ускорил шаг. Завернул за угол и остановился. У его дома стояли несколько стражников в табардах с тремя башнями на груди и спине. Он сглотнул и попятился. Его разыскивают. Он разворачивается и бежит, не обращая внимания на людей, которые оборачиваются ему вслед. Бежать. Прочь из города.

Он бежит и бежит и только оказавшись в темном, глухом переулке — останавливается и переводит дыхание. Тяжело дышит, глядя на стену. Все, думает он, это конец. Ему некуда пойти, весь мир вокруг рухнул. Элеонора, Мессер, Курт, Густав, отец с матушкой, Мильна, Вильгельм, старик Клаус в таверне… никто ему не поможет.

— Эй! — окликают его сзади и он поворачивается. Городская стража. Они его нашли! Нужно бежать!

— А ну иди сюда. Ты чего тут делаешь? — в переулок входит стражник, он еще молод, на поясе у него висит окованная железом дубинка, на голове — стальной шлем с полями. На теле — все та же накидка с гербом Вардосы, тремя темными башнями и золотым ключом над ними. Лео замечает, что кольчуги на нем нет, просто ткань. Впрочем, осада прошла, незачем городской страже на себе лишний вес таскать… или денег на кольчугу нет. Городская стража содержится за счет казны, но вот доспехи они сами себе покупают.

— Парень, ты что — глухой? — рука стражника ложится на рукоять дубинки: — я тебе вопрос задал! От кого бежал, почему прятался? Али душа нечиста? А ну выкладывай все как есть, а то…

В голове вспыхивает быстрая мысль — он видел! Видел, как Лео бежал, видел откуда, сложить два и два и все — он его арестует. Как магистра Элеонору, как молодого Максимилиана, как Мессера и других. А потом — все. Дознание, пытки, позор и костер. Запах паленой плоти ударил в ноздри!

— Хэк! — выкрикнул Лео, метнувшись к стражнику, одним коротким выпадом — воткнул кинжал ему под ребра, как и учил его Бринк! Удар! Удар-удар-удар-удар! Стражник хрипит, пытается закрыться руками, но Лео снова и снова ударяет его кинжалом, лезвие входит в плоть почти без сопротивления, только иногда скользит по кости. Нельзя дать ему подняться! Нельзя дать крикнуть! Нельзя позволить, чтобы он поднял свою дубинку! Удар-удар-удар!

Наконец он понимает, что стражник давно уже мертв. Встает на ноги. Тяжело дышит, руки трясутся, в голове пустота.

Машинально вынимает из кармана тряпку и протирает лезвие кинжала. Вытирает руки. Надо спрятать тело, думает он, надо спрятать тело и бежать из города. Он смотрит вниз, на тело, старательно избегая смотреть мертвому стражнику в лицо. Совсем еще молодой, накидка пропитана кровью, на шее — кожаный шнурок от оберега. Не помог. Это я убил его. «Парень у тебя неплохой выпад, бей под ребра, чтобы нож не застрял, всем телом, снизу вверх».

Нужно спрятать тело. После этого… после случившегося у него нет пути назад, нет обратной дороги.

Он убирает кинжал в ножны, чувствуя себя словно в кошмарном сне. Думает о том, что ее у него никогда и не было.

Глава 20

Гюнтер Шварцкройц откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Спинка кресла была неудобной, слишком прямой, слишком твердой, слишком вертикальной для того, чтобы сидеть с комфортом. Мельком он подумал о том, чтобы обить спинку мягкими подушками, но тут же выбросил эти мысли из головы. Мозг устал, вот и ищет себе способы отвлечься, отдохнуть, перебросить внимание на что-нибудь другое, приятное и не такое напряженное.

Он протер лицо ладонью, вздохнул и открыл глаза. Посмотрел на женщину, которая была растянута на пыточном станке перед ним.

— К чему упорствовать, дейна Шварц? — задает он вопрос: — зачем вам все это? Вы уже потеряли все. Статус, ваше состояние и… — он поднимает небольшой синий кристалл, лежащий перед ним на столе, вслед за кристаллом тянется золотая цепочка. Ожерелье.