Ся Мэй. Когда я снова встречусь с ней?
Вчера, пересчитав обнаруженные в Приюте припасы, мы решили не делать крюк, чтобы заглянуть к цветкам, а напрямую отправиться в Дом Колючей Лозы. Весной и летом у заклинателей много работы: освящать поля, разбираться с вредителями и болезнями. Значит, если меня и отпустят тренироваться в Дом Цветка, то не раньше следующего Праздника урожая. А то и зимы: осенью твари Серых земель становятся более агрессивными, и приходится укреплять границы.
Будет ли Ся Мэй ждать нашей новой встречи? Или найдет себе другого напарника для медитаций?
Я представил ее задорную проказливую улыбку, и на душе потеплело. Все-таки хорошие месяцы мы провели в Доме Цветка. Церемония приветствия и праздник Дунчжи, совместные медитации, даже та нелепая охота на кота Оракула.
— Раз уж речь зашла о главе Мэйсюань, ее Оракул говорил иначе, — вернулся я к спору с белобрысым. — Помнишь, он обещал мне скорую смерть или великое будущее? Смерти я благополучно избежал. Даже два раза, если считать Похитителя жизни, так что главой Дома Колючей Лозы, определенно, быть мне.
— Боги любят повторять урок трижды. Может быть, сегодня вечером ты споткнешься на ровном месте и свернешь себе шею? Или провалишься под лед, когда мы будем переправляться через реку? — ухмыльнулся белобрысый. — Так что не слишком задирай нос. А не то…
— Разобью его? Как ты в прошлый раз, когда удирал от Ночного кошмара?
Солнечный гений улыбнулся, развел руками, соглашаясь, что я его подловил.
— Пойду, разбужу Яньлинь. Пора отправляться в путь.
Пора возвращаться домой.
* * *
Я не свернул себе шею, не провалился под лед, не замерз насмерть во время бурана. Меня не сожрали крылатые твари, по-прежнему налетавшие по ночам, и иные звери, которых мы время от времени встречали на пути. Нас не пытались принести в жертву очередные вырожденцы, не преследовал Клык со своей бандой. Не тревожил Похититель жизней и другие смертельно опасные аномалии.
В общем, пророк из Вэя вышел так себе.
После двух недель относительно спокойного пути мы наконец добрались до перевала, по другую сторону которого находились земли Колючей Лозы: Пещеры Эха и Долина Семи Чаш.
— Здравствуй, Дом! Милый Дом! — пропел белобрысый. — Как хорошо возвращаться в родные края весной!
— До нее еще почти месяц, придурок, — поправил его я.
— Разве не чуешь, какой запах витает в воздухе? — улыбнулся белобрысый. — Перемен!
Я принюхался, но уловил только кислый аромат козьей шерсти. Похоже, неподалеку устроило лежбище стадо диких коз.
— Сплюнь! А то еще накличешь метель, и мы застрянем тут на демоны знают сколько времени.
Последние несколько дней погода стояла ясная, и я надеялся, что когда завтра мы поднимемся на перевал, она сохранится. Сегодня идти в горы было уже поздно. Тени удлинились. День давно миновал середину и стремительно приближался к вечеру. Преодолеть перевал до темноты мы не успеем, а лазить ночью по крутым склонам не самое безопасное занятие.
Стоянку мы устроили на опушке леса. Пока мы с Вэем сооружали подобие шалаша из лоз, молодых кленов и снега, Яньлинь перебрала вещи в дорожном мешке, вытащила пару пустых пузырьков, задумчиво покатала в ладонях, предупредила:
— Пойду, прогуляюсь.
— Далеко? — уточнил я.
— Нет. Мастер Диши говорил, что где-то здесь есть пещера, в которой растет зимнецвет. Он применяется во многих зельях, например, в снотворном.
— Я с тобой, ласточка, — тут же забыл про все дела белобрысый. — Мало ли, кто посмеет напасть на тебя!
— Например, горные козы? — подначил я друга, глядя на клочок рыжей шерсти, зацепившийся за ближайший куст.
— А ты знаешь, какими опасными могут быть горные козы?
— Особенно, если под их шкурами скрываются коварные заклинатели, — внезапно припомнил я безумный и, хвала небожителям, оставшийся нереализованным план солнечного гения по проникновению в деревню вырожденцев. Махнул рукой: — Идите уже. Я сам здесь справлюсь.
Тем более укрытие мы почти закончили, а набрать хвороста, развести костер и сварить обед — дело нехитрое.
Тени от деревьев достигли подножия гор, суп уже был готов, а Вэй с Яньлинь не спешили возвращаться. Сбор лекарственных трав точно не должен был занять столько времени. Скорее, друзья просто воспользовались выпавшим впервые за две недели случаем провести время наедине.
Делать было все равно нечего, а тратить время впустую жаль, и я решил заняться медитацией.
Вдох-выдох. Я раскрылся, вслушиваясь в окружающий лес. Вокруг уже чувствовался фохат, но поле было до того слабым, что ощущения казались смазанными, будто мир подернулся белесой дымкой. Мне удалось упорядочить внутренний ток энергии, но ни восстановить запас сосуда, ни даже обнаружить Вэя и Яньлинь не получилось.
Я сконцентрировался, пытаясь усилить тонкое восприятие.
Туман рассеялся, и вокруг раскинулась знакомая пустошь.
Передо мной стояла черноволосая ведьма из снов.
За прошедшие месяцы я и забыл, насколько она красивая, ослепительно красивая. Наверно, странно, даже неправильно любоваться одной девушкой, когда встречаешься с другой. Ся Мэй с ее нелепыми «детскими» пучками, мягкими губами, вздернутым носиком-пуговкой подкупала уютной милой непосредственностью. Ведьма из снов, утонченная, гордая, державшаяся с неприступностью небожительницы, восхищала своей красотой. Сравнивать их было то же самое, что утку-мандаринку и божественную цаплю.
Когда ведьма меня увидела, на ее лице проступило облегчение. Губы тронула слабая улыбка: она явно обрадовалась моему появлению.
— Здравствуй, Саньфэн. Мне ненадолго удалось укрепить нашу связь, но на это ушли все мои силы, а потому, боюсь, это последняя встреча здесь. Надеюсь, что в следующий раз мы увидимся вживую.
Я настолько привык к ее молчанию, к общению жестами, неясными образами, что на миг оторопел и ничего не ответил.
— У меня мало времени…
Теперь, приглядевшись, я заметил, что она и впрямь выглядела нездоровой или, скорее, эфемерной, будто в любой момент могла растаять, словно льдинка на весеннем солнце. Лицо побледнело, черты обострились, а под глазами залегли тени.
— … а потому слушай внимательно, — продолжила ведьма. — Меня зовут Хэй Лан. Я наследница Черного Дома и… — она запнулась, но тут же продолжила, — и теперь, после гибели отца и всех старейшин, его последняя глава. Ты должен помочь мне, иначе наш мир скоро умрет.
