Адвокат вампира (СИ) - Комарова Елена Николаевна

Дверь снова бесшумно отворилась.

– Собственно, – сказал Эрик, – у меня имеются некоторые сведения касательно мистера Грея.

– Вы уже отобедали? – иронично поинтересовался Джонатан.

– Во имя экономии времени, к которой, в конечном счете, и сводится любая экономия, я не стал ждать, пока стол сервируют по всем правилам, – отозвался француз, двигаясь к свободному креслу. Устроившись и убедившись, что все внимание приковано к нему, он с видимым удовольствием начал свой рассказ: – Я продолжаю наблюдение за домом. Позавчера у меня возникли кое-какие подозрения, а сегодня они подтвердились. Мистер Грей испытывает затруднения с прислугой. Несколько горничных получили расчет. Им были даны хорошие рекомендации, выплачено жалование. Причины увольнения неясны. Насколько я понял из разговора привратника с младшим лакеем, агентство по найму прислуги должно прислать еще несколько новых горничных. Странно, что сложности только с женщинами…

Ван Хельсинг подался вперед.

– Вы не заметили ничего странного? Все горничные были здоровы, когда покидали дом мистера Грея?

Эрик слегка пожал плечами.

– Мне нечего ответить, сэр. Я не говорил с ними, но мне показалось, они были крайне бледны. Это все, что я могу сказать.

– Вы полагаете, – сказал Джонатан, обращаясь к профессору, – что они…

– …Они могли послужить пищей для графа, – Ван Хельсинг снял очки, закрыл глаза и надавил пальцами на веки. Снова надев очки, он спросил у Игоря: – Как часто вашему хозяину требуется кровь?

– Мастер Аурель питаться раз в несколько день, пить понемногу, – ответил Игорь. – Это лучше, чем делать один прием пищи и длинный перерыв. Мастер Аурель говорить, что любой уважающий себя юноша должен соблюдать диета, чтобы не быть с красным лицо, как тетушка Вероника.

– Очевидно, эта дама не знает меры, – улыбнулся Ван Хельсинг. Судя по легкой тени, пробежавшей по лицу Игоря, он был прав. Джонатану показалось, что он слышит мысли профессора – тому явно хотелось погрузиться в изучение загадочной физиологии носферату. Молодой адвокат почувствовал нечто вроде злорадства: пусть носферату и рассматривали профессора как обед, зато в свою очередь профессор ценил их так же, как подопытных мышей.

– Нам необходим свой человек в доме, – протянул Эрик и задумался, уставившись в одну точку. Джонатан даже повернул голову, чтобы посмотреть, что же привлекло внимание их странного соседа. – Думаю, я сумею проникнуть туда. Грей распорядился увеличить охрану особняка.

– Не вижу связи, – покачал головой профессор.

– Он нанимает особых охранников, – маска, закрывавшая лицо, была бесстрастна, но в голосе отчетливо прозвучала усмешка. – Охотников. Тех, кто не только не страшится сверхъестественного, но привык преследовать его с оружием и уничтожать. Некоторые из них уже прибыли, но он наймет и больше.

– И вы сумеете выдать себя за одного из этих… охотников? – спросил Джонатан.

– Мне это уже удалось, – снисходительно ответил Эрик. – В прошлом, когда я странствовал по Европе, несколько раз доводилось иметь дело с подобными людьми. Мне знакомы их привычки, поэтому я легко убедил помощника Грея, к слову, премерзкого типа. Совсем несложно, всего-то показать свои умения да рассказать пару баек. Даже не пришлось упоминать предков, лично выслеживавших Жеводанского зверя, хотя, видит Всевышний, хотелось…

Несмотря на серьезность разговора, по лицам собравшихся пробежали улыбки.

– Я смогу попасть в особняк, – повторил Эрик. – Останется только одно: охотники не общаются с пленником, им даже запрещено заходить в крыло, где держат этого трансильванского графа. С ним встречаются лишь Грей, его помощник и… горничные. Если бы среди нас была дама…

– О, – только и сказал Ван Хельсинг. Джонатан перевел взгляд на него. И вдруг понял. Действительно, если бы среди них была дама… Но, оборвал он себя, они джентльмены. По крайней мере, некоторые из присутствующих. Они не допустили бы, чтобы дама отправилась в дом Грея, особенно учитывая сопутствующие обстоятельства.

– Даже если бы она была, мы, разумеется, не стали бы подвергать ее опасности, – эхом на его мысли сказал Ван Хельсинг и, снова сняв очки, задумчиво принялся грызть дужку.

– Во времена Шекспира, – известный знаток театрального искусства Эрик поднял палец в излюбленной манере, – женские роли, равно как и мужские, играли мужчины.

Он посмотрел на Джонатана, и тому стало неуютно под внимательным и, казалось, насмешливым взглядом. Профессор Ван Хельсинг тоже посмотрел на Джонатана, и тогда стало совсем неловко. Но по-настоящему смутил оценивающий взгляд Игоря.

– Ну уж нет! – воскликнул Джонатан, вскочил со своего места и подошел к камину.

– Современный театральный грим творит чудеса, можете мне поверить! – сказал Эрик.

– Друг мой! Ведь какие возможности дало бы нам ваше… перевоплощение! – произнес Ван Хельсинг с чувством. – Какие перспективы!.. Иметь в доме своего человека, опытного, разумного, хладнокровного, полностью отдающего себе отчет в том, какая опасность грозит ему в случае разоблачения…

Джонатан подавленно молчал. Перспектива изображать женщину его пугала. Сейчас, перед лицом этой напасти, он согласился бы на что угодно, чтобы избежать ее, даже оказаться в доме небезызвестного графа, наедине с… Воскресив в памяти лица наложниц вампира, которые были его тюремщицами, Джонатан почувствовал, как ледяной пот катится по позвоночнику. Пожалуй, он погорячился, решив, что пойдет на что угодно. Да. Теперь эта идея не казалась ему такой уж фантастичной и противоестественной.

– Все законники – немного актеры, – вкрадчиво прозвучал голос Эрика. – А в крови любого актера дремлет страсть к переодеванию.

– Так переодевайтесь сами! – бросил Джонатан. Эрик расхохотался.

Собственно, если принять саму безумную идею – войти в дом Грея под видом горничной, – то лишь Джонатан годился для ее воплощения. Он был, в отличие от профессора Ван Хельсинга, молод, в отличие от Игоря – пропорционально сложен, а в отличие от Эрика – обладал лицом, на которое можно было бы нанести грим. Джонатан поднял руки, признавая всем своим весьма мрачным видом, что сдается.

– Мастер Харкер быть хороший человек, – сказал Игорь из своего угла. – Но плохой слуга.

– В каком смысле? – молодой адвокат даже слегка обиделся.

– Хороший слуга быть не профессия, – покачал головой Игорь. – Хороший слуга быть от сердце. – И для верности он ткнул себя в грудь, в область, где, по его представлениям, находился этот важный орган.

– Поясните, пожалуйста, – попросил Ван Хельсинг.

– Хороший слуга заботиться о хозяине больше, чем о себе, горе хозяина – его горе, радость хозяина – его радость.

– Вы хороший слуга, Игорь, – сказал Ван Хельсинг с улыбкой. Игорь скромно потупился, не отрицая своих заслуг.

– Нам не нужен хороший слуга, – небрежно махнул рукой Эрик. – Нам нужна горничная.

– Мастер Харкер не быть горничная, – категорично заявил Игорь. – Он смотреть, говорить и двигаться как хозяин, а не слуга.

– Вот именно, – облегченно вздохнул Джонатан, мысленно поблагодарив Игоря.

– Вы, несомненно, можете дать несколько бесценных советов, – сказал Ван Хельсинг. – У вас такой опыт!

Игорь снова потупился, и Джонатан с тоской подумал, что игры в переодевание не избежать. Стало быть… надо хотя бы получить удовольствие. Назовем это маскарадом. Или участием в пьесе. Да! Однокурсники Джонатана часто ставили какие-то комические пьески, правда, сам он либо не принимал в них участия, либо играл маленькие роли, состоявшие из одной-двух реплик.

Бывший Призрак Оперы сходил в комнату Энни. Джонатана заставили снять пиджак и жилет, нарядили в передник и закрепили на голове заколку. Кажется, вся компания получила немалое удовольствие.

Игорь подошел к своей задаче со всей ответственностью, но через четверть часа вынес вердикт, что герр Харкер «быть почти совсем безнадежен», а Джонатан взмолился о чае. С бренди. Больше бренди, меньше чая. Его пожелание было выполнено с небольшими нюансами: Игорь не угомонился, заставив подопечного собственноручно подать и чай, и бренди, причем так, как полагается прислуге аристократического семейства.