Двойник короля 20 (СИ) - Скабер Артемий

Прошло где-то два часа. Солнце уже встало, в комнату попали первые лучи — золотистые полосы на пыльном полу, тёплые пятна на стенах. Оконное стекло слегка дребезжало от утреннего ветра.

Желудок сжался от голода, напоминая, что я не ел почти сутки. В голове — лёгкий туман от недосыпа. Усталость — всего лишь физическое состояние, которое можно преодолеть силой воли. А вот голод и желание женщины — базовые потребности, на время заглушённые адреналином, но теперь вернувшиеся с новой силой.

Джемал сидел в углу, нервно постукивая ногой по полу. Тук-тук-тук — ритмичный звук раздражал, но я терпел. Каждая секунда тишины увеличивала его тревогу, каждая минута без связи с Зафиром усиливала панику.

— Он погиб… — скрипел зубами Джемал.

Лицо турка исказилось от напряжения, жилы на шее вздулись, кулаки сжались. Я же сохранял спокойствие: контролировал дыхание, держал пульс ровным. Мозг работал чётко.

— Нет, — покачал головой. — Хотели бы убить — сделали это. Нужна демонстративная казнь, так, чтобы те, кто поддерживают Зафира, увидели, что будет с ними дальше.

Логика проста и очевидна: Мехмет — не просто убийца, а политик. Ему нужен не труп брата, а урок для всех несогласных. Публичная казнь, медленная, мучительная смерть — вот, что утвердит его власть. Дуэль — идеальная сцена для такого спектакля. Но только одного не пойму: где их местная Амбивера? Почему не помогает?

— Артефакт! — повысил голос турок.

Джемал вскочил, глаза его расширились. Резким движением он достал средство связи. Артефакт засиял в руках пульсирующим голубоватым светом, комнату наполнил тихий гул. Средство связи активировалось.

— Я… — голос шехзаде дрожал. — В темнице… Ты безумец! Русский, ты…

Слова прерывались помехами, но смысл был ясен. Зафир жив, мои монстры добрались до него, хаос начался. В общем, план сработал. Первая фаза завершена, пора приступать ко второй.

— Молодец! — разорвал связь. — Настала наша очередь.

— Что? — уставился на меня Джемал.

Его лицо выражало крайнее удивление, граничащее с шоком. Он явно ожидал более длительного разговора, подробных инструкций, детального плана.

— Отправляй нас к своему бывшему господину в темницу, — ответил я. — И да, мы рискуем, но если я прав в своих предположениях… там не должно быть артефактов против пространственной магии.

Турок сомневался. Шансы на успех — где-то шестьдесят процентов, что уже лучше, чем «либо да, либо смерть».

Подошёл к Джемалу. В его глазах читалась внутренняя борьба, лоб покрылся морщинами от напряжения. Он понимал, что придётся перемещаться в неизвестные условия, возможно, прямо в ловушку.

Тень кивнула. Джемал раскинул руки, закрыл глаза. Его тело постепенно теряло чёткость очертаний, превращаясь в клубящуюся тьму. Она расширялась, охватывая и меня, создавая защитный кокон вокруг нас.

Я хрустнул шеей. Монстры готовы: Ам, Фирата, Тарим. У последних уже есть кристаллы, чтобы они смогли изменить форму. Моя тысячная армия тварей тоже в ружьё.

Заларак… Наконец-то источник полный, я смогу его использовать. Ещё белый ножик против магов четырнадцатого ранга. Но как бы было просто ввалиться во дворец всей толпой. Вот только Зейнаб могут спрятать или увезти, султан может свалить, а мне это не нужно. Да и ублюдок пятнадцатого ранга… Вот так, в лоб, у меня нет никаких шансов.

Наконец, нас накрыла тьма. Крайне неприятное ощущение, когда тебя разделяет на частицы. Вот у Лучшего намного более удобные перемещения: раз, и ты в другом месте.

Реальность собралась вокруг меня, восстанавливая целостность тела. Мгновение дезориентации, головокружение, тошнота — преодолел их усилием воли, сразу активируя магическое и духовное зрение.

Камера оказалась небольшой, сырой и тёмной. Стены из грубого камня, покрытые плесенью. Пол земляной, утоптанный, местами влажный. Потолок низкий, с железными крюками — для ламп или, возможно, для пыточных инструментов.

Зафир сидел, прислонившись к стене. Руки и ноги — в кандалах, тело покрыто ссадинами и синяками. Одежда порвана, испачкана. На лице — следы боя: опухший глаз, разбитая губа, засохшая кровь на виске.

Он увидел нас и дёрнулся — резко, неконтролируемо, как от удара током. Глаза расширились от шока, рот приоткрылся в беззвучном восклицании. Кандалы лязгнули, когда мужик попытался подняться.

— Не трогай! — остановил бросившегося к нему Джемала.

Взмах руки — резкий, властный, не терпящий возражений. И тень замерла на полушаге, словно натолкнувшись на невидимую стену.

Я опустился на корточки рядом с Зафиром, сохраняя небольшую дистанцию. Осмотрел его внимательно, оценивая степень повреждений, состояние сознания, уровень истощения. Выглядел он вполне жизнеспособно.

Затем активировал духовное зрение сильнее, проверяя состояние его магического источника. Способен к бою, хоть и не в полную силу. Для задуманного плана вполне достаточно.

— Рад тебя видеть, русский, — произнёс шехзаде. — Ты всё такой же безумный и опасный, как раньше.

Попытка улыбнуться исказила его измученное лицо гримасой боли. Разбитая губа кровоточила, но в глазах мелькнул огонёк надежды. Тусклый, почти погасший, но всё же присутствующий. Зафир не сломлен окончательно — это хороший знак.

— Угу, — кивнул я. — Значит, смотри, какая ситуация. Я могу тебе помочь выиграть бой с твоим братом…

Говорил тихо, чтобы голос не разносился за пределы камеры. Стражники могли проходить по коридору, прислушиваться. Также я сканировал пространство магическим зрением, ища артефакты.

Зафир смотрел с недоверием. Его взгляд скользил от меня к Джемалу и обратно. Он явно не понимал, как тень императора оказалась на моей стороне.

— Невозможно! — оборвал турок.

Голос сорвался на высокой ноте, выдавая отчаяние за показным гневом. Кандалы звякнули, когда он дёрнул руками. Движение вызвало новую волну боли: лицо исказилось, дыхание сбилось.

Он потерял веру в себя, дал отчаянию победить. А мне нужен был другой Зафир — решительный, готовый к бою, жаждущий победы. Такого придётся создать, спровоцировать, вытащить из-под слоя страха и смирения.

— Понятно, — пропустил слова мимо ушей. — Если не хочешь, то давай я тебя прямо сейчас тут убью, и не нужно будет позориться. Желаешь быть псом, так умри хотя бы как мужчина.

Ледяной тон, безразличный взгляд. Глаза Зафира вспыхнули гневом. Мышцы на шее напряглись, челюсти сжались. Маска безнадёжности треснула, показывая под собой живого человека. Ярость — именно то, что мне было нужно. Она придаёт сил, когда всё остальное потеряно.

— Что я предлагаю? Мехмет сильнее тебя, убивать он сразу не будет. Поиграется, насладится твоей беспомощностью, агонией и только потом, когда ты осознаешь, какой слабак… прикончит тебя.

Каждое слово — как удар хлыста, безжалостно, но точно. Никаких иллюзий, никаких пустых утешений, только суровая правда, которую он знал.

Я наблюдал за его реакцией. Зрачки расширились, дыхание участилось, руки сжались в кулаки, несмотря на боль от кандалов. Гнев постепенно вытеснял страх, решимость приходила на смену отчаянию.

— Я знаю! — ещё сильнее вспыхнул Зафир.

— Поэтому моё решение — это уникальное зелье. Личная разработка нашего рода, очень редкая и мощная штука. У меня единственный экземпляр. Много людей погибло, чтобы достать ингредиенты, а состав делали несколько лет.

Враньё лилось свободно, убедительно, детали придавали правдоподобность. Так я ещё никогда не рекламировал.

Взгляд Зафира изменился: в нём появилась искра интереса, надежды. Он подался вперёд, насколько позволяли цепи, вслушивался в каждое слово. Крючок заброшен, рыбка клюнула.

— Что это? — спросил турок.

Я достал очень маленький пузырёк из внутреннего кармана. Поднял флакон так, чтобы тусклый свет из окошка играл на стекле, создавая впечатление чего-то мистического, драгоценного. Жидкость переливалась, будто живая, гипнотизируя взгляд.

— Твой шанс, — улыбнулся. — Смотри, как он работает. Когда Мехмет будет играться, то приблизится. Потом ты как хочешь, но должен пролить это особенное зелье на него. Хоть в задницу запихивай, но оно обязано попасть на кожу, а лучше в кровь. Через несколько мгновений братишка начнёт качаться и захочет спать.