Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

Ощущение от призыва, посылаемого в междумирье, чем-то похожи на дополнительную руку, что ты опустил в холодную, леденящую черную воду, проломив лед. Ты протягиваешь её глубже, дальше, шевелишь ею, пытаясь зацепить малька, что попадется тебе… Но в этот раз я почувствовал себя так, словно мою руку окутало множество щупалец, что намного больше неё. А затем… Затем они пробили её насквозь, превращая в нечто иное. В более стабильный, устойчивый, прямой канал - и по нему ринулось нечто, явно имеющие куда больший опыт в таких путешествиях, чем я.

Это не было болезненно - но было неприятным иначе. Словно кто-то или что показывает тебе, при всей твоей силе, что ты слишком мал. Или это была лишь иллюзия, ошибочная интерпретация сознания, что получило незнакомые ему ранее сигналы?

Несколько долгих секунд ничего не происходило. А затем рукотворный водоворот силы словно мигнул, мерцая - и пространство разорвалось, выпуская в воздух огромный, около метра в диаметре, антрацитово-черный шар, зависший в воздухе.

Разрыв схлопнулся мгновенно, и сила чужого присутствия накрыла весь мир, словно тяжелым, давящим ураганом, мгновенно выбивая всё мысли из головы. Это не было атакой, не было ударом, но мощь его была такова, что я едва устоял на ногах, впервые в жизни ощущая присутствие настоящего бога.

Я хотел узнать, что такое божественности, и я узнал это на собственной шкуре. Старые мысли внезапно стали казаться глупыми, наивными, бессмысленными. Как можно бороться с такой силой, в чьем присутствии ты едва можешь стоять на ногах? Человек не может противостоять стихии, как бы силен он не был. Если бы передо мной находился бог огня, я бы сказал, что невозможно бороться с самим солнцем. Если бы это был бог воды - как можно противостоять шторму в бесконечном океане? Но сейчас передо мной словно бы возникла сама смерть - и я не знал ответа, как бороться с ней. Как может не быть аксиомой то, что всему однажды наступает конец?

Даже то существо, что привело меня в этот мир, не вызывало у меня такого трепета. Впервые за обе жизни я застыл перед кем-то в оглушительном ступоре, не способный пошевелиться: и казалось, всей моей силы воли хватает лишь на то, чтобы не упасть на колени здесь и сейчас. Ведь это было единственным действием, которое надлежит делать перед богом…

– Как занимательно. – шипящий, вкрадчивый, тяжелый и словно бы идущий со всех сторон голос божества наполнил вершину горы. – Очень, очень давно меня не призывали именно так. Без сомнений и колебаний, без жертв и условий, на чистой воле и силе… Пожалуй, я даже испытываю благодарность.

Краем восприятия я заметил, как всеподавляющие присутствие божества словно расплывается вокруг, накрывая всё большую и большую территорию - словно бы оно изучало место, куда попало. И это словно придало мне сил.

– Этот мир… – с трудом выдавил из себя я, выпрямляя спину. – Не твой.

Я скосил глаза на кристаллы смерти, что мерно испускали энергию в удерживающие сигилы. Защита была нетронута - и божество не спешило выходит из ритуального круга. Но, похоже, сама природа божественного позволяла ему воздействовать на реальность, искажая её согласно своей воле.

Внимание словно сфокусировалось на мне, и я почувствовал себя букашкой, распятой на столе.

– Всё интереснее и интереснее. – продолжил вкрадчивый голос. – Как я уже сказала, очень давно меня не призывали именно так.Но ещё дольше прошло с тех пор, как призывающий не падал на колени… Пожалуй, я даже и не помню, когда так было в последний раз. Этот мир… Он так юн и свеж, словно спелое яблоко, готовое к тому, чтобы его сорвать. Он не знает смерти, никогда не видел её по-настоящему. Скажи мне, как легенды твоей родины представляют саму смерть, призывающий? Или, что куда важнее, как представляешь её ты сам?

Где-то глубоко внутри, интуиция подсказывала мне, что я не должен отвечать, и я пытался промолчать - честно пытался всеми силами. Но что может один человек противопоставить богу? Как можно убежать от смерти? Как победить саму неумолимость бытия?

– Бледная… Женщина. – выдавил я из себя, борясь с наваждением. – В черном…

Это было не всё, разумеется. Тиал не знал богов смерти - единственная поговорка, которую я знал, звучала “Черный, как смерть”. Но это была не первая моя жизнь, и прошлый мир имел множество образов и персонификаций смерти, и, как я не пытался, скрыть их до конца я так и не смог - оставалось лишь выбрать первый, что пришел на ум.

– Женщина? Какое приятное совпадение. Пожалуй, мне подходит. – во вкрадчивом голосе божества появились отчетливые женские нотки.

Абсолютно гладкий черный шар из чистой смерти словно потек, превращаясь в непроглядную жидность, и которой сформировалась фигура: сперва полностью черная, а затем тьма словно рассеялась, обнажая чистую, прекрасную кожу без единого пятнышка. Её тело было идеально - словно бы взято из самых глубин моего разума, из той самой детской мечты о совершенной женщине. Ничуть не стесняясь наготы, парящая в воздухе богиня смерти коснулась ногами холодного камня, ступая прямо в центр призывающего круга. А затем, с легкой, довольной улыбкой тряхнув длинными белоснежными волосами, сформировала на себе черную робу.

– Знаю, я прекрасна, но хорошего понемногу. – с лукавой улыбкой сказала богиня смерти совершенно обычным, человеческим голосом, заметив мой взгляд. – Я давно не обращалась в плоть… Но по-такому случаю, пожалуй, могу сделать исключение.

На миг, во время сотворения тела, мне показалось, что давление спало - но то было всего одно мгновение. Едва призванная мной богиня обрела плоть, её присутствие в окружающем мире словно выросло: став настолько густым, что казалось, я мог чувствовать даже эмоции божества, которое и не пыталось их скрывать.

Довольство. Радость. Легкое любопытством. Ни монструозный удерживающий круг, ни моя тяжелая аура смерти, что заставляла трепетать бывалых воинов, её ничуть не пугала. Она смотрела на меня… Как смотрят на детей играющих в песочнице - с абсолютным, невозможным превосходством, и с полной уверенностью в своем контроле над ситуацией. И это вызывало у меня ярость - истовую, пылающую, такую, что воздух вокруг задрожал от уже моей собственной силы смерти.

Это не поколебало её уверенности ни на йоту. Но с невероятным трудом расширив собственную ауру вовне, я ощутил, словно настоящая гора упала с плеч.

Богиня, наблюдающая за моими потугами с легким интересом, тем временем осмотрела окружающие нас руны. И нахмурилась, напрягаясь.

– Ты собрал крайне любопытный ритуал, юный призыватель. – в голосе богини послышался лязг железа. – Некоторые символы здесь древнее тысяч миров… А иные созданы совсем недавно. Старая и новая магия, сплетенные вместе - грубо, но эффективно. Кто придумал этот круг? Кто научил тебя этой магии? Отвечай!

В меня словно ударила незримая волна, заставляя пошатнуться и отступить на шаг. Но я уже научился. Уже понял, как не поддаваться на эту силу. Структурированная концепция божества словно пронзала само мироздание - формируя его согласно его воле, проникая через любые барьеры.

Это была немыслимая, могучая сила намного более высокого уровня, чем я когда-либо видел в своей жизни. Но как чародей и мастер смерти, я умел делать тоже самое, пусть это и требовало предельного напряжения сил. И потому моя собственная сила, клубящаяся вокруг моей кожи, выступала мне щитом, который даже ей не удавалось больше продавить до конца. И потому, вздернув подбородок, я ответил лишь половину правды:

– Я сделал это сам.

Богиня смерти сделал несколько неспешных, аккуратных шагов вдоль круга, в котором была заключена, изучая ритуальный символы. А затем, совершенно спокойным, лишенным всякого напряжения голосом произнесла:

– Выходит, ты самоучка, нашедший старые знания. – с легкой задумчивостью констатировала она. – Как интересно… И зачем же ты призвал меня, мальчик мой? Ответь мне.