Перекресток воронов - Сапковский Анджей

– Что это за слова?

– Ты на перекрестке, Геральт.

На перекрестке, подумал ведьмак. На перекрестке воронов.

– Я уезжаю завтра, – сказал он сухо.

– Твоя воля, – ответила она столь же сухо. – Не стану тебя задерживать.

Назавтра, рано утром, Нэннеке проводила его до самой калитки.

– У меня, – прервала она долгое молчание, – есть для тебя подарок.

– Что это?

– Повязка. Для волос. И для того, чтоб скрыть этот жуткий шрам на лбу. Такой шрам бросается в глаза, и, если что – любой его запомнит. А ты, что-то мне кажется, предпочел бы не задерживаться ни в чьей памяти. Так что носи повязку.

– Спасибо.

– Может, мне не стоит спрашивать, – она взглянула ему в глаза, – но я спрошу. Куда теперь тебя боги поведут?

– Первым делом… – Геральт не торопился выдавать ни свое направление, ни цель. – Первым делом мне надо заехать в Бельвуар…

– Ты не в курсе текущих событий. – Нэннеке, как всегда, угадала точно. – Тимур Воронофф переехал из Бельвуара. Со всей семьей. Живет теперь в бывшей усадьбе Хольта, которую выкупил.

Геральт удивился, но и обрадовался. Оказалось, ему не придется делать крюк через Западную Мархию, Рокамора была у него как раз по дороге.

– Спасибо за все. Поблагодари от меня мать Ассумпту и всех остальных. И скажи, что я прощаюсь.

– Позволишь пару слов на дорожку?

– Само собой. – Он вскочил в седло. – Само собой, Нэннеке.

– Месть, – сказала она, распахивая калитку, – это отрада лишь для людей мелких и примитивных.

– Знаю.

– Месть поставит тебя вне закона.

– Знаю.

– Так что езжай, и…

– Да?

– И поубивай этих гадов.

Глава двадцать первая

У въездных ворот Рокаморы Геральта повстречал знакомый ему здоровяк – в куртке, пошитой из слишком многих кроличьих шкурок, – некоторое время назад бывший привратником в Бельвуаре. Он занялся конем ведьмака, бросил взгляд за плечо Геральта и явно удивился, не обнаружив там рукоятей мечей. Передал поводья подбежавшему конюшонку, мальчику с виду лет десяти.

На майдане шумно веселились трое детей, занятых пусканием корабликов из коры по огромной луже, явно из растаявшего снега. Компанию им составлял полосатый кот. Кот первым и увидел ведьмака, замяукал и удрал. Детишки подняли головы. Младший тут же захныкал.

Из дверей главного дома выскочила светловолосая женщина, громко созывая детей. Подбежала к ним, младшего ухватила под мышку, среднего ребенка цапнула за руку, старшего погнала криком; помчалась обратно в дом, чуть не упала, запнувшись о собственную юбку. С криком добежала до двери и захлопнула ее за собой.

Вскоре дверь открылась и из нее вышел Тимур Воронофф. На сей раз он не носил свой вышитый кафтан с декоративными пуговицами, а был в простом сером шерстяном жилете.

– Привет, ведьмак. Рад видеть тебя в добром здравии.

– Что случилось? – Геральт кивнул на дверь. – Это из-за меня? Я что-то не так сделал?

– Нет, ничего, – покривился Воронофф. – Но с предрассудками трудно бороться… Особенно укоренившимися. Есть такое суеверие, знаешь. Что будто бы ведьмаки воруют детей. Или появляются внезапно, словно за своей собственностью, и требуют отдать, ибо отец неосторожно дал обещание… Отдашь мне то, что у тебя есть, но о чем ты сам не знаешь. Неожиданность, понимаешь? Знаешь ведь эти легенды?

– Слышал что-то вроде.

– Я тоже, – хмыкнул агент, – слышал что-то вроде. Будешь смеяться, но о том, что младший из моей троицы должен появиться, я узнал, возвращаясь из долгой поездки, совершенно неожиданно. Вот он как раз и был тем, о чем я не знал, и тому подобное. Вот только я никому ничего не обещал, никакому ведьмаку. Но пойди объясни это женщине. Так что давай воспользуемся входом для прислуги, чтобы жену лишний раз не нервировать.

Во времена Хольта в людской всегда был кто-то из прислуги. Сейчас не было никого. И беспорядок был побольше, чем раньше. Геральт уселся на указанную ему скамью, Воронофф вышел. Вернулся быстро, с продолговатым свертком под мышкой.

– Мечи Хольта, – сообщил он коротко. – А это его медальон. Он хотел, чтобы все это попало в Каэр Морхен.

Геральт развернул сверток. Взял серебряный меч с изящным округлым навершием. Обнажил клинок. Тот засверкал даже в полумраке людской. Он уже видел когда-то этот меч. Знал вытравленные на лезвии руны и их значение.

Медальон Хольта изображал голову змеи с огромными ядовитыми зубами.

– Это, – Геральт отдал агенту медальон, – оставь у себя и сохрани. Пока. Мечи я возьму. Они мне нужны.

– Хольт хотел…

– Я знаю, чего он хотел. Он мне сам сказал. Я исполню его желание. Когда настанет время. Хольт оставил что-то еще?

– Письмо. Для тебя.

Письмо было запечатано сургучом с оттиснутой на нем головой змеи с медальона Хольта. Геральт спрятал конверт за пазуху.

Воронофф кашлянул, достал из кармана платочек, вытер им губы.

– До меня дошли вести о том, что случилось с тобой в канун равноденствия. А поскольку ты появляешься у меня через целых полгода, полагаю, что дело было серьезное. А выражение твоего лица не оставляет сомнений в том, зачем тебе мечи Хольта. Возможно, тебе будет интересно узнать, что вдовствующая маркиза де Граффьякане уволила со службы трех известных тебе личностей, каковых ранее скрывала в своем палаццо, в качестве причины указав их бандитские деяния, о которых она, маркиза, будто бы ничего не знала. Уволенной троицей тут же заинтересовался префект да Кунья, однако троица, явно предупрежденная, исчезла, не оставив следов. Найти их будет непросто, если вообще возможно.

– Кто хочет, – поморщился Геральт, – тот добьется.

– Ага. В народных поговорках всегда так.

– Женщину зовут Мерицель. А двоих остальных?

– Сибор Понти и Борегар Фрик. Понти это тот, что со сломанным носом. Фрик, что может тебя заинтересовать, известен как мастер меча.

– Есть какие-то еще подсказки?

– Подозреваю, – Воронофф вытер губы платочком, – что они разделились. И что бежали из Каэдвена. Однако им придется искать средства на жизнь, каждому по отдельности. Существуют места, где им подобные ищут работу. Я бы поинтересовался такими местами. У тебя, кстати, как с финансами?

– В смысле с деньгами? Не очень.

– Дам тебе пятьдесят марок наличными и тысячу двести в дорожных аккредитивах. Столько я остался должен Хольту после погашения расходов, которые он просил погасить. В основном речь шла о выходных пособиях для бывшего персонала Рокаморы. Между прочим, имение больше не называется Рокамора. Теперь это Солнечная Долина.

– Очень мило. Сейчас, когда Хольта не стало, чем ты занимаешься, если можно спросить?

– Спросить всегда можно. Тружусь торговым представителем. Но если появится кто-то новый из Каэр Морхена, то охотно вновь займусь агентской деятельностью. Тебя это тоже касается, если выразишь такое пожелание.

– Временно не выражу. Прощай, Воронофф. Спасибо за всё.

Письмо Хольта было написано на очень хорошей бумаге, приятной на ощупь, почерк был четким, словно печатным, чернила нигде не пролились и не расплылись.