Проклятие Серых земель
Глава 1
Сегодня я наконец-то снова почувствовал фохат.
С испытаний на горе Тяньмэнь миновала половина луны, и все это время я провел в лазарете в деревне Лозы. Давился тошнотворными зельями, которыми травил меня старый извращенец Диши. Терпел назойливые прикосновение его паучьих пальцев. Считал плывущие по небу облака и оставшиеся на ветвях клена листья. Спал.
Все эти дни я чувствовал себя странно, и дело было не только во временной утрате способностей.
Цель спасти учителя Лучаня, которой я жил последние полгода, исчезла. Ненависть… тоже как-то сама собой растаяла. Линг и Минджу, старейшина Юи и другие — я не забыл про них, но время притупило боль потери, и я с удивлением обнаружил, что в Доме Лозы тоже есть люди, которые мне не безразличны: Жаолинь, Фенчунь и Тай, этот белобрысый придурок Вэй, даже наставник Цзымин с его скупой заботой, к чьим урокам я сам не заметил, как привык, и теперь скучал без каждодневных тренировок.
Ни цели, ни ненависти — внутри словно образовалась дыра, пустота, которую я пока не знал, чем заполнить.
Требовалось время, чтобы все обдумать, и, пожалуй, лазарет с его тоскливым однообразным распорядком подходил для этого лучше всего.
В первую очередь меня, конечно, волновало состояние наставника Лучаня. Старейшина Цзымин честно предупредил, что шанс вылечить учителя очень мал: несмотря на молодость, Чжан Лучань считался одним из лучших заклинателей Шипа, а потому успел впасть в зависимость от изумрудного оттенка фохата. Но, учитывая успехи в освоении печатей Лозы — мои, Яньлинь и Хуошана, шанс все же имелся. Особенно мастеров заинтересовал факт, что я использовал старшие печати двух Домов одновременно и при этом не отправился в гости к владыке Яньло-вану [не умер]. Несмотря на полгода подготовки, тело не должно было выдержать такую нагрузку.
Полагаю, меня спасла та странная черная дрянь, разъевшая барьер вокруг обители. Ее природу не могли объяснить ни я сам, ни мастера Лозы (хоть и не хотелось, пришлось рассказать все). Наставника Цзымин собирался поискать упоминания о похожих случаях в архивах, но, судя по молчанию, либо пока ничего не нашел, либо не счел нужным сообщать мне. Призвать разрушительную печать снова у меня не получалось.
Темноволосая заклинательница тоже мне больше не снилась.
Хотел бы я выяснить, кто она такая, откуда взялась и чего хочет. Но гадать об этом было так же бесполезно, как и о том, действительно ли Зеленый Дом что-то искал в Пещерах Эха. Позже я собирался наведаться туда, хоть и сомневался, что найду следы, ускользнувшие от внимания мастеров Лозы.
А пока все, что оставалось, — притворяться подопытным кроликом Тэнг Диши; надеяться, что его предположение окажется верным, и после того, как восстановлюсь, я смогу использовать и печати Лозы, и печати Шипа без последствий; ворочаться с боку на бок, проминая пахнущий луговыми травами матрас, да радоваться коротким визитам Яньлинь и Хуошана.
Яньлинь… Мне все еще было стыдно за нападение на нее. Но подруга заявила, что на убогих и больных не обижаются — и потому не собирается обсуждать мое временное помутнение сознания. Щебетала о зелье, которое они на днях варили с Фенчунь для Янцзы, о странной пропаже Вея — она не видела белобрысого с испытаний на Тяньмэнь. О суете, царившей в Доме в связи с переездом из деревни Шипа: Лоза наконец-то решила собрать всех учеников в одном месте.
Да, подруга не держала на меня зла, но я-то прекрасно отдавал себе отчет, что готов был записать ее в стан врагов из-за собственной мнительности.
Хуошан… Его чугунной башке, казалось, все нипочем.
Друг рассказал, что тоже попался в ловушку Леса заблудших, и пока гонялся по кустам за иллюзорным Вэем, настоящий оглушил его и вместе с отставшим от крысюка Танзином притащил в безопасное место. Так что когда Быкоголовый очнулся, то обнаружил, что расклад сил стал два-один не в его пользу.
Попытка уйти в одиночку закончилась в ловчей яме, из которой его снова вытащил проклятый белобрысый. А потому, в кои-то веки поработав головой и поняв, что одному ему до места встречи не добраться, выяснение отношений Хуошан решил отложить до более подходящего случая.
Догадываюсь, Танзин тоже не испытывал радости от вынужденного союза, но, по словам Хуошана, на провокации не реагировал и рвать зубы у тигров не пытался [не лез на рожон]. По крайней мере, до ночи, когда Вэй куда-то усвистал, оставив двоих спутников наедине.
Естественно, они сцепились — сначала переругивались, потом… До драки дело не дошло по одной простой причине: белобрысый вернулся. Да не один, а с каким-то сумасшедшим заклинателем на хвосте, против которого не помогла даже коронная «Пасть зверя». Очнулся Быкоголовый уже в лечебнице.
Когда я пересказал слова учителя Лучаня, Хуошан пожал плечами и спросил: «Что это меняет?». Наивно было ждать, что Быкоголовый тут же откажется от своих убеждений насчет Лозы. Успокаивало только, что Яньлинь обещала присмотреть, чтобы Хуошан не натворил глупостей.
— Вижу, мой драгоценный мальчик, ты быстро идешь на поправку, — заметил, входя Тэнг Диши.
Я опомнился, посмотрел на тонкий браслет из лозы, обвивший запястье. Похоже, перенимаю дурные привычки у белобрысого. Встал, поклонился:
— Вашими стараниями, уважаемый старейшина.
— Да, моими, — согласился Тэнг Диши. — Но как бы мне ни хотелось продолжить наше плодотворное общение…
Это так теперь называются бесчеловечные эксперименты над учениками? Хотя, Великий Дракон мне свидетель! Если исследования Тэнг Диши по влиянию фохата на тело помогут учителю Лучаню, пусть не только своей отравой пичкает, даже на кусочки режет.
Старейшина кашлянул, и я опомнился.
— Так вот, Саньфэн, твой наставник полагает, что ты засиделся под моей опекой. Видит Свет, мне не хочется тебя отпускать, но я вынужден подчиниться. Тебя ждут у Дворца Старейшин.
После полумрака лазарета солнце снаружи ослепляло. Несмотря на ясный день, осенний воздух был довольно прохладным и приятно свежим после приторной терпкости трав и зелий.
Я с интересом глазел по сторонам. Поллуны назад, когда нас привезли с Тяньмэнь, мне было не до того, чтобы осматриваться.
В отличие от деревни Шипа, Дом Лозы располагался в лиственном лесу. Точнее, в лесу располагались лазарет, младшая школа, учебные залы и дома мастеров. Сама деревня вплотную подходила к опушке, но я направился в противоположную сторону — глубже в чащу.
Под ногами шелестела опавшая листва, в воздухе плыла, серебрясь, паутинка. Было неожиданно тихо и пустынно: ни голосов играющих младших учеников, ни криков птиц, ни духов, ничего.
Деревья расступились неожиданно, открыв взору озеро. Светлая застывшая в неподвижности вода казалась огромным зеркалом, в котором отражалось выцветшее до грязной голубизны осеннее небо и желто-рыжий костер растущих по берегам кленов.
В середине озера, на острове стоял Дворец Старейшин. Центральное строение, монументальное, надежное, с крутоскатной крышей, возвышалось на три этажа. Вдоль второго шел балкон, покоящийся на восьми витых колоннах. Главный дом, словно цыплята наседку, окружали закрытые беседки и малые дома. Весь этот архитектурный ансамбль соединяли коридоры и открытые переходы.
От берега к острову тянулся сплетенный из лоз мост.
На площади перед Дворцом было многолюдно. Общее собрание? Я заспешил к мосту.
— Тэнг Чжан Саньфэн! — остановил меня скрипучий голос.
Я настороженно посмотрел на поджидавшего меня Кукольника, склонился в приветствии.
— Подойди, — сухо приказал Тэнг Бинь. — Держись рядом.
Старейшина призвал «Лепесток», поднимая нас обоих в воздух. От неожиданности я пошатнулся, но устоял. «Лепесток» развернулся, устремился к Дворцу. Снизу промелькнула серебристая гладь воды. Узкая прибрежная полоса, покрытая песком, зеленое море выстроившихся учеников.
