Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Безумец, он и есть безумец, — отшутился Вэй. — Человек, у которого демоны в голове периодически напиваются байцзю и устраивают пляски не хуже танцоров Нуо. Правда, этот к тому же еще и очень сильный заклинатель, — поморщившись от воспоминаний, добавил Вэй. — Неизвестно из какого Дома. Отшельник, который уже семнадцать лет живет на горе Тяньмэнь.

— Это с ним ты хотел «разобраться»? — припомнил я ночной разговор накануне испытания.

— Ну не с Хуошаном же, — проницательно посмотрел на меня белобрысый, заставив смутиться: и как только догадался? Хмыкнул: — Мне показалось, это твой приятель хочет разобраться со мной. Повлияй на него как-нибудь, что ли. Мне-то не жалко с ним поиграть. Но ведь я тоже не могу постоянно с ним возиться, а без пригляда Хуошан либо навредит кому ненароком, либо себе лоб расшибет.

Повлиять? Скорее, небожители покинут Белый Дом, чем в Хуошане прорастет зерно рассудительности: надеюсь, он ничего не натворит, пока нас с Яньлинь нет в деревне. Я со вздохом подстегнул лошадей. Вэй и так все понял, посочувствовал:

— Такой же неугомонный придурок, как и Шу?

Я поперхнулся. Сравнение Хуошана с крысюком в первую секунду возмутило до глубины души. Шу — подлый урод, а Быкоголовый… это Быкоголовый.

— Я догадываюсь, что на Тяньмэнь Шу первым к тебе полез. Но ты-то мог хоть немного сдерживаться, а? — заметил Вэй, повторяя почти то же самое, что Яньлинь. — Сомневаюсь, что трепка пошла ему на пользу, только озлобила еще сильнее. Дело твое, конечно. В конце концов, каждый сам решает, наживать себе врагов или нет.

— Я…

— Считал врагами нас всех? Весь Дом Лозы? — поинтересовался Вэй, смотря на меня тем «нехорошим» взглядом, от которого снова возникло ощущение пропасти под ногами. Сморгнул, показательно надулся: — Обидно, знаешь ли. Я целых полгода с тобой возился. Вел задушевные беседы, наставником поделился. Лепешку последнюю скормил.

— Всего лишь половину! — возмутился я.

— Зато два раза! — триумфально возразил белобрысый. — А две половины как раз равняется одному целому!

Я опомнился, что разговор принял уже совсем абсурдный оттенок. Вэй рассмеялся:

— Наконец-то ты расслабился. А то дулся, словно мышь на крупу. И вообще, как показала недавняя история, лучше жевать, чем говорить… то есть говорить, чем кулаками махать. А потому, когда в чем-то сомневаешься, спроси совета у мудрых людей.

— У тебя, что ли?

— Не-а. Я самый настоящий первосортный дурак, — улыбнулся Вэй, но тут же стер улыбку. — Иначе бы не подставил так учителя Цзымина перед Тэнг Бинем. И потому теперь мне кровь из носу нужно выполнить это задание.

Мне неожиданно стало стыдно. «Неблагодарность — один из худших грехов», — говорил учитель Лучань.

Все эти полгода, что я ненавидел Лозу, старейшина Цзымин относился ко мне как к полноправному ученику: придумывал специальные тренировки, помогая справиться с трудностями из-за смены оттенка, защищал перед другими старейшинами. Я же… не принес ничего кроме проблем — ни ему, ни белобрысому, у которого отобрал время на общение наставником.

Если предположить, что наставник Лучань вынужден был бы учить кого-то из чужого, «вражеского» Дома, и этот кто-то являлся еще тем неблагодарным придурком… Я бы злился, ревновал, наверно. А Вэй даже ни разу не упрекнул меня.

Похоже, пора вспомнить то, что я сам говорил Жаолиню про благодарность и умение признавать ошибки.

— Не ты один. Признаюсь, я показал себя не меньшим идиотом. Мне… очень жаль.

— Забудь. Я вот не знаю, как бы себя повел, окажись на твоем месте.

— У меня ведь был выбор. Я мог… уйти, например.

И меня бы, вероятно, вопреки всем моим надуманным опасениям, отпустили. Гордо. Глупо. Но есть чужой хлеб, принимать чужую заботу и при этом думать, как укусить дающую тебе руку… это подло. Лучше быть гордым глупцом или глупым гордецом, чем подлецом. И незнание меня не оправдывает.

— Отправился бы в одиночку шастать по Серым землям? — заинтересовался Вэй, помешав мне предаваться самобичеванию. — Или гонял бы теневых шелкопрядов на Тяньмэнь? Как по мне, два сумасшедших заклинателя для одной бедной горы — перебор!

— Почему сумасшедших?

— Потому что ни один заклинатель в здравом уме не покинет Дом.

Какое-то время мы молчали.

— Что же все-таки случилось на Тяньмэнь?

— Вот же ж! — с досадой отозвался белобрысый. — Заговариваю тебе зубы, заговариваю…

Я думал, что Вэй пошлет меня гонять демонов на гору Кху Ям, но тот, внезапно посерьезнев, ответил:

— Откровенность за откровенность, да? Ты же рассказал про своих родителей. Наверно, будет нечестно, если я сейчас промолчу. В общем… на Тяньмэнь есть могила. В ней похоронена женщина, которая, возможно, является моей матерью.

— Возможно?

— Я у покойницы не спрашивал, кто она, — легкомысленно мотнул головой белобрысый, снова натягивая привычную маску беззаботного придурка. — У тебя вон хоть тетка с дядькой есть. Я про свою родню вообще ничего не знаю.

— Некоторую родню лучше не знать.

— Возможно, — согласился белобрысый. — Но человек без памяти подобен дереву без корней. Обидно, знаешь ли, когда тебя притащили в Дом и всучили главе Фухуа, как прохудившуюся корзину, которая самому негожа, но выбросить жалко.

— Это был Безумец? — догадался я. — Думаешь, он твой… отец? Или еще какой родственник?

— Демоны его знают! — пожал плечами Вэй. — Потому-то мне и хотелось задать ему пару вопросов.

— На языке печатей? — съязвил я: странно, теперь, когда исчезла нужда притворяться, я чувствовал себя гораздо свободнее.

— Я собирался поговорить. Просто поговорить, для начала. В конце концов, если он и впрямь мой непутевый папаша, невежливо начинать знакомство с печати в лоб, — белобрысый хмыкнул. — Но меня и слушать не захотели. Едва я переступил окружавшую логово Безумца границу, он долбанул заклинанием. Да еще каким! Окажись я чуть менее расторопен, оно не оставило бы от меня и мокрого места. Ну я же не дурак…

Ага, а кто минуту назад утверждал обратное?

— Понял, что человек не расположен к беседе… Но я и предположить не мог, что он будет преследовать меня и тем более нападет на лагерь. — Вэй с досадой цокнул. — Иначе бы устроил стоянку гораздо-гораздо дальше. Я-то рассчитывал быстро побеседовать и вернуться, прежде чем Хуошан с Танзином поубивают друг друга. А в итоге получилось, что из-за моего любопытства Безумец едва не прикончил нас всех.

— И как ты с ним справился? Поднялся на новую ступень? — предположил я, вспомнив свой поединок с Шу.

— А я и не справился, — неохотно признался Вэй после паузы, потянулся пригладить отсутствующий хвост, опомнился и поморщился. — Хоть и мог уже черпать фохат из пространства. Он сам внезапно отступил, после того как вырубил Хуошана и Танзина. Словно раскаялся? Испугался? Знаешь… это жутковато, — добавил белобрысый после паузы, — когда понимаешь, что через секунду твои барьеры, твоих товарищей и тебя заодно раздавят — легко, непринужденно, как куриное яйцо. Зато теперь до меня дошло, почему наставник советовал не задавать Безумцу вопросов, — хмыкнул белобрысый.

Оказывается, у самоуверенности идеального первого ученика тоже есть предел.

После обеда небо затянуло, начал накрапывать дождь. Скорость движения, ожидаемо, снизилась, а потому ехать решили до позднего вечера и на ночлег остановились только, когда окончательно стемнело.

Яньлинь пошла за водой. Вэй подло улизнул за дровами, предоставив мне заботу о лошадях. Что там говорил смотритель? Распрячь, обтереть, напоить, задать корм… Думая, как подступиться, я с опаской посмотрел на ближайшую кобылу. Та тихонько заржала, с недоверием косясь на меня.

— Помочь? — предложил Тай, берясь за упряжь.

— Буду признателен.

Я с облегчением отошел в сторону, с любопытством наблюдая, как Тай безбоязненно и неожиданно ловко распрягал и стреноживал лошадей, складывал упряжь.

— Ты, случаем, не сын коневода?