Зови меня перед смертью (СИ) - Комарова Марина

На секунду я замер, глядя на огни в окнах собственных покоев.

В доме, который я считал родным, мне теперь не было места. Оставалось только идти дальше.

Глава 3

Пристань у южных ворот всегда казалась мне заброшенной… и немного нелепой. Почему — вовек не объясню.

Когда-то здесь встречали баржи с зерном, вёсельные лодки с травами и ящиками красителей для мастерских. Но уже много лет это место пустовало, оставалось в стороне от жизни поместья, покрывалось пылью и паутиной времени.

Управляющий Ли довёл меня до старых ворот, открыл их узким ключом. Настолько спокойно и ловко, словно делал это и раньше. Зачем? Для чего? Сейчас вряд ли мне пригодится эта информация.

Короткий взгляд на меня, потом — знак следовать дальше. Я молча двинулся за ним. До сих пор, кстати, так и не сказал ему ни слова о Кейсенге и Дамэне. Даже упоминание о них казалось опасным. Они скользили позади беззвучными и холодными тенями. Были рядом, как преданные псы.

Я вошёл внутрь, сделал глубокий вдох.

Старая пристань внутри была большой деревянной постройкой. Запах старых досок, пропитанных влагой, прелой соломы и рыбной сети вплетался в дыхание. Стены почернели от времени и сырости. Под ногами поскрипывали половицы, но они были удивительно прочны. В одном углу стоял полуразвалившийся ящик, в другом — брошенная рыбацкая корзина с прогнившими верёвками. Рядом с ней — длинная лавка и стол.

Лунный свет просачивался сквозь узкие щели ставен, рассыпаясь по полу холодными полосами. Всё здесь дышало забвением. Место, о котором давно забыли… И в этом забытье был какой-то странный покой. Никто не станет искать меня здесь.

Я подошёл к окну, осторожно приподнял ставни. Там тёмная гладь реки отражала звёзды на чёрной воде. Тихо, будто мир застыл.

Я присел на старый бочонок и провёл рукой по лицу. События вихрем проносились в голове. Обвинения. Смерть Ланьси. Исчезновение учителя. Кейсенг и Дамэнь, которые вернулись… не людьми. Кто подставляет меня и зачем? И как не утонуть в этом с головой?

Усталость давила, но мысли не давали закрыть глаза. Я снова посмотрел на тёмную воду. Она манила и пугала одновременно.

Всё происходящее казалось сном. Но я слишком хорошо знал: сны не пахнут прелой древесиной и гнилой сеткой.

В груди всё сжалось. Я чувствовал, что живу только потому, что кто-то оставил мне ещё немного времени.

Я не сомневался, что Кейсенг и Дамэнь были где-то рядом. Нет, пока ни слова о них. Не поддаваться соблазну с кем-то поделиться. Что я скажу? За мной следуют два почти мертвых подчиненных, которые разрывают на куски быстрее, чем успеешь заказать суп со свиными ребрышками в таверне?

Слишком велик риск. Они… не те, кого можно вывести на свет. Зато тьма надежно скроет. И сейчас они — мои единственные союзники. Пусть молчаливые, но верные.

Я только шепнул в пустоту:

— Я найду выход. Для нас всех.

Через некоторое время я перебрался на старую лавку с растрескавшимися ножками, покрытую пылью и паутиной. Присел осторожно, чувствуя, как ноют ноги и горит тело от усталости. В голове вереницей пульсировали мысли: куда идти дальше, что делать, как выбраться из этого кошмара… Но чем больше я пытался обдумать ситуацию, тем больше мысли вязли в тумане.

Я собирался лишь немного посидеть, перевести дыхание, собраться с мыслями. Но тело решило иначе.

Сознание медленно затянула тяжелая и вязкая тьма сна. Я провалился в неё так легко, словно меня подхватило быстрое течение реки и унесло.

Сон был зыбким, неуловимым, будто ткань, сотканная из пыли и полупрозрачного шелка.

Я снова был там… в пустыне Цилань. Горячий ветер жёг лицо, небо пылало багровым заревом, а песок под ногами будто искрился крошечными лезвиями. Я шёл, и каждый шаг отдавался звоном в висках. Но рядом… шагал кто-то ещё. Я не мог разглядеть лица. Фигура была закутана в тонкое одеяние: то светлое и легкое, как мираж; потом — будто сотканное из ночи. Иногда мне казалось, что это женщина. Иногда — мужчина.

Я пытался повернуть голову, взглянуть на своего спутника, но лицо упорно оставалось в тени. Ни глаз, ни улыбки, ни даже силуэта — только загадочный свет, окутывающий эту фигуру. А ещё… очень странно. Но почему-то с этим спутником становилось спокойнее.

Шаг за шагом мы шли вместе по бескрайней пустыне.

Я хотел спросить: «Кто ты?». Но слова будто замирали на губах.

Слышались лишь глухой шелест песка и биение моего сердца.

В какой-то момент моего плеча коснулись. И я почувствовал… тепло.

В груди вдруг стало легко, спокойно, так… правильно.

— Не останавливайся, Янжан, — прошелестел шепот.

Возникло странное чувство, что каждое слово прошло через мои кожу и кости. Но неприятно не было.

Я хотел спросить ещё что-то, но перед глазами замерцали звёзды над пустыней, песок закружился вихрем, унося и её, и мои слова, и даже чувство тяжести.

Я вздохнул во сне — и на границе того странного мира мне показалось, что за моей спиной тоже кто-то стоит.

Очень близко.

А потом…

Я распахнул глаза.

Всё дело было в тихом скрипе двери и запахе горячего риса с тушёным мясом. Управляющий Ли вошёл неслышно и уже ставил на стол корзину с едой и деревянную коробку с лекарствами.

— Молодой господин, — обратился он и опустился передо мной на колени, быстро окинув меня внимательным взглядом. — Вы в ужасном состоянии. Давайте я помогу.

Я молча кивнул. Он бережно обработал раны пахучей мазью, ловко перевязал плечо и ладони. Пальцы у него были натруженные, с загрубевшей кожей, но движения — осторожные и заботливые, словно он не с ранами возился, а с фарфоровой чашей.

Пусть мои раны изначально подлечивались духовной силой, но всё равно полностью я не справился. Просто не до того было. Поэтому был искренне благодарен за заботу.

Закончив, он подвинул ко мне тарелку с горячим рисом и тушёной свининой с овощами и пряным соусом. Рядом оказалась небольшая пиала с солёной капустой и ещё одна — с яичным супом.

Во рту появились слюнки. Кажется, я не ел целую вечность.

Я ел медленно, стараясь не спешить. Подавиться — вот будет умора.

Горячая еда возвращала силы, а управляющий Ли, дождавшись, пока я сделаю несколько глотков супа, тихо заговорил:

— Господин Тан… Тан Жэнь… — тяжело вздохнул он. — Уже ведёт себя так, будто он хозяин поместья. Переставляет слуг, выкидывает старых и ставит своих. Распоряжается залами. Да что там — даже кабинет господина забрал под себя.

Я чуть не выронил палочки.

— А отец? — спросил хрипло.

Нет, я понимал, что дядя не будет терять времени, но что прямо так? Тварь.

Управляющий Ли покачал головой:

— Всё так же. Не приходит в себя. Лекари только разводят руками. Будто не спит, а… за гранью. Ни слова, ни взгляда. — Он сжал кулаки, но тут же спрятал руки под стол, словно стыдился своих эмоций. — А ваш дядя уже распускает слухи, что так случилось после вашей последней встречи.

Я прикрыл глаза. Да уж. Вот оно как.

— А… Шаокин?

Управляющий Ли немного смягчился:

— Она держится. Она… верит в вас, молодой господин. Но на неё давят. Тётки, советники дяди, даже те, кого вы знали с детства, боятся сказать слово против. — Он замолчал на миг, а затем добавил: — Госпожа не сдаётся. Ей помогают несколько ваших людей: Гуожи, Дань, Линьгу. Они… однозначно нервируют Тан Жэня. Но он уже распорядился усилить охрану.

Я опустил голову над чашей. Горячий пар касался лица, но не смог согреть ледяное чувство внутри.

— Вам нельзя больше оставаться здесь надолго, молодой господин. И… если хотите моего совета — не возвращайтесь в поместье открыто. Они вас там не ждут. Зато ждут, когда вы ошибетесь.

Я кивнул, чувствуя, что горло сдавливает. И в груди с каждой минутой нарастает решимость: я не дам им отнять у меня всё.

После трапезы управляющий Ли неторопливо собрал пустую посуду и отодвинул в сторону, словно давая мне время прийти в себя. Он сидел напротив, опустив руки на колени, и какое-то время мы просто молчали.