— Да, — соглашаюсь я, внимательно наблюдая за его реакцией, — Вот только, самостоятельно приняли такое решение лишь несколько из них. Остальных же заставили переехать.
— Заставили? — хмурится Антуан, — Звучит как бред. Кому это могло понадобиться?
— А вот это я хотела узнать у вас, — твердо глядя ему в глаза, отвечаю я, — Мне сказали, что вы в последнее время о чем-то расспрашивали крестьян. При этом, я сама вас стала наблюдать непростительно редко для управляющего этих имений, которым вы пока еще являетесь.
Фаваро хмурится еще больше, порывается что-то ответить мне, но вдруг замирает. На его лице проступает понимание, а потом его губы кривятся в угрюмой усмешне.
— Я, кажется, понимаю, с чего у вас возникли такие предположения, — наконец, откликается он, — В конце концов, я все еще предоставляю отчеты о состоянии Топей вашему супругу. Но, прошу мне поверить, я не занимался ничем подобным. Про то, что кто-то заставляет крестьян уехать отсюда, я вообще слышу впервые.
Не свожу с него глаз, пытаясь понять говорит ли Антуан правду. И я действительно не чувствую в его словах ни грамма фальши. Более того, сейчас я будто окунаюсь в тот день, когда Антуан решил открыться мне в Аратоге. Все что он говорит сейчас, он говорит как есть, без утайки.
— Но тогда чем вы занимались все это время? Почему пропускали собрания и почему ни Огюст ни я не знали куда вы внезапно пропадали?
Вот в этот момент я замечаю, как Антуан колеблется. Он задерживает дыхание, не решаясь ответить мне, даже взгляд отводит. Но, спустя долгое мгновение, все-так шумно выдыхает.
— Я хотел сделать вам сюрприз, но, похоже, что теперь я вряд ли смогу найти лучший повод, чтобы все рассказать, — снова усмехается он.
А я даже подаюсь вперед от нетерпения.
Это что такого Антуан хочет мне рассказать? Что за сюрприз? Неужели, Адриан решил оставить меня в покое?
Хотя, нет… это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Я нашел способ, как нам не только свести концы с концами этой зимой, но и хорошо заработать, — сверкает глазами Фаваро.
— Что?! — меня обуревает такое изумление, что я вскакиваю на ноги, вонзая в него потрясенный взгляд, — И что это за способ?
Вместо ответа, Антуан бережно достает из внутреннего кармана небольшой узелок и подносит его ближе ко мне. Кладет на небольшой журнальный столик у кресла и торжественным жестом откидывает концы платка в сторону.
Задержав дыхание, я склоняюсь над его содержимым. Жадно впиваюсь в него глазами, но… оказываюсь сбита с толку.
— А что это такое? — поднимаю я взгляд на Фаваро.
— Спасение Топей, мадам Легро, и наша золотая жила, — горделиво вскидывает он голову.
Глава 46
Я непонимающе смотрю на горстку белой смеси, которая лежит на его платке. Больше всего она похожа на молотую известь или мел, разве что чуть более крупная.
Осторожно наклоняюсь над ней и глубоко вдыхаю — практически никакого запаха. Есть какой-то очень слабый и почти неуловимый, но что это такое сказать не могу.
И, тем не менее, осененная внезапной догадкой, я осторожно касаюсь кончиком пальца белой горки и подношу его к губам.
— Не может быть! — не могу я сдержать восторженного возгласа, — Да это же…
— Да, мадам Легро, — расплывается в довольной улыбке Анутан, — Это — соль.
— Но как… — все еще не веря в подобные чудеса, рассматриваю белую смесь.
Накануне зимы найти запасы соли — это все равно что совершенно случайно наткнуться на зарытый кем-нибудь сундук, под завязку набитый золотом и драгоценными камнями!
Соль сама по себе стоит дорого. Но с приближением зимы ее стоимость взлетает в разы. В местах с более суровым климатом, где сохранить скот зимой невероятно трудно, его забивают. А чтобы мясо сохранилось как можно дольше, его засаливают в огромном количестве. Помимо этого, соль — неоценимый помощник в обработке и дублении кожи, а некоторые целители используют ее для обработки ран. Так что не удивительно, что соль очень скоро стала называться “белым золотом”.
Так что, если у нас в самом деле где-то появились залежи соли, это и правда может стать решением наших проблем. По крайней мере тех, что касаются скорого наступления зимы.
— Дело в том, что я взял на себя заботу по осушению болот, чтобы освободившиеся участки земли можно была использовать под посевы в следующем сезоне, — принялся отвечать на мой вопрос Фаваро, — И, не смотря на то, что мы справились лишь с тремя небольшими болотцами, я наткнулся на пару интересных находок. Так, в одном месте я нашел необычную глину красного оттенка. Я поискал среди крестьян нескольких человек, знакомых с гончарным искусством и распорядился, чтобы они обследовали ее более тщательно. Возможно, она тоже имеет какую-то ценность. А вторая находка — эта…
Антуан указывает на платок, до сих пор лежащий на столе и я не могу сдержать восхищенного вздоха.
— Это больше похоже на чудо! Причем, такое, в котором мы больше всего нуждались!
— Ну, может и чудо, — пожимает плечами Фаваро, — А, может, и наблюдательность. Меня довольно давно привлекли белесые следы, которые оставались в овраге некоторых болот. Но полноценно заняться исследованиями нам мешали то нападения разбойников, то… всякие другие обстоятельства…
По тому, как замялся Фаваро, становится понятно, что под “всякими другими обстоятельствами”, он подразумевает Адриана и его сумасбродные выходки.
— Мне потребовалось некоторое время, чтобы собрать эти соляные следы и обработать их, очистив от грязи. Но теперь я могу сказать наверняка, что это хорошая соль, которая подходит в пищу. Именно для этого, я, кстати, и ходил по крестьянам. Мне нужно было убедиться в том, что эта соль подходит как для готовки, так и для дубления. Иначе, какой с нее толк?
— И сколько соли мы сможем добывать? — с надеждой спрашиваю я.
— А вот это уже сложный вопрос, — задумывается Антуан, — Судя по всему, под болотами есть какой-то соленый источник. Чтобы узнать наверняка, нужно откачать болотную воду. Но я думаю, что если мы бросим на это все силы, то даже с учетом времени необходимого на очищение и просушку соли, мы сможем собрать как минимум один обоз до начала холодов.
Делаю глубокий вдох, потому что все равно это звучит как что-то невообразимое. Целый обоз соли. За одну бочку которой можно приобрести несколько коров или коз. А тут — целый обоз!
Впрочем… не рано ли я радуюсь?
Наверняка нам предстоит везти его через другие земли Адриана, а он вряд ли оставит нашу новую находку без внимания.
От одной только мысли об этом, все мое воодушевление и хорошее настроение моментально испаряется.
— Что случилось? — немедленно реагирует на мою смену настроения Фаваро, — Вы не рады такому сюрпризу? Или вы так сильно надеялись, что это я источник всех проблем в Топях?
К Фаваро вновь возвращается его несравнимая манера отпускать колкости.
— Не в том дело, — мотаю головой я, — Просто, думаю, не обрадовались ли мы раньше времени? Вряд ли Адриан так просто позволит нам торговать солью.
— Не позволит! — категорично подтверждает Антуан, а потом, стрельнув глазами по сторонам, роняет голос до шепота, — Но лишь в том случае, если узнает об этом. А как он узнает, если я ему об этом писать не собираюсь?
От такого поворота событий я поднимаю недоуменный взгляд н Антуана. Мне кажется, будто он опять смеется надо мной. Но его выражение лица предельно серьезное. И от того в груди расходится приятная теплота.
— Благодарю вас за старания, но вряд ли все настолько просто. Он в любом случае обратит внимание на обоз, который выйдет из Топей.
— Только… — поднимает вверх указательный палец Фаваро, — …если он будет один. В конце концов, мы можем вместе с солью отправить обозы с дичью, солониной, той же древесиной и пшеницей. Не думаю, что ваш супруг будет обыскивать каждую повозку. Зато, на полученные деньги мы сможем закупить более дорогие сорта посевных на следующий год.
