Громов: Хозяин теней 4 (СИ) - Демина Карина

— Хотя… я так понимаю… Савелий, у нас нет Святого престола…

— Зато Синод имеется.

— Это другое.

Ну да, конечно.

— По возможностям другое. Синод хотел бы подмять Охотников, но издревле они держались наособицу, — в кресло Алексей Михайлович рухнул и ноги вытянул. Руками. Как понимаю, сами ноги ещё не совсем слушались. — Поэтому мне сложно судить о том, что для них нормально, а что нет. Тем паче за последние столетия многое изменилась. В хрониках есть упоминания о тенях, которые служили верой и правдой. Но до недавнего времени мне это казалось своего рода художественным преувеличением. Всё же большей частью хроники — это совсем не про историю. И преувеличений там хватает.

Шкаф тоже имелся. Вот интересно, он тут всегда был или для дорогого пациента притарабанили? Но халат висел. От него пахло женскими духами, мягко, уютно.

— К примеру, там упоминают, что Охотником мог зваться лишь тот, кто добудет себе тень. А ныне большая часть Охотников как-то и без них существует. С тенью способны управиться единицы. Это да, статус и сила… которой у подростка быть не должно.

— Ну, извините. Не знал.

Смешок.

Весёлый он человек. А главное, не задаёт вопросов, хотя наверняка имеется.

— Я про них тоже не знал, пока убить не попытались. Подкинули вот… ну и пришлось. И как-то получилось, что я её в себя забрал.

— Знаю, что некоторые рода практикуют слияние. Есть те, кто ходит на ту сторону, добывает тварей и заключает их в разные предметы. Потом проводят ритуал, но это всё, что мне известно. И да, наделённые тенью должны быть поставлены на учёт.

— Учтёте, стало быть?

— Как? Покойников не учитывают…

Ему пришлось подняться, и я помог надеть халат.

— Выходит, правы те, кто говорил, что у старых родов свои секреты…

Алексей Михайлович произнёс это задумчиво, скорее констатируя факт, чем спрашивая. А я… я в свою очередь тоже задумался. Вот те, кто встречал его, они действительно не могли помочь?

Или не захотели?

Глава 26

Глава 26

Очень интересная барышня (блондинка, с темными глазами) со средствами; желает выйти замуж. Только за обладающего хотя бы одним, но очень крупным достоинством. Адресовать: Москва, контора Брачной Газеты, для пересылки №1346

Брачная газета [1]

— Если всё так, то этот дом надо вычищать, — Карп Евстратович не заставил себя ждать. Он пришёл, принеся с собой терпкий запах табака, слегка прикрытый ароматом туалетной воды. — Рассадник… под самым носом…

— Не спеши, — Алексей Михайлович закутался в халат по самые глаза. Благо, глаза у этой мумии были вполне живыми. — Зачистить-то не сложно, а вот дальше что?

Михаил Иванович тоже явился, но в дискуссию вступать не стал. Стульчик только ближе к окошку подвинул и казалось, что именно происходящее там, за окном, интересует его больше, нежели все наши разговоры.

— А что дальше? Если есть лаборатория, то возьмём. Допросим… этого… как его? — Карп Евстратович направил палец на меня.

— Симеона?

— Вот. Его самого. Светлого тоже… и прочих, если люди будут.

— Будут, — я кивнул. — Людей там хватает. Деньги тоже есть. И записи найдутся.

— Вот…

— Только обнаружится в тех записях всякая ерунда. Может, бухгалтерия какая, адресочки пары-тройки аптек, имена не из важных, — произнёс Алексей Михайлович. Солнце било в окно, а он устроился напротив, и теперь жмурился от света, но не пытался подвинуться или хотя бы отвернуться. — А возьмём очередных боевиков, которые будут твердить о низвержении царизма, пользе анархии и прочих благоглупостях. Что до юного алхимика, то мнится мне, знает он побольше прочих… во всяком случае о прорывах.

— Вот…

— Но далеко не то, что нужно. Я склонен согласиться с Савелием. Это мелкая сошка. Как и аптекарь из Городни. Он вам рассказывал? Посылал кого проверить?

— Когда б, — Карп Евстратович поморщился. — Позвонил своему знакомцу. Аптека та ещё в начале зимы выгорела. И так, что прям только стены и сохранились.

— А хозяин?

— Кости нашли какие-то. По протоколу — хозяина.

— А без протокола?

— Скажем так… сильно расспрашивать я не велел, так, приглядеться потихоньку и издалека. Официальную бумагу отправил, привязал к нашим революционерам, чтоб подозрений не вызвало, но это дело не быстрое.

— Пока дойдёт, пока там спохватятся, пока оформят должным образом… правды не останется, — произнёс Алексей Михайлович.

— Именно. Так-то слухи ходили, что хозяин из сочувствующих. А уж помер ли он или же там кого другого кости, этого теперь никто не скажет, — Карп Евстратович руки на животе сцепил. Ныне он был без халата, но в строгом чёрном костюме, в котором и на работу прилично, и на погост.

И куда там ещё положено?

— А тут, если промедлим, то же самое будет, — проворчал Карп Евстратович, трогая ус. Правда тотчас руку убрал. Знал он за собой привычку эти усы накручивать и раскручивать, а потому старался держать себя в руках. — Уйдут и с концами…

— Не уйдут, — я мотнул головой, чем заработал снисходительный взгляд жандарма.

— Поясни, — попросил Алексей Михайлович.

— Та лаборатория, которую мы в лесу нашли… в общем, там готовились её бросить. Оборудование более-менее ценное вывезли. Материалы.

— А девицу оставили…

— Это, как я понимаю, вынужденно. Возможно, он спешил. Не знаю… на поезд там опаздывал. Или на званый вечер. Ну что смотрите? Я реально не знаю. Главное, что ему надо было уехать. И он уехал. Сугубо технически там только надо было дождаться завершения процесса и всё…

— Процесса, — Михаил Иванович отвернулся от окна. — Девушка едва не погибла.

— А другие погибли, — я пожал плечами. — Что я сделаю? Мог бы, спас бы. Не я, так Мишка точно. Он у нас по натуре рыцарь, только доспехи пришлось под кровать убрать. И то, чую, временно…

Алексей Михайлович улыбнулся.

— Это для него, для Алхимика, они не люди, — я поёрзал, потому что сидеть, когда на тебя смотрят вот так, в три пары глаз, неудобственно. — А часть эксперимента, этап его…

— Кстати, а ведь и вправду тогда приём был, — Карп Евстратович хотел было откинуться, но вовремя вспомнил, что у табуреток спинки нет. — Правда, не в Городне, а в Вильно… но с Городни тоже много кто туда желал попасть. Всё-таки в честь именин Великого князя Константина.

А это что за хрен с горы?

То есть, примерно представляю, раз не просто князь, а целый Великий, но…

— Это не то событие, которое чиновник определенного ранга и положения может пропустить, — Карп Евстратович всё же коснулся уса и спешно руку убрал.

— Чётки, — ляпнул я.

— Что?

— Чётки купите. Тогда и пальцы будут заняты. И думать легче станет. Это бывает, когда человеку, чтобы думать, двигаться надобно. Одни ходят, другие вон мнут всё, что под руки попадается.

— Третьи себя за усы дёргают, — Алексей Михайлович хохотнул. — Выйду, я тебе и вправду чётки подарю, Карпуша… и нет, Савелий, это точно не Великий князь… не Константин во всяком случае.

— А я что? Я молчу.

— Слишком выразительно молчишь. Но Константину Николаевичу аккурат семьдесят три исполнилось. Да и интересует его не столько власть, сколько балерины, породистые лошади и живопись.

— С балеринами и породистыми лошадьми, — не удержался Карп Евстратович.

— Есть такое, — Алексей Михайлович оглянулся. — Савелий, подай, будь любезен, попить. Жажда постоянная… но это тоже нормально, как мне сказали.

Я поднялся.

Мне и положено, так-то, потому что и по статусу я младший, и по возрасту, и со всех сторон, как ни крути, крайний.

Да и в целом люди хорошие, можно и метнуться.

— Он это серьёзно? — уточнил Карп Евстратович почему-то шёпотом.

— Про чётки или про князя?

— Алексей!

— Про князя… думаю, что вполне.

Алексею Михайловичу я свои подозрения изложил. Нет, по выражению лица понятно, что ему они не понравились, причём категорически. Однако сходу не зарубил.