Скальпель против волшебства (СИ) - Волконская Мария Николаевна

– Расскажите мне о перчатке, – попросила она. Что-то в этой вещице не давало ей покоя, к тому же чувствовалось, что лучше всего просто сменить тему. Наверняка эта внезапная откровенность смутила их обоих.

– Перчатке? – очнулся от раздумий Бэлкинг. – Это просто артефакт, я же говорил вам. Довольно древний, на самом деле. Его создал Карден, исключительный чародел. В то время магические династии бесконечно поднимали восстания против короны, оспаривая право простого смертного на трон. Перчатка использовалась для устранения конкурентов. Надень ее на руку обычному человеку, и тому останется только подобраться поближе к жертве. Даже если убийцу схватят, что с него взять? Колдовал-то не он, а выйти на истинного преступника невозможно. Очень полезная штуковина, но в основном я использую ее, развлекая Греттуса.

– Развлекая? – переспросила Рита. Лорд в ответ неопределенно пожал плечами. – Как дела с заклинанием по отправке меня в мой мир?

– Работаю над этим, – откашлялся маг. – Это – деликатная магия, не стоит спешить. Я так и не поблагодарил вас за Наруэль, – тихо сказал Бэлкинг, меняя тему. – Высокопарные слова только опошлят ваш подвиг, а потому я лишь скажу вам спасибо.

– Я просто делала свою работу, – настала очередь Риты пожимать плечами. Этот непривычно теплый, участливый взгляд лорда смущал ее, да и колено мог бы отодвинуть подальше. – Кстати, ваше Святейшество, отчего мы едем каретой, если вы вполне могли бы перенести нас туда-обратно?

Лорд заморгал, Маргарита подумала, что у него начался нервный тик:

– Я просто хотел вас… доставить вас целой и невредимой. Багаж был слишком тяжелый и громоздкий, – он, нахмурившись, уставился в окно. – Да и лошади надежнее.

Карету тряхнуло – они пересекли мост. За окном показались первые огоньки города. Сердце в груди подпрыгнуло, Маргарита прильнула к стеклу, глядя на приближающиеся очертания городской стены. Деревянные домики цеплялись друг за друга резными карнизами, согревая небо печным дымом.

Греймур ждал их. Тихий, живой. Она ощутила, как в груди что-то расслабилось. Вернуться сюда было неожиданно приятно, но вместе с тем пришло и другое чувство. Снова пациенты, списки, зелья. Недосып. Задачи снова начали выстраиваться в очередь.

Доктор вздохнула и выпрямилась. Покой – это роскошь, а ее ждала работа.

Рита опустила взгляд на свои руки. Кожа была стерта, как вываренный хлопок, с шершавыми пятнами, сухая, чуть красноватая на сгибах. Все заживет, отстроится, хоть и не сразу.

Впрочем, как и она сама.

***

Чипс не встретил ее.

Маргарита звала, свистела и кричала. Обежала весь участок, проверила дом и поленницу.

Она открыла дверь дома и не смогла войти. Села на ступеньки и зарыдала.

«Он решил, что я бросила его. Обманула. Я никогда больше не увижу его. Как я могла его оставить? Даже не успела попрощаться…»

Рите казалось, что все идет совершенно не так, как должно. Нестерпимо хотелось домой. В настоящий дом в привычном мире. Она словно погрузилась головой в аквариум, все замедлилось, стало ненастоящим. Сколько не моргай, резкости не прибавится.

Хотелось выть.

Рита что-то услышала и резко вскинула голову. Неужели она и правду завыла?

Из леса, продираясь через кусты можжевельника, к ней несся Чипс. В темноте светились зеленым глаза-фары, девушка слышала его громкое дыхание и удары хвоста по земле.

Каралиск визжал, тявкал и скулил так сильно, что в конце начал хрипеть. Он упал перед ней на спину, подставляя мокрый после прогулки живот. Грыз ей пальцы и тут же зализывал места укусов. Рита хохотала и плакала, выдергивая из густой шерсти репейник и жухлые листья.

Теперь знахарский домик снова стал теплым, родным. Маргарита касалась книг, вдыхала запахи трав и меда, кем-то заботливо оставленного на столе. С удовольствием вытянулась на кровати, боясь пошевелиться под тяжестью лисьего тела, придавившего ноги тяжелым теплым грузом.

Она давно уже не спала так крепко, как в эту ночь.

***

Осень на Западные Пределы наползала мягко, но решительно. Как хозяйка, решившая, что теперь все будет по ее правилам.

Быстрее стало темнеть на улицах, ветер подхватывал красные, лаковые листья кленов. Мчал их по булыжнику мостовой, унося на перекрестки, загонял под крыльцо, швыряя в двери лавок.

Запахи стали гуще, в воздух словно добавили каплю полынной горечи. Чуялся дым от костров, где коптили рыбу, аромат печеных груш и свежего угля, запасаемого перед морозами.

Лоточники, что летом торговали оладьями и кислыми сливами, теперь звали прохожих на пироги с капустой, мясом и яблоками в сиропе , а мальчишки разносили их по городу, обернув в листья дикого винограда.

Появилась « пределка» , отвар на коре весенника и черной рябине, с каплей острого меда. Его наливали в жестяные кружки, обмотанные тонкими бечевками, чтобы не обжечь руки. Говорили, помогает от осеннего холода и тоски. Рита попробовала, но оценить местный напиток не смогла. Только обожгла язык и полдня пыталась избавиться от першения в горле.

Над горами висели тяжелые, темные, как грязная вата, тучи. Лиловые, как синяки, они застряли над дальними Грозовыми башнями, еще не решаясь подобраться ближе к городу.

Греймур встретил ее без фанфар. Люди просто улыбались, кивали, снимая шляпы и уступая дорогу. После Наруэля это казалось почти роскошью. Там были крики, стоны, царапанье ногтей по полу, дыхание смерти за плечом. Здесь – шорох метел, звяканье кружек и уютный треск поленьев в печи.

Лица горожан почти не изменились, только под глазами залегли синие тени, а кашель все чаще стал сопровождать разговоры. Детей кутали в вязаные шарфы, клали под одеяла греющие камни и растирали грудь козьим салом. Кто-то подхватывал лихорадку от сырости в домах, кто-то успел промочить ноги на поле. Температура, насморк, ломота в теле. Это была не эпидемия, просто привычная сезонная простуда.

Клиника стояла на своем месте. Красный кирпич из местной глины, деревянные ставни на окнах, кем-то заботливо обновленные ступеньки.

Рита пробежалась пальцами по перилам, схватила занозу и ойкнула.

Воздух внутри словно стал чужим, как если бы здание, ее главный проект в этом мире, ее детище, научилось дышать без нее. Пахло мылом, пепельным корнем и подгоревшими травами. Похоже, Вира готовила зелье и отвлеклась. Из-за стены донеслось покашливание и лязг металлической посуды.

– Госпожа, – ахнула Вира, опустив руки. Передник в пятнах чернил и эликсиров, растрепанная черная коса, кожаный блокнот под мышкой. Доктор словно смотрела на себя десять лет назад. – Я думала, вы придете завтра, вам нужно отдохнуть с дороги. – Девушка вздохнула и стыдливо потупил взгляд. – Я испортила зелье.

Маргарита поняла, что ассистентка сейчас расплачется.

– Если кому и нужно отдохнуть, так это тебе. Помню, что уставший врач – опасный врач, – обняла ее доктор, незаметно стащив блокнот, на ходу погружаясь в записи. – Я горжусь тобой, а зелье можно новое сварить. Что у вас слышно?

Вира тяжело опустилась в кресло, устало потерла глаза:

– Двое с лихорадкой, одна девочка с рвотой и так, по мелочи. Ногти вросшие, зубы… Перевязки уже сделали.

– Что вдова Элкорт?

Вира не успела ответить. В комнату ворвался Дункан, сгорбленный под криком старушки, размахивающей метлой:

– Я просила не ходить по помытому! Наносил мне тут опилок!

– Мне ведь нужно пополнять запас дров, арисса! – уворачивался от оружия мужчина. – Ну хотите, буду в тапочки переобуваться?

Вчерашнего забулдыгу трудно было узнать. Перед ними стоял чистый, одетый в добротный костюм мужчина. Расчесанные волосы гладко убраны назад и перевязаны льняной лентой. Косматая борода сбрита, хоть возле ушей и пропущены пара участков.

Заметив Риту, вдова Элкорт сразу успокоилась, кинулась обниматься, расхваливая Виру и жалуясь, что Хаквис опять наследил золой из печи.

– Как же я по вам всем соскучилась! – Маргарита пожала руку помощнику, словила взгляд.