Девушки бури и тени - Нган Наташа

Но выражение лица Шифу Цаэня мгновенно мрачнеет.

– Прекрати это немедленно! – командует он, поднимаясь на ноги, его мускулистое тело, кажется, выросло на два размера, гнев исходит от него, как грозовая туча. – Или ты забыла, чему мы с отцом учили тебя, Майна? Магию следует использовать только в случае крайней необходимости.

– Всё удовольствие испортил, – надув губы, жалуется Бо, но Меррин шикает на него уже по-серьёзному.

Радужки Майны снова становятся шоколадно-коричневыми. Её ресницы опускаются.

– Извини, Шифу, – бормочет она.

– Пойдём, Леи, – Цаэнь берёт свой меч из угла комнаты. – Сегодня с тобой буду тренироваться я.

Я пытаюсь поймать взгляд Майны, но она продолжает смотреть в пол.

В последний день нашей третьей недели на яхте Нитта зовёт нас ужинать на палубу. Она зажигает несколько фонариков на перевернутых ящиках, и мы собираемся вокруг них, непринуждённо болтая. Настроение у всех лёгкое. После трёх недель спокойного путешествия мы все расслабились. Легко забыть обо всём, что происходит на суше, когда мы так далеко от всего этого. Нас беспокоит только то, кто возьмёт лучшее одеяло в постель этой ночью или обыграет ли Бо нас снова в маджонг.

Вечер облачный, воздух странно неподвижен. Наша лодка медленно плывёт по морю. Накануне прошёл дождь, и тёплый воздух напоён мускусом мокрого дерева. Температура повышается уже несколько дней, поскольку мы находимся недалеко от южного побережья, где даже зимой жарко, за что провинции Китори и Цзяна получили прозвище Летних Штатов.

Майна целует меня, опускаясь на колени рядом со мной на палубу, её лицо золотится в свете фонаря. Хиро раздаёт чашки с пурпурным чаем из морских водорослей. Я беру свою, благодарно улыбаясь ему. Как и Майна, за время мирного плавания на корабле он, похоже, исцелился; синяки под глазами едва заметны, а на щеках появился румянец, впадины стали менее глубокими.

– Что будем есть сегодня вечером? – спрашивает Бо, плюхаясь рядом с Меррином и вытягивая свои нескладные ноги. – Я знаю, сегодняшний улов был деликатесом. Ты был так взволнован, когда вернулся, что пришлось немного полежать, чтобы... остыть, – его голос переходит в мурлыканье, он самодовольно ухмыляется. – Тебе даже понадобилась моя помощь, не так ли?

Я топлю фырканье в своём чае. Нитта не пытается скрыть свой стон, в то время как Цаэнь выглядит так, словно яростно пытается стереть из памяти образы, вызванные словами Бо.

Меррин приподнимает клюв и надменно смотрит на Бо сверху вниз, хотя его глаза сверкают.

– Не уверен, что от тебя много толку, милый мальчик, – поддразнивает он. Затем добавляет: – Но Бо прав. Учитывая, что это наш последний полный день в море, я решил поймать что-нибудь особенное.

– Тунца! – взволнованно угадывает мальчик-леопард. – Нет, подожди… акулу!

– Почему тебя это так волнует? – вздыхает Нитта. – Разве ты не помнишь тот банкет во дворце клана Геншару? Ты утверждал, что тушёная акула была самым отвратительным блюдом, которое ты когда-либо ел.

– Подожди, – говорю я, когда Бо открывает рот, чтобы возразить. Я смотрю на Меррина. – Ты сказал...?

Тот улыбается:

– Я совместил рыбалку с небольшой разведкой. Мы держим курс на архипелаг Мерсинг и достигнем его завтра вечером сразу после захода солнца.

По собравшимся пробегает возбуждённый шёпот. Я облизываю губы, а желудок тревожно ёкает. Наше пребывание на корабле было такой передышкой, что иногда я представляла, что можно было бы бесконечную плыть в синеву, и тогда нам всегда было бы комфортно, счастливо и безопасно.

А потом я вспоминала угрозу Наджи, увиденное в рыбацкой деревне и всё, за что мы боремся – и огонь снова вспыхивал во мне.

– Завтра! – восклицает Бо и машет кулаком в воздухе, от чего Меррин смеётся и осыпает его поцелуями.

– Это означает, что вот-вот начнётся самая опасная часть нашей миссии, – серьёзно отмечает Цаэнь. Но его предупреждение повисает в воздухе.

– Сейчас принесу! – поёт Нитта и вскакивает. – В последнее время здесь было слишком скучно — у нас неделями не было опыта близкой смерти. Мы теряем хватку.

Она, пританцовывая, уходит в каюту и через мгновение появляется с большой тарелкой в руках, на которой горкой лежат толстые рыбные стейки. От их сладкого аромата у меня мгновенно текут слюнки.

– Жареная рыба-меч! – гордо объявляет она, ставя дымящееся блюдо на ящик. Бо подскакивает, чтобы подставить тарелку. Она кладёт на него два кусочка своими палочками для еды, затем тычет концом палочек ему в щеки. – Отойди, иначе всё тут заслюнявишь.

Он, фыркнув, берёт тарелку:

– Могла бы, по крайней мере, оставить меч.

– Не волнуйся, братишка. Я его почистила. Можешь поиграть с ним позже.

Мы с Майной смеёмся над его радостью.

– Так сколько же тебе лет? – выгибает бровь Меррин.

– Не волнуйся, пернатый. Никто не собирается арестовывать тебя за то, что мы сделали ранее, – ухмыляется Бо, щекоча Меррин по щеке, и хотя демон-филин кажется раздражённым, мальчик-леопард очень доволен собой.

– Тогда, я полагаю, вам не нужно лекарство господина Хидея, – серьезно говорит Хиро, впервые подавая голос за этот вечер.

На мгновение я не могу сообразить, о чём он говорит.

– О, боги. Ты о пенисе земляного бизона? – затем стону я.

– Что земляного бизона? – переспрашивает Майна, когда Нитта, Бо и я взрываемся смехом, а стальные выглядят смущёнными.

– Поверь мне, любовь моя, – машу ей рукой я, пытаясь отдышаться. – Тебе это незачем знать.

Остаток вечера проходит в праздничном настроении. За последние несколько недель мы потратили достаточно времени на обсуждение наших дальнейших действий, так что, хотя завтра мы прибудем во дворец Чо, никто об этом не упоминает. Вместо этого мы обмениваемся шутками и историями о доме, обсуждаем всякие мелочи. После ужина Шифу Цаэнь волшебным образом открывает две бутылки какого-то тёмного ликера, которые он обнаружил в первую ночь, обыскивая лодку в поисках припасов. Он спрятал их от всех нас к вящему негодованию Нитты и Бо.

Бросив в мою сторону глубокомысленный взгляд, Цаэнь откручивает пробку с одной из бутылок.

– Я приберегал их на вечер.

– А теперь позволь мне спасти их от тебя, – сердито парирует Бо, хватая бутылку.

Он делает большой глоток, прекращая пить только тогда, когда сестра забирает у него бутылку. Насытившись, она одобрительно причмокивает губами и протягивает бутылку мне, но Цаэнь забирает её у неё раньше.

– У Леи завтра утром тренировка, – хрипло говорит он. – Важно, чтобы у неё была ясная голова.

Я пристально смотрю на него. По собравшимся проходит волна напряжения.

– Цаэнь, – тихо предупреждает Меррин.

– Нет, – говорю я, поднимая руку. Я поворачиваюсь лицом к Шифу. – Ты прав. Мне нужно сохранять ясную голову, и это именно в этом мне и поможет пара глотков.

– Это тебе поможет только согреться. Со всем остальным будут проблемы.

Майна кладёт руку мне на плечо.

– Леи... – бормочет она.

Я мотаю головой. Хотя голос срывается от гнева, в то же время в глазах блестят слёзы, и я внезапно чувствую себя нелепо. Мне стыдно за то, что я расстроена, и я не совсем понимаю почему.

– Ну, мне нравится, как оно меня успокаивает, ясно? – огрызаюсь я. – Что тут плохого? Неужели нельзя насладиться тем, как уходит весь негатив – все эти мысли и ужасные воспоминания...

Я резко обрываюсь, щёки пылают от того, что я наговорила. Остальные смотрят на меня с таким же печальным видом. Вода слабо плещется о борта лодки. В тишине потрескивают факелы.

– Мы понимаем, Леи, – мягко говорит Нитта. – Никто тебя не осуждает.

– Пойдём, любовь моя, – Майна берёт меня за руку.

Целуя меня в мочку уха, она помогает мне подняться на ноги и ведёт по каюте в заднюю часть корабля. Позади нас раздаются голоса остальных, бессловесный гул. Вдали от света фонаря море простирается тёмным ковром блестящего кобальтово-чёрного цвета. Всё странным образом застыло: вода, воздух, даже облака, казалось бы, зависшие в полёте. Без звёзд поверхность океана кажется твёрдой и плоской, как толстый стеклянный лист, по которому можно кататься на коньках.