Хозяин теней 6 (СИ) - Демина Карина

— Звук! Точно, — Демидов щёлкнул пальцами. — Вот что было другим… звук силы.

— А у неё есть звук? — удивился Орлов. И Яр кивнул, пояснив:

— Для нас. Особенность. Дар родовой. Гора — это же не просто камень. Он разный, этот камень… и звучит тоже по-разному. И по звуку понять можно, куда жила идёт, и можно ли за нею соваться. Как вести шахту, как и чем породу ломать. Там тяжко глазами или вот носом, потому как людские запахи всё забивают. Ну и… остаётся, что слушать.

А вот это уже очень и очень интересно.

— Вот… ну и сперва-то только камень и слышно. А потом понимаешь, что и люди звучат. Которые потише, которые громче.

— И я? — Орлов, похоже, тоже впервые слышал про этакую способность.

— И ты. И они вон… но это если прислушиваться. А так я уже привык, особо внимания не обращаю. Да и не запоминаю, честно. Людей много. Каждого слушать — башка треснет. Но того, в госпитале, я и запомнил, потому как он звучал неправильно.

— Это как? — спросил Метелька.

— А чтоб я мог понять. Просто… ну обычно люди звучат вот просто. Как люди. Да я не знаю, как ещё это описать-то! — Демидов развёл руками. — Ну… часть мира и всё такое. А тогда, в больничке, меня и царапнуло, что он иначе… что как будто на ухо напевает кто и префальшиво. Нет, так-то я не особо музыкант, но как фальшивят, так не люблю. А тут прямо вот… до дрожи. И отец тоже слышал. Как вышли, так сказал, что, видать, мозги отбили, потому как нехорошо звучит.

Нехорошо.

А если… если это маска? Именно она даёт эффект фальши.

— Я и забыл совсем. А вот сегодня, как он подошёл, так вот и…

— А почему раньше не заметил? Он же заменял, — произнёс Орлов.

— Заменял. Только… там и стоял далече. Я ж на последнем ряду сижу. И в классе людно. Да и занятие шло, не отвлечёшься.

Логично.

А сегодня они столкнулись почти нос к носу. Выходит, что Ворон знал про этот их дар? Потому так испугался Демидова-старшего? Но не Яра.

Или он рискнул приблизиться? Понял, что не узнан и успокоился? Тоже возможно.

— У меня другой вопрос, — поднял руку Шувалов и тотчас смутился этой вот привычки. — Что делать станем?

Самому бы понять.

— Учиться, — сказал я. — Старательно. И делать вид, что всё идёт по плану. Ну а дальше — по ситуации… Мы вон сейчас на занятия пойдём. Индивидуальные. Кстати, и Серега прибыть должен. И Елизар…

— Малых втягивать… — Орлов поморщился. — Они, конечно, полезут, но ведь совсем ещё… извини, Сав. Ты просто другой. А Серега… он умный, да. Очень. Но…

Но всё равно ребенок.

— Боюсь, — я сказал это тихо. — Менять что-то поздно.

Серега ждал у здания школы. Он заложил руки за спину и нервно расхаживал туда и обратно, что-то возмущённо бормоча себе под нос. Елизар, обнаружившийся здесь же, но чуть в стороне, внимательно за этими метаниями наблюдал.

— Привет, — сказал я и руку протянул.

Серега остановился резко так. Потом вздохнул, выпустивши воздух и руку пожал.

— Чего тут? Не пускают?

— Ага. Сказали, что надо ждать учителя. Что без учителя не положено, — за Серегу ответил Елизар. — Мы думали искать, но не уверены, что и туда пустят. Вот…

Он договаривал почти шёпотом, явно смущённый вниманием.

— Пустят, — ответил Орлов.

— А вы… тоже?

— Тоже! У нас тут проект родился. Помощи, так сказать. Школе одной. И хотим посоветоваться с кем-нибудь знающим.

— Ясно, — Серега прикусил губу, явно обидевшись, что этот, неизвестный проект, родился без его участия. А может, по какому другому поводу. — И вы приехали…

— Жить приехали, — сказал я. — Сюда. У нас дома ремонт, там суета, шум… сам, понимаешь.

— Ремонт?

— Ага. Оказалось, что дом совсем не так хорош, как мы думали. Лестница вон обвалилась. А раз такое, то надо всё и сразу, — я говорил, стараясь, чтобы звучало это легко, небрежно. И Серега постепенно успокаивался. — Вот Татьяна и предложила, чтоб мы тут с Метелькой пожили. Заодно и в учёбе подтянулись. И проще, не надо каждый день туда-сюда ездить…

— Да… — Серега чуть нахмурился и задумался. — Тут… и ездить не надо… и если на полный день.

— А нас сослали! — радостно произнёс Орлов.

— За себя говори… у меня отец уезжает. Решил, что в школе будет безопаснее, — спокойно ответил Демидов. — Так что мы теперь и вправду здесь.

— А… — Серега хотел было что-то сказать, но запнулся, уставившись куда-то за спину. И тревога его разом улеглась. — Егор Мстиславович!

Ещё и рукой помахал.

Вот и встретились.

[1] Проект Правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции, 1886 г. Проект был очень прогрессивным и регламентировал многие, раздражавшие рабочих, моменты. В частности запрещал изменять условия оплаты по желанию владельца, снижать оплату, выдвигал требования по проживанию, предоставлению медицинской помощи, а также ограничивал сумму, которую фабрикант мог изъять из платы в счёт погашения долгов. Однако на местах правила соблюдались редко.

Глава 23

Глава 23

В поселке близ ст.Рыбацкое 13-летний сын крестьянина Михаил Васильев насыпал в папиросу пороху и дал её закурить 12-летнему товарищу Якову Пивоварову. Взрывом у мальчика уничтожен глаз и оторвана часть носа. [1]

«Листокъ»

— Не спешите, — а вот наставником Егор Мстиславович оказался отменным. Не знаю, то ли странный дар его вместе с внешностью стащил и способности настоящего Каравайцева, то ли это было уже его, личное, но объяснял он толково. — И вас, Никита, это особенно касается. Сперва выдохните. Сосчитайте мысленно до десяти, а уж потом приступайте к работе.

Мы разместились в ближайшем классе, который был пуст, как и сама школа.

— Вот так. Вы способный молодой человек, и знаниями обладаете. Но ваш дар заставляет вас гореть, что, может, и неплохо, но здесь и сейчас нужно взять его под контроль.

Говорил Ворон мягко.

И слушали его все. Даже я. Потому что говорил же по делу. И исключительно по делу. Никаких тебе пространных рассуждений о всеобщей справедливости и равенстве с братством. Нет, одна лишь унылая голая грамматика и немного — каллиграфии.

— Вы видите что-то, на что, как вам кажется, вы знаете ответ. И вы начинаете его писать, до конца не сформулировав мысленно. И написав часть, обнаруживаете вдруг, что пишете совсем не то и надо бы подойти к вопросу иначе…

— Да, — несколько растерянно произнёс Орлов.

И на Каравайцева поглядел с подозрением.

А я покосился на Орлова, чтобы в очередной раз выдохнуть. Спокойно, Громов. Как показала практика, твои новые приятели — ещё те лицемеры. И держатся именно так, как надлежит держатся ученикам в присутствии, пусть и весьма доброго, но всё же учителя.

Игра, мать его.

И теперь играет не только Ворон.

— И приходится править, чёркать, что создаёт ощущение хаоса. Неаккуратности. Более того, ощущение, что вы не до конца понимаете, что именно пишете и почему. Из-за этого, несмотря на правильность ответов, вам крайне тяжело получить достойную отметку.

Второй час сидим.

Сперва грамматика и каллиграфия.

Арифметика.

Но тут хотя бы выполнением домашнего задания ограничились. Нашего. Потом французский… и теперь вот сидим да разбираем вместе какой-то зубодробильный текст на латыни. Причём не отпускает ощущение, что если зачитать этот опус вслух, непременно какой-нибудь демон да откликнется.

Может, потому Каравайцев и не рискует?

— Что до вас, Яромир, то у вас другая беда. Вы долго думаете. Вы пытаетесь сформулировать мысль идеальным образом, но всякий раз переполняетесь сомнений. И чем больше думаете, тем больше сомневаетесь в том, что писать и стоит.

Он заложил руки за спину и чуть склонился, будто бы ему было плохо видно, чего там Демидов написал.