Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

Я улыбнулась своим мыслям. Игра только начинается. И я, как истинная Повелительница, буду играть по своим правилам. Пусть Фартах готовится. Его ждет сюрприз. И этот сюрприз изменит все.

Мы достигли оазиса, утопающего в изумрудной прохладе среди раскаленного песка. Я отыскала место под сенью раскидистого дерева, где тут же расстелили мягкий плед и появились несколько подушек.

Освободив лицо от плена покрывала, я приблизилась к живительной влаге и омыла его, чувствуя, как спадает усталость долгого пути.

Едва промокнув кожу услужливо поданным полотенцем, я поймала на себе множество изумленных взглядов. Легкая улыбка тронула мои губы, и я спокойно расположилась в тени, наблюдая за суетой вокруг костра.

Фартах, очнувшись от ступора, вызванного моим поступком, ополоснул лицо и, приняв поданное полотенце, опустился рядом. В его взгляде смешались растерянность, непонимание и сдерживаемое раздражение — бурный коктейль эмоций.

— Фартах, нам нужно поговорить.

— Хорошо. Поговорим, — согласился он глухо.

— Ты знаешь легенду о Шарис? — начала я осторожно, словно бросая камень в тихую заводь, давая ему время привыкнуть к поднимающимся волнам.

— Да, слышал в детстве.

— Как ты думаешь, может ли Шарис возродиться? Я слышала об этом от провидицы на базаре, — продолжила я.

— Не думал об этом… Но не думаю, что это возможно.

— Тебя удивило или привело в ярость то, что я сняла покрывало? — спросила я прямо.

— Скорее второе, — последовал честный ответ.

— Я знаю, что многое удивляет тебя, вызывает гнев, но я благодарна тебе за то, что ты сдерживаешь свои эмоции. Возможно, это влияние нашего договора, но я рада, что ты его соблюдаешь. Дело в том, Фартах, что Шарис— это уже ни легенда, не миф. Шарис — это я.

До этого он сидел ко мне спиной, комкая полотенце в руках. Сейчас он резко развернулся и хмуро посмотрел на меня, словно выискивая скрытый смысл в моих словах.

Понимая, что мое заявление прозвучало как дерзкая насмешка, я поспешила продолжить:

— Шарис переводится как «Повелительница моего сердца». Но шантары вкладывают в это слово другой смысл: «Повелительница пустыни», та, что повелевает песками. Мое Шантарское царство огромно, оно больше любого государства, потому что пески — это моя вотчина. Постепенно на их месте появится зелень, вырастут дома, где счастливые люди будут жить, не страшась будущего. Поэтому мои люди предлагают работу в далеком городе Авалон. Пока там нет дворцов и роскоши, но там есть свобода. Будущая столица будет называться Назиирим — «предупреждающий или дарующий свободу». Я — Повелительница этого царства, а ты, как мой муж, являешься его Повелителем.

Фартах молчал, переваривая только что услышанное. В его глазах мелькнуло что-то похожее на недоверие, но он быстро взял себя в руки. Несомненно, его воспитали быть сдержанным и хладнокровным воином, но я видела, что внутри него бушует буря.

— Ты говоришь… ты хочешь сказать, что ты Шарис, та самая легендарная королева? И что пески подчиняются тебе? Это… безумие, — наконец вымолвил он, словно сомневаясь в каждом произнесенном слове.

Я вздохнула. Знала, что будет непросто. Но, судя по его реакции, у меня был шанс. От неверия до веры один шаг. Выдержав паузу, продолжила:

— Я не прошу тебя верить мне на слово, Фартах. И да, мое царство— это не только пески. Это еще и люди, те, кто нуждается в защите, те, кто жаждет свободы. И я намерена ее им дать. Вместе с тобой, если ты этого захочешь. Ты можешь отказаться от своего условия. Я его приму, но если нет, то тебе придется смириться, что старые устои рухнут, а на их месте вырастут новые. По-новому осмыслить все мои начинания и нормы, которые будут основанием, фундаментом царства. Я не питаю иллюзий, что столь скоро воскреснут из пепла давно забытые истины. В тени ушедших эпох женщина шествовала рука об руку с мужчиной, могла врачевать, открывать новые грани бытия, оставаясь при этом хранительницей очага и матерью. Она купалась в лучах понимания и поддержки, будь то со стороны супруга или верных соратников. Затерянные в песках крохотные поселения шантар, как осколки времени, чудом сохранившие память былого величия вопреки всем испытаниям. Здесь женщины гордо несут открытые лица, а браки заключаются не по расчету, но по велению сердца, по зову любви и взаимопонимания. И даже когда мужчин стало много, остались моногамные браки, а верность остается незыблемым законом. Гаремам нет места в нашем мире и никогда не будет.

Фархат слушал с предельным вниманием, стремясь уловить суть каждого слова. Но лицо его, словно чуткий барометр, выдавало бурю внутренних противоречий: тень сомнения скользила по щекам, намек на несогласие вспыхивал в глубине глаз, готовое возражение трепетало на кончике губ. Все эти мимолетные эмоции проносились так быстро, что заметить их можно было лишь внимательным взглядом. Со стороны казалось, что его лицо было невозмутимым.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем он нарушил молчание:

— Расскажи о своем народе.

Я набрала в грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду:

— Мне самой предстоит заново открывать для себя шантар. Слишком долгая вечность отделяла меня от них.

Поймав в его взгляде невысказанный вопрос, я опередила его:

— О себе… о себе я пока умолчу. Не время еще.

В ответ он едва заметно кивнул.

«Хм… Сдержанный, хладнокровный, понимающий… мечта для женщины, будь у меня сейчас сердце, способное любить».

— Поняла, что жизнь шантаров течет неспешно, как воды подземных рек, питающих их оазисы. Каждый день борьба за выживание, за право сохранить свою культуру, свой уклад среди безжалостного песка и палящего солнца. И в этой борьбе нет места отчаянию, лишь твердая вера в собственные силы. Дети с малых лет учатся ценить воду, беречь каждый росток, уважать старших и хранить память предков. Их жилища просты и скромны, сложены из глины и камня. Но внутри этих стен царит атмосфера тепла и уюта, наполненная ароматом пряностей и свежеиспеченного хлеба. Вечерами, когда спадает жара, жители иногда собираются вокруг костров, рассказывают истории, поют песни и танцуют под звуки тамбуринов. В этих песнях вся их жизнь, их радости и печали, их надежды и мечты. Одежда шантар функциональна и практична: широкие балахоны из грубой ткани защищают от солнца и песка, а лица остаются открытыми, чтобы видеть мир, чтобы не скрывать своих чувств. Только в дальних странах они закрывают свои лица, будто отгораживаются от чуждого для их понимания порядка. Женщины украшают себя скромными, но изящными украшениями из камней и ракушек, которые символизируют их связь с природой и их внутреннюю красоту. Мужчины — сильные и выносливые воины, защитники своих семей и своего народа. Они охотятся в пустыне, разводят скот и охраняют караванные пути. Но их сила не только в физической мощи, но и в мудрости и рассудительности. Они уважают женщин и ценят их мнение, ибо знают, что именно в них заключена сила жизни и надежда на будущее. Шантары — народ, затерянный во времени и пространстве, но не сломлены судьбой. Они — живое свидетельство того, что даже в самых суровых условиях можно сохранить свою человечность, свою культуру и свою веру в любовь и преданность. Их жизнь— это урок для всех нас, напоминание о том, что истинные ценности не в богатстве и власти, а в любви, семье и верности своим идеалам. И я в неоплатном долгу перед ними. Я обязана вдохнуть в их сердца то, о чем они тайно мечтают: избавить от леденящего страха, что родной дом будет погребен под неумолимым саваном наступающих песков, подарить им свет надежды, мерцающий маяком в грядущем. То, что я забрала однажды, я должна вернуть им.

Я замолчала, объятая горечью воспоминаний о вспышке своего гнева. Совершенного не вернуть, но исправить последствия и залечить нанесенные раны в моей власти.

Фартах не мог отвести взгляда от жены, погруженной в бездонный омут воспоминаний. Легенды, словно древние шепоты, доносили отголоски былого, но хрупкий облик Алаисы никак не вязался с той разрушительной яростью, что ей приписывали.