Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Ещё одна фреска.

На ней Дракон склонялся над коленопреклонёнными людьми, ревел, и от этого рева вырывались деревья из земли, а из его лазурных глаз к людским головам протянулись тонкие золотые нити.

В результате этого «воздействия», на лицах людей появлялось выражение, которого не было прежде — осознание. Понимание. Разум. Их глаза словно впервые по-настоящему открылись, увидев мир не как звери, но как мыслящие существа.

Ещё одна роспись — на ней всё тот же дракон парил над людьми, которые теперь стояли прямо, а их руки были сложены в почтительных жестах. Из когтей небесного существа исходило сияние, окутывавшее избранных.

Не знаю почему, но я сразу, на интуитивном уровне, понял смысл этой фрески — возможно, дело было в таланте мастера, её создавшего. Это сияние, исходящее из когтей Дракона, и поза людей натолкнули меня на мысль об обучении. Данное учение происходило без помощи слов, казалось, небесное существо напрямую «заливает» знания в людские головы.

Новое совпадение с верованиями, распространёнными в Небесной Империи.

Эту легенду в империи знал каждый ребёнок. Согласно священным текстам, именно Небесный Дракон — тот самый, которому посвящено созвездие — даровал людям рассудок, подняв их тем самым над прочими животными и неразумными тварями.

К тому же именно он считается покровителем императорского рода, и потому лишь император имел право носить одежды с изображением пятипалого дракона — знака его божественного происхождения от того самого первого учителя человечества.

Может, я всё же был прав в своей догадке, и нынешняя Империя имеет непосредственное отношение к древнему царству, поклонявшемуся Небесному Огню. Всё, что я вижу в этой гробнице, буквально кричит о том, что так оно и есть.

Финальные картины росписи заставили меня невольно вздрогнуть. Раздражённая сторонним вмешательством в своё творение, богиня со змееподобным телом создала подобных себе монстров и отправила их уничтожить обретших разум людей.

На последнем изображении происходило сразу два сражения: на земле люди бились с чудовищами, а в небе дракон сражался с богиней.

Чем закончилась та баталия — увы, этого я узнать не смог, ибо на этом рассказ древних мастеров прервался.

Вернувшись к началу росписи, я просмотрел её ещё раз, отмечая детали, ускользнувшие при первом беглом осмотре.

Завершив с этим, ещё раз оглядел помещение. В центре зала находился низкий алтарь из необработанного камня. На нём были расставлены ритуальные предметы: курильница для благовоний, чаша для подношений, свечи из пчелиного воска. Всё было простым, функциональным, лишённым показной роскоши.

Но именно эта простота говорила больше, чем вся роскошь предыдущих залов.

Здесь не было ловушек для жадных и тщеславных. Здесь находились только вещи, действительно необходимые для ритуалов почитания предков и обеспечения покойного всем необходимым для загробной жизни. Это было помещение, созданное не для показа, а для «практических» духовных нужд.

Подойдя к алтарю, внимательно изучил расставленные на нём предметы. Ничего особенно ценного — курильница была бронзовой, но простой работы, чаша вырезана из обычного камня, свечи — самыми обыкновенными. И всё же что-то в их расположении привлекло моё внимание.

Предметы казались расставленными именно так не случайно. Казалось, они образовывали определённый узор, и в центре этого узора стояла небольшая керамическая ваза с узким горлышком. На её поверхности был нанесён простой орнамент — спираль, символизирующая в древних культурах циклы жизни и смерти.

Но, что самое главное, в этом зале не оказалось иных выходов.

Все изученные мной проходы вели обратно в ложную усыпальницу, а вот спуска дальше, к истинному погребению, видно нигде не было.

Два часа я потратил на то, чтобы изучить уже пройденные залы, в надежде найти намёк на ключ, который позволил бы мне продолжить путь.

Так ничего и не найдя, вернулся в последний из посещённых залов. Он был связан с почитанием посмертия, и, как мне показалось, именно в нём должен был располагаться ответ на вопрос: как открыть проход дальше?

Раз за разом моё внимание возвращалось к вазе в центре стола.

Внимательно осмотрев её с помощью «астрального зрения», не обнаружил никаких ловушек и магических нитей, тянущихся от вазы куда-либо.

Так как вернуться назад на поверхность я уже не мог, а пути дальше не видел, рискнул пошевелить вазу, не поднимая её с поверхности. Так, как могло сделать лёгкое землетрясение или оползень на склонах холма.

Благодаря тому, что в этот момент все мои чувства были напряжены до предела, удалось расслышать лёгкое позвякивание, исходящее из вазы.

Ваза была закрыта простой керамической крышкой, которая не была запаяна воском, и мне показалось, что её можно просто поднять.

Но всё, что до этого казалось простым в этой усыпальнице, всегда приводило к срабатыванию очередной ловушки. Поэтому я долго сомневался. Даже ещё раз провёл осмотр всех остальных залов и, не найдя намёка на выход, рискнул вернуться к вазе и приподнять крышку.

Готов был к любой опасности: к потолку, упавшему сверху, к магии огня, рвущейся из-под ног, к стрелам, летящим из стен, — но крышка просто и спокойно позволила себя поднять, не активировав никакой хитроумной западни.

Внутри вазы, на самом её дне, обнаружился небольшой бронзовый ключ необычной формы.

И как его достать, не снимая вазу со стола? Моя рука в горлышко не пролезет. Да и даже если смогу забрать ключ, нигде не видно замка, который можно было бы им открыть.

Ещё раз потряс вазу, прислушиваясь к позвякиванию. Затем осторожно рискнул наклонить сосуд. И снова ни намёка на срабатывание ловушки. Не отрывая вазу от стола, повернул её вдоль оси, чтобы лучше разглядеть ключ на её дне.

Едва это сделал, как услышал тихий скрежет камня о камень. Звук исходил от дальней стены зала.

Даже не оглядываясь, рыбкой сиганул с места, выпрыгнув в коридор, ведущий из зала. Непонятные звуки у меня уже прочно ассоциировались с опасностью.

Пару минут стоял, прижавшись спиной к стене, вслушиваясь и успокаивая дыхание. Но в том зале, который я так спешно покинул, казалось, ничего не происходило. Выглянув из-за угла, не увидел в нём никаких изменений. Ваза, которую я сдвинул, стояла ровно там же, пол, стены и потолок тоже не изменились.

Через полчаса я всё же поборол свои страхи и вернулся в зал. С каждым шагом, приближавшим меня к загадочной вазе, был готов снова прыгнуть в спасительный, как мне казалось, коридор.

Дойдя до стола, огляделся и с этого места разглядел щель в стене напротив, которой раньше совершенно точно не было.

Правда, щель была совсем узкая, даже палец в неё не просунуть, но она появилась совсем недавно. Скорее всего после того, как я сдвинул вазу.

Чтобы проверить догадку, вернул вазу в исходное положение. Снова услышал звук движущихся камней и спрятался в коридоре. А когда вернулся, щели в стене уже не было.

Кое-что становится понятно. Ключ на дне сосуда — это не ключ от замка, а намёк на то, что сама ваза является «ключом». Запутанно? Возможно. Зато полностью в духе тех любителей символизма, которыми мне показались древние мастера.

Остаётся только понять, как правильно двигать вазу. Поскольку мне совершенно точно ясно: сделаю что-то не так — и здравствуй, срабатывание новой ловушки.

Сперва вспомнил, в какую сторону сдвигал вазу в первый раз, в тот самый, когда открылась щель в стене. Затем повторил это действие, и снова в до этого казавшейся глухой каменной кладке появился намёк на выход.

То есть надо просто сдвигать вазу по часовой стрелке? А если всё не так просто?

С этой мыслью изучил стоящие на столе предметы. И почти сразу заметил в них некоторую закономерность. На одних были нанесены символические изображения людей, а на других просматривались змеиные фигурки.

И что интересно, в первый раз, когда я сдвинул сосуд, его носик в результате указывал на чашку с изображением человечка. Интересно, а что было бы, если бы я подвинул сосуд немного дальше и его носик указал на пиалу, на дне которой видна змеиная фигурка?