Воздух здесь был тяжелым, пропитанным запахами масел, зелий и огненных заклинаний, но неприятных ощущений не возникало. Я проследила за Шерманом, только сейчас заметив, что его руки оставались целыми. Он больше не пытался ничего предпринимать, дожидаясь нашего возвращения.
Надо же, как все здесь верили в меня…
На языке от этого возникала неприятная горечь. Я провела им по пересохшим губам. Никто не ел на обратном пути, но меня даже не потрудились напоить. Конечно, мое тело способно выдержать гораздо бо́льшие лишения, но ненависть это разве что подстегнуло.
Магистр Унсури осмотрела помещение, а затем приказала:
— Все лишние — вон отсюда.
Мои охранники переглянулись. Не очень-то им хотелось признавать себя лишними, но взгляд был направлен именно на них, так что пришлось подчиниться.
Остались Шерман, Унсури, еще пара человек в рабочей форме техслужбы, Дилан и, разумеется, Илана. Она вцепилась в плечо своего дракона так, что разжимать пальцы пришлось бы клещами, и явно собиралась сделать все, чтобы не вышвырнули и ее. Магистр Унсури покосилась на нее с нескрываемым презрением и отвернулась, решив не тратить время.
Дилан стоял в центре комнаты, безупречный и довольный собой. Даже грязная одежда не мешала его самолюбованию. Он говорил с магистром Унсури и магистром Шерманом, и каждое его слово звучало так, будто он уже занял свое место над ними, а теперь был вынужден пояснять что-то глупым подчиненным.
Обо мне все забыли, и я незаметно расслабилась. Если уж сидеть, так хотя бы приятно вытянуть ноги. Встрепенулась, лишь когда услышала свое имя.
— Она пыталась сбежать, — уверенно заявил Дилан. — Когда буря подступала к академии, Алексия Геллер решила, что лучше уйти в руины, в убежище, которое ее отец сделал для себя, и оставить нас умирать. Вместо того чтобы воспользоваться своей меткой, получить полную силу и помочь всем. — Его взгляд скользнул по мне, полный брезгливости. — Ее единственная цель — лишить нас шанса на спасение.
— Правда? — Унсури посмотрела на меня. В ее глазах я видела насмешку. Губы искривились. Она еще сдерживалась, чтобы не рассмеяться над словами Дилана, но это не входило в ее роль.
Я не собиралась отвечать. Кто дал этому «суду» право допрашивать или обвинять меня?
— Конечно, — продолжал Дилан. — Она не хочет делиться силой. К тому же она прекрасно знает, что ее кровь нужна для активации купола, но все равно сбежала, а не отправилась на башню, чтобы исполнять свой долг. Что еще ожидать от дочери убийцы? Она ненавидит меня, ненавидит академию, ненавидит все, что напоминает ей об отце, который уже поплатился за свои деяния.
— Сколько пафоса, — процедила я.
Дилан не обратил внимания, но остальные заметили.
Он выпрямился, в который раз показывая, что это он стоит здесь, среди уважаемых магистров, а они слушают только его. Он — герой, а я — преступница, как и должно быть.
— За работу, — приказала Унсури, которой тоже надоело представление. Я была ей благодарна, но, главное, теперь верила, что она на моей стороне. Не она послала Призраков за мной.
Комната наполнилась суетой. Бумаги разложили на столе, но тот оказался мал, и все отправились в смежную комнату. Вызвали еще нескольких адептов-помощников со старших курсов и углубились в изучение документов и дневников. Искали способ обойти кровную магию. Если мой отец изобрел и эту защиту, то он должен был указать, как ее снять и в том случае, если человека с нужной кровью не найдется.
Сквозь открытую дверь до меня доносился шелест бумаг, негромкие переговоры, команды. Сбежать я не могла, магические завесы мне не подчинялись. Да я и не торопилась. Нет смысла пытаться скрыться, пока на мне этот браслет.
В проходе между комнатами застыла Илана, дожидаясь, пока я замечу ее. Пухлые губы искривились в покровительственной улыбке, когда она наконец добилась моего внимания. Теперь же она явно подбирала слова, тяжелый процесс отражался у нее на лице. Хотела сказать гадость, но не выставить себя в неправильном свете.
Впрочем, рот открыть она так и не успела — вернулась магистр Унсури. Не говоря ничего, она толкнула Илану в плечо, вышвыривая ту за дверь.
Я успела заметить, как Илана сморщилась, но возражать не посмела. Всего-то бросила на меня полный ненависти взгляд. Я хмыкнула, цепляясь за эту мелкую, но такую сладкую победу.
Магистр Унсури подошла ко мне ближе, скрестила руки на груди, будто собралась снова допрашивать.
— Документы не пропадут, — прошептала она. — Я обещаю. Если выживем — ты получишь свою правду. Но сейчас лучше всем немного поиграть свои роли.
Я еле заметно кивнула. Верила в это и сама, но ее слова оказались очень важны. Я вновь почувствовала опору под ногами. Одно дело — догадываться, а другое — знать.
— На демонстрации купола десять лет назад, — шепотом начала я, — были особые гости. Главнокомандующие и посланник императора. Они хотели купить заклинания отца. Дневник, где он писал это, остался в Аш'Керионе, но, возможно, еще получится его достать. Демонстрация была ради заключения контракта. Но вместо этого купол взорвался. Контракт получил герцог Корренти. Он продал старый купол. Ему было выгодно устроить эту диверсию.
Унсури нахмурилась:
— Но герцог ничего не продавал. Насколько я знаю, старый купол есть только у нас, и он такой нестабильный, что продавать его нет смысла. Тем более тем, кто станет всерьез полагаться на него.
— Но они могли что-то усовершенствовать? Держать все в тайне? Найти новое применение? — Я не верила своим ушам. — Если он не получил контракт, тогда какой смысл? Зачем все это?!
Воспоминания отдавались болью. После суда над отцом нас с матерью лишили всего. Наследство и имущество ушло к герцогу Корренти и его людям в качестве «компенсации». Он получил все, что у нас было… за гибель своего сына.
— Если бы он захотел, мог бы даже исправить и продать второй купол, — прошептала я. — Но он и этого не сделал…
Наши взгляды встретились. Ответ витал в воздухе, но до него было трудно дотянуться. Что-то не сходилось. Что-то важное.
— Никто, кроме меня и Фабиана, не интересовался тем, что осталось от второго купола, хотя взорвалась лишь пара пластин. Остальное уцелело, и если иметь все уникальные заклинания… — задумчиво произнесла Унсури. — Ты уверена, что права на разработки тоже перешли к герцогу Корренти?
— Я… я не знаю. Нам с мамой не показывали документы. Суд был закрытым. Мы видели только бумаги о конфискации. Они обращались с нами как с мусором. Грозились продать меня в телохранители, чтобы получить больше денег. Повезло, что я была уже слишком взрослой для такого обучения.
Унсури прищурилась.
— Я выясню. Тогда мы не смели задавать вопросов, чудом избежав обвинений. Но это… было тогда.
Я кивнула, стараясь держаться увереннее. Магистр лишь объявила, что ей нужно выйти по делам, а затем быстрым шагом покинула крыло.
Вновь оставив меня практически наедине с Иланой. Та тут же вернулась в комнату, остановилась рядом со мной, довольно улыбаясь.
— Ты ведь чувствуешь это, да? — прошептала она сладким, но ядовитым голоском. — Чувствуешь, как что-то разорвалось?
Я сжала кулаки, ощущая, как металл браслета режет кожу, не позволяя мне воспользоваться ни каплей магии.
— Убирайся к демонам, Илана, пока я не сняла этот браслет.
Ее улыбка стала шире, но она отошла, не проронив больше ни слова.
Глава 62. Дейв
День тянулся невыносимо долго. Никто не собирался покидать это место, пока не найдет ответ. Или пока еще может держать в руках тетради и соображать, что читает.
Увы, я сама собирала их в рюкзак, а перед уходом хотела еще раз проверить. Если нас кто-то выпустит, разумеется. Теперь я не знала, правильно ли определила, что полезно, а что — нет. Возможно, нужное заклинание осталось там, в Аш'Керионе. Я ведь выискивала все про купол и подозрения отца, а все здесь хотели лишь избавиться от защиты кровной магией. Это могло быть совсем иное заклинание, относящееся к другим годам работы отца и записанное в других рабочих дневниках.
