Зови меня перед смертью (СИ) - Комарова Марина

За окном был тихий плеск воды. Внутри меня была тяжесть, словно я проглотил камень. Каждое движение отзывалось болью — не только в теле, но и в душе.

Управляющий Ли внимательно посмотрел на меня, его взгляд был мягким, но в то же время в нём читались и тревога, и сочувствие, и что-то ещё… что-то, похожее на сожаление. Наконец он тихо спросил, почти шёпотом, будто боялся спугнуть или потревожить рану внутри меня:

— Молодой господин… что вы намерены делать дальше?

Этот вопрос будто заставил щёлкнуть внутри замок. Только вот открыть эту дверь я не могу.

Я смотрел на грубые дощатые стены, на трещины, на неяркий свет фонаря, что покачивался у входа, и не мог выдавить ответа. Пальцы сами собой сжались в кулак. Мне хотелось дать ответ сразу, но я знал: каждое слово должно быть продумано. Я не имел права больше ошибаться.

Я закрыл глаза.

Кровь, много крови. Кошмарная улыбка и запах гнили. Потом тюрьма, атака, убийца, появление Кейсенга и Дамэня… Их чёрные вены, словно паучья сеть. Руки, который в ответ сжали мои в безмолвной жуткой поддержке. Всё это складывалось в жуткую картину.

Я глубоко вдохнул. Открыл глаза. И только тогда с сухостью в горле, словно выцарапывая слова из самых глубин себя, произнёс:

— Мне нужно найти Чэнь Цзиньтая. Отшельника. Только он сможет сказать, есть ли во мне живое проклятие. И… если оно есть… как его вытравить.

Почему-то после сказанного стало немного легче. Фонарь за дверью качнулся, его свет лёг полосами на пол, и я увидел, как управляющий Ли нахмурился, но потом кивнул:

— Я понял, — сказал тихо и низко. Он долго не смотрел на меня, будто сам решал что-то важное. Потом снова встретился со мной взглядом. — Я попробую помочь вам. Выбраться отсюда. Я знаю людей. Есть те, кто не забыл… не забыл, что такое долг. И кто вы для этого дома.

Я не смог ответить сразу.

Что можно сказать, когда человек готов идти на риск ради тебя, хотя мир вокруг уже отвернулся?

— Управляющий Ли… — наконец хрипло произнёс я. Голос сорвался, стал едва слышным. — Если я… если вдруг окажется, что живое проклятие на мне… я не хочу втягивать вас в это.

Он только слегка улыбнулся уголками губ. Мягко, с тем терпением, с каким старый наставник смотрит на своего неразумного ученика.

— Молодой господин… — произнёс он почти шёпотом. — Я служил вашему отцу с юных лет. Я видел, как вы росли. Я знаю, что вы за человек. У всех нас есть выбор, но долг не заканчивается, пока бьётся сердце. Вы мне не посторонний. Поэтому я не боюсь. И верю в вас.

Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Слова застряли в горле. Я хотел сказать «спасибо», но оно было слишком маленьким. Хотел сказать «я не забуду этого», но оно звучало не так глубоко, как ощущалось. Поэтому только кивнул. Один раз. Уверенно. Это было лучше, чем неуклюжие слова.

Мы снова замолчали.

А потом я поднял взгляд и понял, что в этом зыбком, шатком мире, полном теней, интриг и крови, есть хотя бы ещё один человек, которому я могу доверять. И ради этого доверия нельзя сдаваться.

Я не знал, куда заведёт меня сей путь. Но я знал, что не имею права остановиться.

На следующий день утро окутало пристань густым туманом, и холод пробирал до костей. Я почти не спал — лишь короткие провалы в забытьё, полные шорохов, снов-предупреждений и голосов без лиц. Но когда управляющий Ли вернулся, он принес с собой не только еду, одежду, но и хорошую весть: Гуожи, Линьгу и Дань получили его послание и согласны встретиться.

В назначенный час я, переодетый в грубую одежду портового рабочего, пробрался к складам на окраине причала. Там, за ржавыми воротами, меня уже ждали трое.

Я шагнул к ним, и все подняли взгляды. В их глазах не было упрёков, что согрело душу. Но мне, конечно, придется многое объяснить.

— Командир… — Линьгу первым нарушил тишину. — Нам передали весть.

Дань кивнул:

— Такой сухонький мальчонка. Если б он пробежал у меня между ног, я бы и не заметил.

Мои губы чуть не дрогнули в улыбке. Пытается юморить даже в такой момент.

— Но весь город… гудит, — добавил Гуожи. — Они… не понимают, как произошёл побег из тюрьмы. Там была охрана, плюс запрещающие печати на воротах. Говорят, что тебя вытащила сама тьма.

Линьгу чуть прищурился:

— Вы знаете, что за вами охотятся? Уже объявлен приказ задержать живым или мёртвым. Назначена огромная награда. Тан Жэнь ведет себя настолько нагло, что вызывает недоумение. Он встречался с чиновниками. Ваш имя разносят как проклятие.

Я тяжело выдохнул. Мне нужно было рассказать хотя бы часть правды. Они смело пришли сюда, поэтому заслуживают этого.

А так… быстро же летят слухи. Впрочем, я другого не ждал.

— На меня напали в тюрьме, — начал я. — Не просто стражник или наёмник. Это было нечто совсем иное. У него не было лица. Чёрная кровь, которая превращалась в дым.

Мои слова вызвали заставили их переглянуться.

— Вы уверены? — уточнил Гуожи.

— Более чем, — ответил я. — Очень хорошо запоминаешь того, кто хочет тебя убить.

Я замолчал, ожидая вопросов. Но мне везло. Они не спрашивали прямо: убил ли я того, кто пришел за моей жизнью? То ли безоговорочно верили в мои способности, то ли обдумывали другое.

Внутри клокотало напряжение. Ещё я ждал, что кто-то из них скажет: «Кейсенг и Дамэнь исчезли» или «Лекари не нашли сегодня их тел»… но никто не проронил ни слова. Занятно.

Гуожи нахмурился и… спросил совсем другое:

— Вы знаете, кто его прислал?

— Нет, — честно ответил я. — Но это была ловушка. Очень изощрённая. Кто-то играет слишком умело. Я уже не понимаю, кто тянет за нити.

Я заметил, как Дань переглянулся с Линьгу, будто колеблясь.

— Говори, — сказал ему.

— В доме всё меняется, — сказала Дань, понизив голос. — Ваш отец… он всё так же в беспамятстве. Сестра не выходит из своей комнаты. Её пытаются держать в стороне. Слухи о том, что в вас живое проклятие… множатся. Тан Жэнь об этом трезвонит, как заправская сорока.

Я бы ему клюв обломал, но сейчас не время.

Разговор продолжился. Я слушал и напряженно ждал, когда же они наконец спросят про Кейсенга и Дамэня. Расслабляться нельзя. Но никто не упомянул их.

И тут меня словно окатило холодом.

Да они ничего не знают. Совсем не знают!

Я почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки. Значит, кто-то очень тщательно скрывает произошедшее. Мои фениксы не знают об их исчезновении. Или… боятся говорить. Да нет, чушь. Таким их не испугать.

Но почему тогда молчат? И кому это выгодно?

— Я не могу оставаться здесь, — тихо сказал им. — Но и просто бежать — не выход. Мне нужно докопаться до истины.

Они смотрели на меня, ожидая моего решения.

— Мне нужен Чэнь Цзиньтай, — добавил я. — Он может сказать, есть ли во мне живое проклятие или нет.

Тишина. Лишь звуки волн за окном и скрип старых досок под ногами.

Гуожи наконец произнес:

— Мы поможем вам. Скажите только, что нужно.

Я не ответил сразу. В груди стучало только одно: я не останусь один. Даже если за мной охотятся. Даже если вокруг — предательство и мрак. Кто-то рядом всё ещё верит.

И я не позволю никому эту веру сломать.

— Присматривайте за Шаокин. Это единственное, о чем я могу просить.

Гуожи, Дань и Линьгу кивнули. Не знаю, о чем подумали, но спорить не стали. Не отпускало ощущение, что они хотели сказать что-то ещё, но… решили повременить.

Я выбрал для тренировки уединённое место на задворках пристани — небольшой внутренний двор, спрятанный между старыми складами.

Здесь гулял лишь ветер, скрипели доски, пахло морской солью, сыростью и гниющими верёвками. Тишина была плотной и глухой, будто сама земля старалась затаить дыхание.

Я начал с простого. Движения, знакомые с детства: разминка, плавные отработанные удары, растяжка, дыхательные циклы. Но всё словно изменилось. Руки дрожали. Мышцы налились странной тяжестью, не похожей на обычную усталость. Плечи ломило изнутри, будто где-то в глубине что-то пыталось выбраться наружу.