Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

Вэй тоже не стоял без дела. Призванные им лозы проворно сплетались в человеческие фигуры, и через пару секунд рядом с нами стояли наши копии. Белобрысый махнул рукой, и двойники ринулись прямиком в непроглядный туман.

— За мной! — позвал он нас с Яньлинь, устремившись к левому краю ущелья, где дымовая завеса была не такой плотной.

Ночной кошмар, обратившись в волка, бежала впереди.

Из тумана вырвался вихрь, пахнувший свежей листвой и сырой землей. Он не рассеивал облако, а гнал его прямиком на нас, как сторожевой пес отару овец.

План провалился. Нам отрезали путь к бегству.

Вэй призвал печать, какую-то невообразимую смесь из лоз и лепестков, ударил в центр надвигающегося на нас заклинания. Я поддержал его лозовыми драконами. Бесполезно. Вражеская печать оказалась слишком сильна, чтобы погасить или пробить ее.

Вихрь приблизился вплотную. Один из листьев чиркнул по плечу, порвав одежду и оставив тонкую набухшую кровью царапину. Демоны Диюй! Эти листья острые как бритва!

— Назад! — крикнул я, хватая за рукав Яньлинь.

Мы рванули обратно к темному зазубренному камню алтаря. Позади раздался боевой клич Вэя, затем протяжный вой Ночного кошмара.

Белобрысого поглотил туман. Изнутри донеслись звуки битвы и многоголосое рычание. Яньлинь не думая бросилась назад к пелене, и мое запоздалое «стой!» эхом отразилось от скал.

Дым, созданный Яньлинь, сдуло в сторону, явив двух противников — старшего бамбука и одного из мастеров, стерегших выход. Третий, видимо, дрался с Вэем и Ночным кошмаром.

— У вас был шанс, сопляки, — раздраженно сказал старший бамбук. — Вы решили геройствовать. Теперь пеняйте на себя!

Его напарник присел, приложил ладони к торчавшему из-под снега камню. Из-под земли, прямо перед бегущей Яньлинь, вырвались жилистые, толщиной в руку ребенка, зеленые корни и обвили ее ноги. Вскрикнув, подруга рухнула в снег.

— Яньлинь! — выкрикнул появившийся из тумана Вэй и бросился к подруге.

Но старший бамбук оказался проворнее. Он в пару шагов очутился возле поверженной заклинательницы, соткал из фохата заостренный бамбуковый кол и занес над беспомощной Яньлинь.

Время замедлилось, растянулось, как смола. Я видел холодную решимость в глазах занесшего руку бамбука. Видел искаженное гримасой ярости и отчаяния лицо Вэя, не успевавшего на помощь подруге. Видел распахнутые, полные ужаса глаза Яньлинь.

Во мне что-то перевернулось. Злость, страх — эмоции смыло волной абсолютного спокойствия. Мир поблек, краски выцвели, звуки стихли, оставив лишь черно-белую, застывшую гравюру близящейся смерти.

Не позволю!

Я не кричал, не махал руками, не призывал старшие печати. Я просто взглянул на острие заточенного бамбука и захотел, чтобы его не стало. Чтобы он исчез. Сгинул.

Тень от покрытого мхом алтаря вдруг ожила. Выплеснулась вперед, словно тушь из небрежно брошенной чернильницы. Окрасила бамбуковый кол черным, впиталась внутрь, и тот… исчез. Не столкнулся с преградой, не отскочил, не сломался — просто растворился, словно мед в цветочном чае. Не осталось ни вспышки, ни звука, ни рассеянной энергии. Только пустота.

Тень на мгновение сгустилась, обретя чудовищные когтистые очертания, и тут же вернулась к своей привычной форме. Время вновь устремилось вперед. Хлынули со всех сторон звуки, в глазах зарябило от мельтешащих красок.

Вэй ударил печатью, отшвыривая заклинателя от Яньлинь. Помог ей подняться.

— Не знаю, что ты сделал, — белобрысый серьезно посмотрел на меня, — но это было очень вовремя.

В глазах еще плясали световые пятна, поэтому я перешел на тонкое зрение. Ауры заклинателей Бамбука померкли, словно те передумали нас атаковать.

— Извечный свет! Ты… ты такой же, как он!

Взгляд старшего мастера метнулся к алтарю. На лицах противников читались растерянность и… страх.

— Мы не виноваты! — он словно… оправдывался? — Белый Дом сам…

— Бежим! — окрик Вэя заставил меня опомниться.

Пока враг пребывает в замешательстве, у нас наконец появился шанс удрать.

Мы бросились прочь.

Из клубов дыма выскочил третий бамбук. Он что-то почувствовал, но поскольку не видел произошедшего, долго не колебался. Превратив свои руки в отточенные колья бамбука, он с рыком бросился на меня.

Я даже не успел подумать. Тело среагировало само, и та же самая тень, что спасла Яньлинь, рванулась навстречу атакующему. Колья исчезли. Противник вскрикнул, тряся руками, которые мгновенно покрылись волдырями. Фохатный ожог? Еще и такой сильный!

Ожоги возникают, если задержать энергию в теле вместо того, чтобы выплеснуть ее в печать. Детская болезнь, которая встречается у половины малышни, когда та только-только начинает работать с фохатом. Уже через несколько недель навык становится рефлекторным, хотя кому-то, как Хуошану, может не хватить и полгода.

Мастер допустил ошибку, которую не делают даже младшие ученики⁈ К демонам его! Не время отвлекаться!

Вэй призвал лепесток, подхватил свою шавку и нас с Яньлинь, и мы устремились наверх, прочь из ущелья. Край скалы стремительно приближался, а за ним серое небо и — свобода!

Опомнившийся мастер попытался задержать нас. Барьер? Силен, зараза: с ходу сотворить такую огромную печать. Огромную и крепкую, похожую на ту, которая окружала храм на Тяньмэнь. В любое другое время я ни за что не смог бы его пробить.

Но сейчас я видел узловые точки, на которых держалось заклинание — тысячи, сотни тысяч белых пульсирующих в одном ритме светлячков, вокруг которых сплеталась ажурная паутина печати. Вряд ли я смогу уничтожить их все, но, надеюсь, мне хватит и сотни-двух, чтобы проделать пролом.

Стрелы или точнее шипы тьмы устремились к светлячкам, и их было гораздо больше чем пару сотен. Чем бы ни была эта подчиняющаяся мне черная дрянь, похоже, я использовал весь ее запас.

Эффект превзошел все ожидания. Барьер, утратив целостность, начал рушиться, а затем смялся и лопнул как мыльный пузырь. Вспыхнул ослепляющий бирюзовый свет. Ураганный ветер ударил в скалы, отразился, словно стремительный горный поток подхватил лепесток Вэя, подбрасывая нас к небу. С грохотом рухнули нависшие на краю снежные шапки, погребая под собой всех, кто находился внизу. Ущелье заволокло снежной пылью.

Ничего себе! Это я наворотил⁈

— Драконова задница! — потрясенно выговорил Вэй. — Ты не рассказывал, что так умеешь!

Я и сам не знал. Вернее, знал, но не думал, что разрушительная магия, которой меня научила ведьма во сне, проявится наяву. Да еще так эффектно!

До Белого Дома мне, конечно, далеко. Но взрыв вышел что надо! Мастерам бамбука, если они выжили, какое-то время точно будет не до нас. Надеюсь, что этого времени нам хватит, чтобы добраться до границы и уйти в Серые земли.

— Будь я проклят! — повторил Вэй, почему-то странно косясь на меня. — Яньлинь, вы с Саньфэном точно из одного Дома?

— У меня выросли рога? — натянуто пошутил я.

Вид у подруги тоже был обеспокоенный.

— Саньфэн, твои глаза… они черные.

Глава 28

Лозовая плеть рассекла воздух и больно щелкнула меня по запястью.

— Ай! Больно же! Ты чего творишь⁈ — выругался я на белобрысого, тряся рукой.

Вэй ухмыльнулся, развел руками:

— Я думал, ты развеешь мою печать. Как раньше копье и барьер.

— Если бы я еще понимал, как это сделал!

Я посмотрел на плеть в руках солнечного гения. Пожелал, чтобы та исчезла. Но ни призвать черную тень, ни хотя бы увидеть светлячков-узелки мне не удалось. Чем бы ни являлась та сила, что пришла мне на помощь в бою с мастерами Бамбука, она снова исчезла.

— Да и глаза снова стали каре-зелеными, как обычно, — задумчиво сказала Яньлинь. Подруга выглядела обеспокоенной. — Как ты себя чувствуешь?

— Все со мной нормально!

— Не веди себя как Быкоголовый! Дай я все равно посмотрю.

По опыту общения с ее наставником, старейшиной Диши, я уже понял, что легче уступить и позволить лекарю добраться до тела, иначе он начнет выматывать душу, предрекая негативные последствия, которыми оборачивается пренебрежение к собственному здоровью.