Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Почти, — усмехнулся Тай. — На конюшню заглядывал. Я в Дом попал поздно, мне уже двенадцать было. Иным родители в этом возрасте невесту начинают подыскивать: пока достойную девушку присмотришь да сосватаешь, там уже и возраст для женитьбы подходящий.

Он ласково погладил кобылу по шее.

— У моей семьи всегда было большое хозяйство. Пара коров, бык, овцы… кур и гусей я вовсе не считаю. В общем, мне всегда приходилось возиться с живностью. Родители, конечно, обрадовались, когда у меня обнаружился дар, но и расстроились тоже. Мы же первые помощники — я да младший брат.

— Брат и восемь сестер, — вспомнил я утренний разговор с Вэем.

— Семь, — удивленно поправил Тай. — А откуда ты узнал?

— Да так, подумалось…

Подумалось, что за эти полдня я выяснил о других старших учениках больше, чем за предыдущие полгода.

Вэй с Яньлинь развели костер. Облитые кунжутным маслом, влажные ветки шипели и пыхали паром. От огня веяло жаром, особенно приятным в промозглой ночной сырости. Пока варилась похлебка, оставалось только ждать и чесать языками.

— Как думаете, что там все-таки случилось? Что тот человек имел в виду, говоря про проклятие Серых земель? — поинтересовалась Яньлинь.

— Наверняка какое-нибудь местное суеверие, — отозвался белобрысый. — Правда, Саньфэн?

Я пожал плечами.

В Доме Шипа к Серым землям относились без интереса. Ничейная территория, на которой нет доступного для сотворения печатей фохата, а потому неподконтрольная заклинателям.

Как гласит десятая из великих мудростей, где нет власти — нет и порядка. Хищные звери, духи и даже младшие демоны, бесчинство разбойничьих банд — путника, что решался пересечь Серые земли, подстерегало немало опасностей. С другой стороны, насколько мне было известно, обычные люди там тоже жили. Да и те же торговые караваны ходили регулярно.

Но в детстве среди деревенских Серые земли упоминались чуть ли не как крыльцо царства демонов! И любой, кто не был защищен караваном (как мой отец), воспринимался как демон. Демон и Безумец… Оказывается у нас с белобрысым много общего: нам обоим не повезло с родителями.

Когда я поинтересовался у наставника Лучаня, почему меня называли дитем скверны, тот вздохнул и сказал, что людям свойственно бояться того, чего они не понимают.

— Меня удивляет, что с нами не поехал никто из мастеров, — буркнул Тай. — На мой взгляд, это вопиющая беспечность со стороны Дома!

— Не беспечность, а здравый смысл, — поправил Вэй. — Четыре адепта вполне могут разобраться с проблемой, не дожидаясь, чтобы наставники подтирали нам сопли. Тай, в конце концов, ты покорил вершину Тяньмэнь! Между прочим, единственный из всех здесь присутствующих! Сколько можно считать себя неудачником⁈

— Лучше сдохнуть от самоуверенности?

— Как видишь, я пока не сдох. И еще способен учиться на своих ошибках. А ты? — Тай не ответил, и Вэй вернулся к теме: — Сперва узнаем, что случилось. Не справимся сами, тогда вызовем подмогу, — белобрысый поморщился: вариант с подмогой ему явно не нравился, и оттягивать его он собирался до последнего. — Думаю, достаточно будет обновить защитные амулеты. Хотя это то же самое, что разбивать треснутые горшки [идиома означает, что если что-то нельзя исправить, то лучше сразу сдаться].

— Почему? — удивилась Яньлинь.

— Кристалла Шипа больше нет, и влияние Кристалла Лозы, конечно, расширилось, но поле фохата не накрывает всю территорию вашего бывшего Дома, — пояснил Вэй. — Печально признавать, но поддерживать барьеры приграничных деревень долго не получится, а потому людям, если они хотят остаться под защитой заклинателей, придется перебираться ближе к Дому.

Я снова подумал про «поводок», которым заклинатели Младших Домов оказываются привязаны к своему Кристаллу. Потом про Зеленый Дом, заклинатели которого, возможно, знают, как избавиться от «поводка», но не спешат этим знанием делиться. Про Долину Семи Чаш и Пещеры Эха…

Что же там на самом деле произошло?

Мне позарез нужны ответы. Это опасно, предупреждал учитель Лучань, и я уже натворил глупостей, когда не внял его словам про мир между Домами, но… Я поймал себя на мысли, что меня больше не устраивают подачки Старшего Дома, не устраивает осколок силы.

— Готово! — попробовав похлебку, заявила Яньлинь.

В желудке нетерпеливо заурчало, и мечты о великом разбились о прозу бытия.

Следующие полтора дня прошли на редкость спокойно.

Мы заглянули в Дом Шипа, но ничего нового узнать не удалось — мальчишка по-прежнему нес какой-то бред. Привезший его мужчина, житель соседней с «проклятой» деревни, добавил, что проверяющего их староста все-таки отправил, но тот не вернулся — то ли стал жертвой проклятия, то ли, учитывая, что единственным добровольцем вызвался вечно пьяный рыбак, которому пообещали бутыль рисовой водки, просто пропал.

В общем, только время потеряли… если бы не шикарный ужин у господина Йизе. Ничего не изменилось — ни на его кухне, ни в самой деревне. Да и странно, если бы было иначе, ведь прошло всего поллуны. Наверно, виноваты чувства, с которыми я покидал деревню перед Тяньмэнь. Как говорил учитель Лучань, часто мы видим не мир, а лишь свои ожидания от этого мира — еще недавно я готов был порвать все связи с «моим миром» и оттого думал, что без меня он рухнет.

Как бы то ни было, утром мы выехали в приподнятом настроении.

Дождь то начинался, то затихал, повисая в воздухе противной липкой моросью. Воздух пах сыростью, мокрой землей, травой. Он казался слишком тяжелым… пустым: поле фохата слабело с каждым ли, что мы удалялись от Кристалла Лозы — я снова невольно подумал про «поводок».

Управление фургоном, к моему облегчению, взял на себя Тай, и ехать мы стали гораздо бодрее. Дорога петляла по холмам, поля сменялись лесами, те снова полями. Иногда мы проезжали через деревни. Не останавливались: на обратном пути еще будет время, чтобы выслушать жалобы местных жителей, разобраться с мелкими проблемами и записать, чтобы передать главе Фухуа, остальные.

Скучно, впрочем, не было.

Яньлинь вспомнила про шипастую плеть, которую я использовал в ущелье, и решила выпытать, как я додумался совмещать печати. К ней, конечно, тут же присоединился белобрысый, и несколько часов они надоедали мне бесконечными просьбами показать печать еще раз, пока вконец достав, не были посланы ловить демонов на горе Кху Ям. Вэй, ничуть не расстроившись, вытащил из сумки чистый свиток и чернила и принялся что-то писать, точнее, черкать. Яньлинь увлеченно следила, время от времени поправляя.

От печатей разговор перетек к влиянию фохата различных оттенков на тонкое тело и использованию зелий для корректировки этого влияния. Над таким Яньлинь и старейшина Диши как раз трудились последние полгода.

Увлекшаяся подруга говорила о грядущем великом прорыве, который, несомненно, впишет имя ее наставника, а заодно и всех причастных, в историю Дома Колючей Лозы, сыпала названиями незнакомых мне растений как горохом. Белобрысый с умным видом кивал, притворяясь, что понимает, о чем идет речь. Я пытался медитировать и «не слышать», как в рассуждениях подруги то и дело звучало «Саньфэн». Если мне и предстояло быть вписанным в историю, то, похоже, только в качестве подопытного кролика.

К вечеру второго дня, когда мы почти добрались до места назначения, распогодилось. Уголек солнца наполнил воздух теплым рыжим светом, «зажег» поля огромным костром. Ветер стих. Мир замер в неподвижности, словно пойманный кистью художника.

— Тихо-то как! — восхищенно протянула Яньлинь, запрокинув голову и глядя в выцветающий холст неба, по которому черными росчерками туши летел птичий клин.

— Подозрительно тихо, — хмуро буркнул Тай.

И в этот раз Вэй не стал дразнить его занудой и мнительным сусликом.

— Что-то не так, — тихо заметил белобрысый, напряженно глядя в сторону показавшихся на горизонте домов. — Ничего не замечаешь, Саньфэн?

Я перешел на тонкое восприятие, сосредоточился, пытаясь уловить, что же смутило белобрысого. Поле фохата было слабым, но ровным. Спокойным. Под стать окружающему пейзажу, где даже козам было лениво переходить с места на место.