Хозяин теней 6 (СИ) - Демина Карина

Женщины.

Честно говоря, иногда ставят в тупик. Поэтому молчу, хотя молчание даётся уже с трудом.

— И что она поговорит с Алексеем Михайловичем, чтобы… чтобы всё-таки определить меня в этот корпус. Что это поможет нам с Никитой найти общий язык. И вообще… это почётно. Возможности открывает. И грех такими бросаться. Что если я постараюсь, я вполне могу попасть в число свитских. А даже если нет, то с помощью деда и Алексея Михайловича всё одно сделаю карьеру. В генералы выйду.

Нет, логика в этом определённо имеется. Но какая-то ущербная, что ли.

— А ты её объяснил, что не хочешь становится военным? — уточнил я, хотя ответ уже знал.

— Да.

— А она?

— А она сказала, что это всё глупости. И что быть военным — почётно. И что мой отец был военным. И дед военный. И тот, другой, который отца отец, тоже служит. И что я просто упрямлюсь и не понимаю. Что такую возможность упускать нельзя! — Серега почти сорвался на крик. — А ещё она получила приглашение. В статс-дамы к великой княгине. Это… это очень почётно.[2]

— И при чём тут ты? — нить рассуждений я окончательно потерял.

— Маменька… она будет тоже на службе. У государя сестра часто в отъездах. Она и госпиталями занимается, и сиротскими приютами. И вечера проводит разные, благотворительные. Комитеты там. И матушке будет некогда со мною заниматься. Следить, чтобы я учился.

— А она следит?

Серега пожал плечами.

— Не особо. Но она сказала, что всё одно, она будет волноваться. А если я буду при Пажеском корпусе, то и на полном пансионе. И значит, обо мне позаботятся.[3] У неё на душе будет спокойно.

Ага. Только жить в этом пансионе Сереге будет совсем невесело.

— И ты боишься, что Алексей Михайлович согласится?

Серега кивнул.

Не зря боится.

Умный-то он умный, но, во-первых, Сереге в Пажеском реально безопасней будет. Ну, я так думаю, хотя… если он привлёк внимание, то и там достанут. Во-вторых, Аннушку свою Слышнев любит. А какой мужчина найдёт в себе силы отказать любимой женщине?

Тем более, когда та не звезду с небес требует.

То-то и оно.

— Да, — сказал Серега и понурился.

— Знаешь… а есть выход. Нам надо поговорить с ним первыми. И сказать, что ты хочешь сюда. Раз уж полный пансион нужен, то здесь он будет. Кстати, а Сиси куда? Если твоя матушка на службе?

— У Сиси Матрёна есть. И другие няньки. И ещё ей гувернантку наняли. Англичанку. С французским.

Понятно.

Понятно, что ничего не понятно, ну да ладно, разберемся. И с Матрёной, и с англичанкой, которая с французским.

— В общем так, Серега, — я протянул ему гимнастёрку. — Одевайся. Надо с твоим Алексеем Михайловичем связаться и…

И всё равно я собирался с Карпом Евстратовичем переговорить. Вот через него и передам просьбу.

— Но это потом. А пока… обед.

И не только.

[1] Вполне реальная новость.

[2] Статс-дамами становились замужние женщины, супруги важных чиновников или военных. Конкретных обязанностей дамы не имели, скорее должность подчёркивала высочайшее расположение.

[3] С точки зрения времени предложение отличнейшее. Пажеский корпус действительно мог обеспечить и будущее, и карьеру, как за счёт образования, так и за счёт знакомств. Кроме того военная служба исторически считалась куда более почётной, чем любая иная.

Глава 24

Глава 24

В 8 часов утра мы пили чай — чуть тепленькую желтоватую водицу, — к которому прилагался микроскопический кусочек сахара и половина полуторакопеечного розана. В 12 часов раздавался звонок к обеду, состоявшему из трех блюд: во-первых, из «супа брандахлыста», приправленного манной или перловой крупой; во-вторых, из тончайших ломтиков вареной говядины какого-то подозрительного синеватого цвета, которую мы хотя и называли «мертвечиной», но все-таки ели… Третьим блюдом почти неизменно служила достопамятная «прошлогодняя каша». В пятом часу дня мы получали такие же порции чая, как и утром, а в девятом часу ужинали остатками супа и каши. [1]

Воспоминания о школьной учёбе.

— Савелий, я бы хотел попросить твоего совета, — Елизар держался рядом с нами. Записка, которую Орлов передал Геннадию Константиновичу, своё сыграла. И Сереге, и Елизару нашлось место за столом.

Вообще за этими столами было довольно-таки пустовато.

Как там сказал Шувалов? Полсотни? Здесь самое большее — человек тридцать. И держатся они наособицу, кучками. В дальнем углу устроились совсем мелкие, верно, из подготовишки. Их легко можно было узнать по бритым макушкам. Сквозь коротенькую поросль волос проглядывала розовая кожа. И то ли из-за причёски, то ли по какой другой причине, но уши у всех казались одинаково огромными и оттопыренными.

Мальчишкам было неуютно. И ели они торопливо, жадно, будто опасаясь, что еду отберут.

Чуть дальше устроились гимназисты постарше. Кажется, я и кого-то из наших увидел. Точно. Хотел было помахать, но паренек спешно отвернулся, делая вид, что с нами не знаком, и желание налаживать социальные контакты само собой отпало.

— Без проблем, — ответил я Елизару, зачёрпывая борщ.

Борщ был, к слову, хорош. Густой, наваристый. И сметану подавали к нему в отдельных плошках. Ещё были плетеные корзины с крохотными булочками, которые поверху посыпали чесноком и травами. И теперь запах этот, пряный, дурманил.

— Попозже, — Елизар покосился на Орлова и прочих.

Учителя тоже обедали в столовой, но за отдельным столом. Он выделялся белоснежною скатертью и фарфоровой посудой.

Геннадий Константинович, прежде чем занять своё место, прошёлся по столовой. И убедившись, что все-то едят, вытащил часы.

Поглядел на них.

На другие, что висели над дверями. И снова на свои. Нахмурился.

— Не меня ждёте? — громко поинтересовался Ворон, заходя в класс. — Прошу простить, дела задержали… помогал молодым людям постигать тонкости грамматики. Сами понимаете, тем, кто только приходит к нам, порой приходится тяжко.

И улыбнулся.

То есть, это мы его задержали? Интересно. Георгий Константинович ограничился кивком.

— Ничего страшного, — произнёс он сухо. — Я понимаю, что далеко не все способны придерживаться установленного распорядка.

— Увы, есть такое дело. Грешен…

А вот мне категорически не понятно, зачем он уходил. Главное, что недалеко ведь. Из школы вышел, прошёлся к забору и вдоль него. Честно, я подумал было, что он с кем-то встретиться хочет. Но нет. Просто гулял. Туда и обратно. Пять минут постоял, глядя куда-то вдаль. Тьма высунулась на всякий случай, вдруг да кто-то в этой дали стоит. Но нет. Улица была пуста. А Ворон, нагулявшись, взял да и вернулся.

За стол сел.

Ложку взял. Чтоб его…

— Савка, не пялься, — Орлов пнул меня под столом. — Чего не так?

Тут даже и не знаешь, с чего начать, объясняя, чего не так.

— Не понимаю, зачем он уходил, — ответил я шёпотом же. — К ограде прогулялся и потом. Воздухом подышал, а теперь вот… сидит и ест.

— Эразм Иннокентьевич снова увлёкся, — Геннадий Константинович заговорил лишь, когда подали второе.

А вот за раздачу и порядок в столовой отвечали сами гимназисты. На рукавах гимнастёрок их появились широкие белые полосы с надписью «Дежурный». И были парни явно из старших классов.

— Да. Я уже успел понять, что он весьма… увлечённый человек. Только вот проникнуть в суть его экспериментов не удалось…

На второе подали крупные котлеты с картошкой и к ним — квашеную капусту.

Орлов сморщил нос.

— Это…

— Ешь, — Демидов глянул на него с насмешкою. — Или недостаточно изысканно?

— Непривычно.

А вот Димка спокойно принялся разделывать котлету.

— Я предпочитаю рыбу, — Орлов потыкал в котлету вилкой. — И выглядит как-то…

— Обыкновенно выглядит. Жуй.

— Перепелов опять же. Жаркое…

Тьма пробралась к стене, а потому разговор за преподавательским столом был мне отлично слышен.