Огнеборец (СИ) - "Тео Дорн"

Рвануть вперед на пламени — рискнуть сжечь Полозова.

За долю секунды в голове родился другой вариант.

Я призвал свой дар. Раскаленный металл потек по венам — мышцы взорвались энергией.

Я, как метатель олимпиец, запустил пожарный топор прямо в летящую на Полозова тварь. Тот наконец почувстсвовал угрозу и развернулся…

Как раз в тот момент, чтобы увидеть, как топор из колдовского металла со звоном рассекает ядро адской гончей, и та испаряется в воздухе во всполохах пламени.

— Это что за новый трюк в нашем цирке?! — присвистнула Лена в моём наушнике.

Они с Ленским уже разделались со своими гончими. Вокруг них были только всполохи пламени.

— Просто повезло, — пожал я плечами. — На тренировке ни разу даже в мишень не попал.

— То есть как это «не попал»? — возмутился Полозов. — А если бы в меня угодил?!

— Потом письменную претензию подашь! Сейчас игнит!

Толстяк уже окончательно рассвирепел. Пасть на его животе рычала и заходилась в кашле, он беспорядочно махал руками и крутился на месте.

— Проще простого… — самодовольно произнес Архипов.

Щелк.

Он опустил взгляд — снарядная лента закончилась.

— Зараза… — выдохнул он.

Этой пары секунд хватило Толстяку, чтобы очухаться. И он сделал выводы.

Оказалось у него есть другой козырь в рукаве.

Пасть на его необъятном чреве с оглушительным скрежетом и треском разинулась на все сто восемьдесят градусов. Из неё раздался нечеловеческий рык.

— Дело — дрянь, — выдохнула Лена.

— Оно и видно, — ответил я, — Ложись!

Все нырнули в черный рыхлый пепел, устилающий землю, который тут же забил фильтры респиратора, заставив взвыть систему жизнее обеспечения в шлеме.

В этот же момент, перед пастью Толстяка-игнита энергия стала настолько плотной, что искажала пространство вокруг него.

Раздался щелчок.

Повисла мертвая тишина. Звук словно выключили. И тут же мир вокруг нас огласил невыносиво-громкий гул, пробирающий до костей и заставляющий внутренности вибрировать даже под защитным костюмом.

Гул постепенно набирал обороты переходя на ультразвук.

Пространство уже явственно исказилось.

Внутри разинутой пасти будто бы начало засасывать окружающий её мир, словно в гигантскую воронку или черную дыру которая соизволила появится прямо здесь.

— Фиксирую гравитационные искажения, — отчиталась Лена, перекрикивая в наушниках, рев всепоглощающей пасти.

— Да неужели?! — добавил Ленский.

Резко тяга в пасть усилилась, и мы все оказались в зоне поражения. Нас тянуло к игниту как воду в воронку.

Полозова, как находящегося ближе всего, подняло в воздух и стремительно понесло навстречу Толстяку.

Он отчаянно цеплялся костяными клинками за землю, но рыхлый пепел не мог его удержать. Вот он уже в каком-то десятке метров от зева этого ненасытного монстра, искажающего само пространство…

Между ним и монстром вырастает ледяная стена Ленского. Полозов врезается в нее, но инерция тяготения к пасти тащит его вдоль ледяной стены, не отпуская его. Волной гравитации смывая его с единственного укрытия.

— Давай!

— Держись!

— Врубайся, клинками!!!

Полозов наконец врубается клинками в этот единственный шанс на спасение. Ленский же прыжком оказывается у этой самой стене, стоя на ней параллельно земле, так как точкой притяжения всего вокруг на добрую сотню метров становится эта засасывающая в себя воронка.

Я отправил себя вперёд и на волнах искаженной гравитации, тоже очутился рядом с ними. Мы были словно три скалолаза, цепляющихся за уступ на отвесной скале.

— Твою ж мать, что делать с этим любителем пожрать?! — донёсся сдавленный голос Полозова.

— Ловим остальных! Связку! — я пропустил через поясной карабин тонкий и прочный аварийный трос, с вплетенными в него металлическими нитями. Затянул узел. Другой конец кинул Ленскому, и он, обвив его вокруг себя, передал Полозову. Тот, врубившись обеими клинками в толщу льда, заякорил нас, не позволяя потокам вливающимся в пасть утянуть нас.

— Поберегись! — раздался крик Архипова.

Закинув «Люсю» за спину он нёсся прямо на нас, подгоняемый продолжающей засасывать всё вокруг пастью. Мы с Ленским вытянули руки и поймали Архипова, но он всё-таки умудрился впечататься в ледяную стену так, что пошли трещины. И скрежет зубов Ленского был слышен даже сквозь шлем — потребовались усилия, чтобы удержать стену.

— В порядке? — спросил я Архипова и Ленского.

— Норма!

— Держимся.

Я накинул на Архипова трос, пропустив её через его поясной карабин.

— Лена? — спросил я в канал отряда. — Статус?

— Я нормально, — отозвалась она спокойным голосом. — Но меня засасывает внутрь. Вижу вас.

Спокойствие — это, конечно, хорошо, но я уже начал сомневаться в её состоянии. Быстро оглянулся, увидел, как в десяти метрах от меня её фигурка, подвешенная в воздухе, несётся навстречу всепожирающему року.

Времени думать не было.

— Я пошел! — бросил я в канал.

Разбегаюсь и, привязанный к остальным за пуповину страховочного троса, преодолеваю вырывающие меня из земли потоки воздуха, мчусь на перехват затягиваемой в Бездну Лены.

Вижу её. Десять метров до неё. Визор её шлема повёрнут на меня.

Восемь. Она группируется в воздухе, дотягивается до земли и отталкивается ногами, делая рывок в мою сторону.

Шесть метров. Я вижу, что наши траектории не успевают пересечься. Отставляю ладонь, и из неё вырывается струя огня, на реактивной тяге толкая меня вперёд.

Четыре метра.

— Лена!

Она протягивает мне руку, пытаясь до меня дотянуться. Мы летим навстречу друг другу. Наши пальцы соприкасаются. Расцепляются. Мы оба прыгаем навстречу в последнем усилии…

Хватаю её за предплечье, и нас утягивает вниз. До земли не дотянутся Мы повисаем на страховочном тросе.

— Надеюсь тросс делали не на столичной фабрике, — фыркает Лена.

— Вытаскивайте нас! — кричу в канал связи.

Ленский, Полозов и Архипов начинают выбирать трос, и мы рывками, болтаясь в набегающих потоках, идём наверх.

Наконец, спустя несколько долгих минут, мы оказались в безопасности за ледяной стеной.

Вокруг всё также завывают потоки, рвущиеся к игниту под влиянием его искажающего гравитацию поля.

— Ну, раз мы все наконец собрались, — прокряхтел Ленский, — давайте придумаем, что нам сделать до того, как наше единственное укрытие рассыпется.

Действительно, от ледяной стены уже начинают отлетать крупные куски, поверхность темного льда вся покрылась белёсыми трещинами, да и голос Ленского звучал как-то чересчур напряжённо.

Думаю, времени у нас осталось немного.

— Дай-ка сюда, — я снял с Ленского гранату, махнул рукой Архипову и Полозову, и они кинули мне свои. Так же свою протянула Лена.

— Ты что задумал? — спросила она.

— Да так, есть одна идея.

Я связал все гранаты в связку, высунул голову, прикинув расстояние до Толстяка, засасывающего всё окружающее пространство в свою необъятную, развёрзнутую пасть. Выдернул стопорное кольцо и отправил связку гранат прямиком к нашему обжоре.

— Три… два… один… — загибал я по одному пальцу.

И…

Ничего не произошло.

Пожирающая пасть просто слопала гранаты и так и продолжала втягивать всё в себя.

— Идея — шик, — отозвался Полозов.

— Может, просто подождём, пока он накушается? — отозвался Архипов. — Может, и лопнет тогда?

— Боюсь, в таком случае мы окажемся частью этого обеда, — кивнул Ленский на рассыпающуюся ледяную стену.

— А что, есть идеи получше? — спросил Полозов.

Меня осенило: если эта чёртова пасть засасывает всё внутрь себя, то значит…

— Да, есть идея получше, — произнёс я.

— Ещё одна? — выдохнул полозов.

— На этот раз безотказная, — усмехнулся я, — Либо сработает, либо предъявлять будет некому.

Все с любопытством посмотрели на меня.

***

— Напомни мне, почему я на это согласился? — сказал Ленский, когда Архипов и Лена приматывали нас друг к другу в плотную сцепку, усердно обвивая нас страховочным тросом.