Хозяин антимагии 5 (СИ) - Базаров Миф

— Ещё месяц-другой, сынок, и мы наконец-то переедем. Уже шьют шторы и завозят мебель.

На следующее утро Тася буквально вцепилась в меня с просьбой прокатиться на новом автомобиле, стоявшем рядом со старой машиной.

Сестра умело управлялась с «Волго-Балтом», её лицо светилось от счастья.

А когда мы выехали на бездорожье, Тася прям хохотала за рулём, демонстрируя бесстрашие и явный талант гонщика.

— Смотрю, ты не разучилась⁈ — крикнул я, наслаждаясь ветром и скоростью.

— Куда там! — засмеялась девушка в ответ. — Это же лучше любой лошади! Чувствуешь, какая мощь?

Потом её лицо стало серьёзным.

— Кирилл, а когда ты будешь учить меня магии? До восемнадцати меньше года, а там и инициация не за горами.

— Всему своё время, Тасенька. Сначала инициация, почувствуешь потоки, а там посмотрим. Учи пока теорию, побольше читай.

Она довольно кивнула, смотря вперёд.

— А что ты мне подаришь на восемнадцатилетние? — хитро спросила сестра, бросая на меня быстрый взгляд. — На семнадцать ты подарил мне эти чудесные перчатки и спортивный наряд для вождения авто… Слышала, бывают автомобили без верха…

Я рассмеялся.

— Для моей любимой сестрёнки? Почему бы и нет. Закажу на заводе что-нибудь особенное.

— Индивидуальный проект? — переспросила она, с трудом выговаривая сложное слово.

— Индивидуальный, — кивнул я в ответ.

Её восторженный визг заглушил даже рёв мотора.

Через неделю, как только я закончил с делами на алхимическом производстве, пообщался со своими управляющими Осипом и Иваном Гурьевыми. А также несколько дней провёл в личной лаборатории, экспериментируя с антимагическим веществом.

Потом поехали с Кучумовым в колонию «Яковлевка», где у меня находились литейные цеха и вагоностроительный завод.

Виталий болтал без умолку, радуясь встрече с семьёй и новому приключению.

Я же смотрел в окно, думая о том, что оставляю позади. Балтийск стал моей очередной крупной победой. Очередной проверкой моих способностей не только как инженера, но и как управленца.

Поезд замедлил ход, подходя к станции Яковлевка-Заводская.

Я вышел на перрон и замер, поражённый открывшейся картиной.

Среди производственных зданий, где кипела кипучая деятельность, выделялось новое — гигантский ангар. Ворота в нём были открыты, и из них, плавно и величаво, начинал выползать каркас исполинского дирижабля.

Силуэт из лёгких сплавов блестел на солнце, и у меня захватило дух.

Фердинанд Цеппелин, Мирослава Оболенская и инженер Черепанов сделали это.

И вскоре мне предстояло отправиться в экспедицию на этом звере.

Глава 24

— Граф! Наконец-то! — Фердинанд фон Цеппелин с широкой сияющей улыбкой шагнул вперёд и схватил мою руку. — Мы ждали только вас! «Гордость» готова отправиться в путь хоть сию секунду!

Рядом с ним, с горящими от восторга и гордости глазами, стояла Мирослава Оболенская. Во взгляде девушки читалась вся гамма чувств: от триумфа инженера, видящего воплощённую мечту, до лёгкого беспокойства матери, впервые отпускающей своё дитя в большой мир.

— Кирилл Павлович, все системы проверены, расчёты перепроверены десятки раз, — дрожащим от волнения голосом сказала она. — «Гордость графа» ждёт только вашей команды.

Я замер на месте, невольно дёрнув головой.

— Добрый день, друзья мои. Вы назвали дирижабль… «Гордость графа»? — переспросил я, с надеждой глядя на Цеппелина. — Я всё же надеюсь, Фердинанд, что речь идёт о вас?

Немецкий инженер пожал плечами, а его пышные усы забавно задрожали.

— Кирилл, это лучший летательный аппарат, который когда-либо создавался в этом мире. И всё это благодаря вашей вере, вашим ресурсам и вашему… нестандартному взгляду. Название абсолютно логично.

— Но, Фердинанд, это ваше детище! Ваш проект, ваши чертежи! — попытался я возразить.

Мирослава мягко вступила в диалог, положив руку на рукав Цеппелина.

— Дорогой, Кирилл Павлович прав. Без тебя этого не было бы. Но… — она повернула ко мне своё одухотворённое лицо, — но и без вас, граф, у нас были бы лишь чертежи на бумаге. Вы дали нам возможность творить. Вы наш капитан и наш покровитель. Позвольте этому кораблю носить ваше имя, пусть и в такой форме. Это знак нашего уважения и благодарности.

Я посмотрел на их искренние, воодушевлённые лица и понял, что спорить бесполезно. Да и, если честно, было в этом названии что-то приятно щекочущее самолюбие.

— Хорошо, хорошо, сдаюсь, — с улыбкой поднял я руки в знак поражения. — Пусть будет «Гордость графа». Только, ради всего святого, в официальных бумагах будем скромнее, напишем просто «Гордость».

Радостные возгласы стали лучшим ответом.

Я же снова обратил взор на дирижабль. Он покорно висел в паутине толстых канатов. Десятки рабочих, похожих издали на усердных муравьёв, передвигали его с помощью лебёдок в сторону трёх сцепленных железнодорожных платформ.

Солнце, нещадно палящее в этом душном мире, слепило, отражаясь от полированного металла бортов.

Конструкция и впрямь казалась исполинской.

— Он не слишком велик для стационарного телепорта? — не удержался я, мысленно прикидывая стандартные габариты портальных арок.

Тут же из-за спины Цеппелина появился Ефим Черепанов, снимая картуз и вытирая потный лоб. Его лицо светилось уверенностью.

— Так и задумано, ваше сиятельство. Все габариты рассчитаны тютелька в тютельку. Пройдёт как нитка в игольное ушко. Ни сантиметра впустую. Можете на меня положиться.

— Добрый день, Ефим Алексеевич, — кивнул я инженеру.

— Добрый, добрый, — немного смутился он.

Жара, стоявшая в «Яковлевке», внезапно показалась не такой уж невыносимой на фоне этой кипучей энергии. Все были заняты делом, а гигантский дирижабль отбрасывал спасительную тень, под которой и собралась наша странная команда: немецкий гений, русская княжна-бунтарка, гениальный самоучка и я со своим вассалом-огневиком.

— Ну что ж, — сказал я, поддаваясь общему настрою. — Как скоро закончите погрузку? Когда будем готовы к отправлению?

— К вечеру управимся! — хором ответили Цеппелин и Черепанов.

— Кирилл Павлович, — вмешалась Мирослава, и в её голосе зазвучали мольба, — погода стоит ясная, ветра нет, мы быстро справимся с погрузкой. Давайте отправимся этим вечером.

— Именно! — подхватил Фердинанд. — Через день прибудем в воздушный сектор, колонию «Сегежа». И с самого утра начнём подготовку к переходу за внешнее кольцо миров.

Вспомнил, как мне не нравилась эта удушающая жара в «Яковлевке», и мысленно представил себе прохладу вагона и скорость движения. Перспектива застрять здесь ещё на сутки не вызывала энтузиазма.

— Что ж, логика в ваших словах есть, — согласился я. — Тогда решено: отправляемся сегодня вечером. К точке старта экспедиции мы должны прибыть через день, на рассвете.

Радостные возгласы и оживлённые взгляды стали лучшим ответом. Команда бросилась завершать последние приготовления с удвоенной энергией.

В этот момент ко мне степенным шагом подошёл Пётр Бадаев, мой преданный управляющий литейными цехами, человек, чьи верность и мастерство служили моему роду не одно десятилетие.

— Кирилл Павлович, не желаете ли зайти в кабинет, пока идёт погрузка? — предложил он, и в словах читалось неторопливое деловое участие. — Чайку попить, обсудить текущие дела. Отчёты готовы.

Я с готовностью кивнул. Хватит изучать отчёты с литейного производства удалённо, пора разузнать обо всём на месте.

Оглядевшись, я заметил, что Виталий Кучумов, неожиданно получив немного свободного времени, уже исчез вместе с Николаем, сыном Бадаева. Не сомневаюсь, что до самого вечера они проторчат в литейном цеху, с азартом проверяя и совершенствуя печи. Страсть к практическому делу была у обоих сильнее всякой жары.

Кабинет Петра стал настоящим оазисом прохлады и порядка посреди металлургического ада, где главной движущей силой была жар раскалённых печей. Воздух здесь пах не серой и расплавленным металлом, а древесиной старой мебели, сушёной мятой и свежезаваренным чаем.