Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Герцогиня сидела у окна с чашкой фарфорового сервиза. Чай был жасминовый, с тонким запахом весны.

— Я рада, что вы пришли, графиня, — начала она. — Хотела поговорить с вами без свидетелей. До меня дошли неприятные слухи. О поступке лорда Эштона.

Я не изменилась в лице. Просто села напротив.

— Всё, что вы слышали, скорее всего, правда, — тихо сказала я. — Он был вхож в наш дом и застал меня в библиотеке. Угрожал. Был пьян. Мой кот бросился на него. Я взяла ружьё, чтобы защититься.

— И вы действительно были готовы выстрелить?

Я посмотрела ей прямо в глаза.

— Безусловно.

Она молчала какое-то время. Взгляд её стал серьёзнее, но не холоднее.

— Я верю вам. И теперь вы под моей защитой. Эштон… невероятно распоясался, и я не питаю иллюзий на его счёт. Он пользуется положением своей родственницы, маркизы Роксбери, моей кузины. Но стоит отметить, что он лишь племянник её покойного мужа. Дальняя связь, за которую он цепляется с маниакальной жадностью. Будьте уверены — я знаю границы, и он пересёк их.

Я опустила взгляд, чтобы скрыть неожиданную эмоцию. Это было не проявление слабости, а облегчение. Герцогиня не только слушала, но и верила, действовала.

— Благодарю вас, — тихо произнесла я. — За понимание и поддержку.

— Это не просто понимание. Ваш отец пользовался уважением в нашем кругу. Его слово имело вес. А вы показали, что унаследовали его силу духа. Это большая редкость.

Чай остыл, мы почти не притронулись к нему.

Когда я вернулась в зал, лорд Сеймур уже ждал меня. Он не задал вопросов. Лишь посмотрел с лёгкой тенью беспокойства во взгляде.

— Всё хорошо? — спросил он негромко.

— Да, милорд. Она... благосклонна.

Он кивнул, и я поняла, что в этом движении была благодарность. Я не спросила его о разговоре с герцогом. Мы не были настолько близки, чтобы делиться всем. Но между нами существовало доверие — странное, прочное, как мост, который мы построили вместе с нуля.

Мы стояли рядом, наблюдая за танцующими. Я сравнивала лица и улыбки, движения и взгляды, и всё сильнее ощущала, как похожи они на людей из моего прошлого. Такие же правила. Такие же игры. Только другой антураж.

Бал продолжался в изысканном ритме: скрипки пели, свечи таяли в хрустальных канделябрах, улыбки становились всё шире, а разговоры — всё поверхностнее. Лорд Сеймур стоял рядом, как всегда, невозмутим, но в какой-то момент его отвлёк один из министров — плотный седовласый джентльмен в сюртуке с золотыми пуговицами. Сеймур посмотрел на меня с едва заметным извинением, поклонился и отошёл.

Я воспользовалась случаем и направилась к боковому выходу, за которым, как я предполагала, находился небольшой балкон, утопающий в ночных ароматах жасмина и липового цвета. Воздух был тёплым, наполненным щебетом сверчков и отголосками танцевальных мелодий.

Встав у перил, я глубоко вдохнула, чувствуя, как грудь сдавливает странная смесь тревоги и облегчения. Листья шуршали под лёгким ветерком, будто шептались между собой.

— Леди Аврора?

Я обернулась. В дверях стоял Эван Грэхем.

Он был в вечернем костюме, слегка растрёпанный, словно только что откуда-то быстро шёл. Я впервые увидела его так близко после поминального обеда. Его выразительные, тёмные, проницательные глаза смотрели прямо на меня, под ними лежала лёгкая тень усталости.

— Простите, если потревожил. Мне показалось… что вам тоже нужен воздух, — сказал он, подходя ближе. — Можно?

Я кивнула. Он остановился рядом, на расстоянии полшага.

— Здесь намного спокойнее, — продолжил он. — А в зале мне не по себе, никогда не любил подобные мероприятия. Слишком шумно и… много масок.

— Бал — это театр, — отозвалась я, не глядя на него. — А у театра свои правила.

Мы помолчали. Он, как и я, смотрел в темноту сада, но я чувствовала его взгляд на себе.

— Я много думал о том, что мог бы сказать вам при встрече, — начал он наконец. — Но всё звучит не так. Не вовремя. Или запоздало. Наверное, именно это и есть правда.

Я чуть повернулась к нему. Он продолжал, медленно, словно взвешивая каждое слово.

— Когда умер отец, всё во мне будто застыло. Я ушёл в дела, в цифры, в бумаги. Генри присылал письма, звал приехать, но я всё откладывал. Всё откладывал. А теперь… — он усмехнулся почти беззвучно. — Теперь я стою перед вами, Аврора, и не могу избавиться от мысли, что упустил нечто важное. Возможно — единственное важное.

Эти слова задели меня глубже, чем я ожидала. Я не знала, как ответить. Сердце забилось чаще — не от страха, а от признания, которое я не ждала. Не сейчас.

— Время, — тихо сказала я. — У него свои законы. Порой оно нас обгоняет, порой заставляет ждать.

— Кажется, я совершил большую ошибку, ожидая чего-то.

Эван замолчал, будто слова застряли у него в горле. Но затем неожиданно наклонился ближе, и его голос стал более напряжённым:

— Я знаю, что случилось. Генри рассказал про Эштона. Он не вдавался в подробности. Но я и так догадался. Эштон — настоящий хищник. Такие, как он, всегда находят способ. Меня выворачивает от мысли, что он осмелился приблизиться к вам... — Эван замолчал, крепко сжав перила. — Если бы я тогда был рядом...

— Но вас не было, — сказала я спокойно. — И в этом нет вашей вины. Я смогла защитить себя.

Он посмотрел на меня с выражением, в котором горечь смешивалась с чем-то, что я не решалась определить.

В этот момент я услышала шаги. Я знала этот ритм, этот лёгкий стук трости. Лорд Сеймур вышел на балкон.

— Графиня, — сказал он сдержанно, — пора возвращаться. Карета подана.

Я обернулась. Его взгляд был строгим, губы сжаты в напряжённую линию. Он скользнул глазами по Эвану.

— Лорд Грэхем, — произнёс он с коротким кивком.

— Лорд Сеймур, — ответил тот, чуть склонив голову, но не двинувшись с места.

Николас стоял в дверном проёме, его силуэт чётко вырисовывался на фоне зала. Лицо — как всегда спокойное, но в глазах читалось нечто иное. Он слегка склонил голову, рука его сжимала перчатки чуть сильнее, чем было нужно.

— Дорогая, нам пора. — холодно произнёс он.

Я кивнула, чувствуя, как напряжение мгновенно охватывает пространство между тремя фигурами.

— Конечно.

В этот момент на балкон высыпала небольшая группа дам и кавалеров. Весёлые, оживлённые, кто-то посмеивался, одна из девушек задержала взгляд на нас троих и приподняла брови. Я увидела, как она едва заметно наклонилась к своей подруге, и та тут же бросила взгляд в нашу сторону, полный догадок и выводов.

Внутренне я сжалась. Всё было слишком многозначно. Слишком открыто. Сеймур заметил это. Он слегка напрягся, потом галантно подал мне руку.

— Пойдёмте, миледи.

Мы покинули балкон под шёпот и взгляды. В карете стояла тишина. Несколько долгих минут он не говорил ни слова, только смотрел в окно, будто высматривая нечто в темноте улиц.

Я не выдержала.

— Вы сердитесь?

— Нет, — ответил он спокойно. — Я просто думаю.

— О чём?

Он повернул ко мне лицо. Оно было серьёзным, но не холодным.

— О том, как хрупка репутация женщины. Особенно той, чьё имя стало известно обществу. Я не осуждаю вас, Аврора. Вы свободны в своих симпатиях и разговорах. Но прошу вас быть осторожнее. У нас с вами общий путь, и на этом пути каждый неверный шаг порождает сплетни.

Я опустила глаза.

— Я понимаю. Мне жаль, если… всё выглядело недостойно.

Он помолчал, затем мягко сказал:

— Я не упрекаю. Я лишь предупреждаю. Общество не прощает тонкостей и сплетен, оно только и ждёт повода. Не давайте ему ни одного.

Я кивнула. Мы снова замолчали. За окном мелькали фонари, улица, лица прохожих. Я думала о взгляде Эвана, голосе Сеймура и о том, что снова оказалась на грани — между долгом и чувствами.

Глава 43

Дорога домой показалась длиннее, чем обычно. Карета мягко покачивалась, лошади степенно шли по мокрой булыжной мостовой. Сеймур почти не говорил. Лишь раз спросил, удобно ли мне, и больше не проронил ни слова. Его мысли, казалось, были где-то далеко — может быть, в разговоре с герцогом, может быть, на том самом балконе, где он нашёл меня и Эвана.