Двойник короля 13 (СИ) - Скабер Артемий

— Гаврила Давыдович скоро будет, — пробормотал мужик, нервно теребя какие-то папки. — Он… он приводит себя в порядок после сна.

— Я подожду, — кивнул, откидываясь на мягкую спинку дивана.

Мужчина вышел, оставив меня наедине с мыслями. Я воспользовался временем, чтобы ещё раз обдумать предстоящий разговор. У меня накопилось столько вопросов к дорогому партнёру, аж зубы сводит от желания их задать.

Через десять минут в кабинете появился Булкин собственной персоной. Зрелище было… впечатляющим.

Гаврила Давыдович не изменился с нашей прошлой встречи. Мужчина огромных размеров — килограммов под двести, не меньше. Лицо красное и влажное, словно он только что пробежал несколько километров. Капли пота блестели на лбу и щеках, майка под халатом прилипла к телу. Дышал он тяжело, с хрипом. Руки заметно дрожали. Волосы растрёпаны и торчали в разные стороны, словно он ворочался в постели. Щетина неровно покрывала щёки и подбородок.

Но самое интересное было в его глазах. Там читалось множество эмоций одновременно: страх, удивление, попытка изобразить облегчение, плохо скрываемая вина. Булкин пытался улыбаться, но улыбка получалась натянутой и фальшивой.

— Павел! — развёл он руками. — Я так рад тебя видеть! Сколько лет сколько зим прошло!

Голос звучал слишком громко, слишком весело. Перебор с эмоциями — кто-то явно репетировал, пока шёл сюда.

— Что же ты не предупредил, что собираешься к нам? — продолжал он, тяжело опускаясь в кресло за столом. — Я бы организовал настоящий праздничный ужин для моего дорогого партнёра и почти члена семьи!

Пружины кресла жалобно скрипнули под его весом. Булкин попытался принять солидную позу, но всё равно выглядел, как испуганный кабан, загнанный в угол.

— Представляешь, — продолжал он, явно пытаясь перехватить инициативу в разговоре, — моя дочь только недавно спрашивала, когда же ты наконец приедешь свататься. Девочка уже вся в нетерпении, мечтает о свадьбе с героем войны!

Он смеялся, но смех получался истеричным. Пот продолжал течь по лицу.

В кабинет заглянул помощник Булкина — тот самый, которого я видел раньше. Мужчина лет сорока-пятидесяти, с аккуратной бородкой и умными глазами. В руках у него была привычная стопка папок.

Когда все участники предстоящего разговора заняли свои места, я махнул рукой. Игра началась.

— Ну, рассказывай же! — Булкин не унимался, пытаясь задать тон беседе. — Как там на войне было? Слышал, что ты в Османской империи настоящие чудеса творил!

Он наклонился вперёд, изображая живой интерес.

— Мир с турками подписывал лично, дослужился до капитана за какие-то месяцы! — продолжал мужик восторженно. — Выдающийся молодой человек! Ещё и титул бея получил от султана, и земли в придачу, и красавицу-жену турчанку!

Тут он попытался подмигнуть мне, но получилось больше похоже на нервный тик.

— Честное слово, я почти ревную! — засмеялся фальшиво толстяк. — На моей дочке ещё не женился, а уже вражескую красотку заполучил! Ох и расскажет она мне потом за это…

Пальцы его барабанили по подлокотникам кресла в нервном ритме. Левый глаз подёргивался.

— Гаврила Давыдович, — начал я спокойно, не меняя расслабленную позу на диване. — Я тоже очень рад вас видеть. Можно даже сказать, что по-настоящему скучал по нашим беседам.

Моя улыбка была вежливой, но холодной.

— У вас, случайно, уши не горели в последнее время? — продолжил задумчиво. — Просто я так часто вспоминал вас, особенно недавно. Прямо навязчивые мысли какие-то.

Булкин попытался рассмеяться, но смех застрял в горле. Он несколько раз сглотнул, пытаясь увлажнить пересохшие губы.

— Очень приятно слышать! — выдавил наконец толстяк. — Значит, наша дружба и партнёрство действительно много для тебя значат!

Он даже пустил скупую слезу, но взгляд при этом оставался настороженным, изучающим.

Мои пальцы медленно и ритмично барабанили по кожаной обивке дивана. Негромко, почти беззвучно, но этот стук отчётливо слышался в тишине кабинета. Булкин нервно следил за моими руками, а затем перевёл взгляд на лицо.

Помощник в углу стоял неподвижно, но я видел, как напряжены его плечи. Он чувствовал атмосферу надвигающейся грозы.

— Знаете, — продолжил я после паузы, — когда был в Османской империи, мне довелось посетить много интересных мест. Константинополь, конечно, произвёл впечатление, но особенно запомнился Бахчисарай.

Я сделал паузу, наблюдая за реакцией собеседников.

— Очень красивый город, между прочим, — продолжил задумчиво. — Узкие улочки, старинная архитектура, восточный колорит. Много торговцев со всего мира, богатые базары с товарами из далёких стран.

Булкин кивал, пытаясь изобразить вежливый интерес к моим путевым заметкам.

— Но больше всего меня заинтересовали местные торговцы лекарствами и зельями, — продолжил я. — Знаете, в условиях войны спрос на качественную алхимию просто огромный. Турки готовы платить любые деньги за эффективные лечилки, зелья выносливости, восстановления магии.

Глаза Булкина слегка расширились, а помощник в углу замер. Сработало.

— И представьте моё удивление, — голос стал мягче, почти доверительным, — когда я обнаружил там товар, который показался мне до боли знакомым.

Повисла напряжённая тишина. Только тиканье часов на каминной полке нарушало мёртвое молчание.

— Свои собственные зелья? — тихо, почти шёпотом, ответил помощник Булкина.

Произнёс он это словно сам себе, но в тишине кабинета каждое слово прозвучало отчётливо.

Гаврила Давыдович буквально подавился воздухом. Его лицо мгновенно стало пунцовым, глаза выпучились так, что я забеспокоился, не выпадут ли из орбит. Он несколько раз попытался вдохнуть.

— Именно так, — кивнул я одобрительно. — Точно угадали, уважаемый помощник.

Булкин схватился за горло, пытаясь восстановить дыхание. Лицо его приобрело нездоровый красно-фиолетовый оттенок.

— Представляете моё изумление? — продолжил спокойно, наблюдая за мучениями. — Зелья с личными печатями моих алхимиков, с гербом рода Магинских продаются за бешеные деньги туркам.

Помощник торговца стоял как вкопанный, явно не понимая, почему вдруг стал таким откровенным. Его лицо выражало растерянность и лёгкую панику.

— Правда? — Булкин наконец восстановил способность говорить, хотя голос звучал хрипло. — Кто… кто посмел такое делать без разрешения?

Он пытался изобразить праведное негодование, но получалось неубедительно. Слишком много страха читалось в глазах.

— Мы, — спокойно ответил помощник, и хозяин особняка чуть не свалился с кресла. — У турок с поставками алхимии большие проблемы из-за продолжающейся войны. Они покупали у нас в десять раз дороже, чем те же зелья стоят в нашей столице.

Помощник говорил ровным, деловым тоном, словно докладывал о самых обычных торговых операциях.

— Спрос был огромный, конкуренции практически никакой, — продолжал он. — Мы наладили регулярные поставки через контрабандистов, которые знают безопасные маршруты. Прибыль составляла около девятисот процентов с каждой партии.

Булкин издал звук, напоминающий писк придавленной свиньи. Он открывал и закрывал рот, но слов не находил.

— Понятно, — медленно кивнул я, словно переваривая полученную информацию. — В десять раз дороже… Неплохая наценка для военного времени.

Поднялся с дивана и прошёлся по кабинету, разглядывая картины на стенах. Булкин следил за каждым моим движением, его голова поворачивалась, как у совы.

— Девятьсот процентов прибыли, — повторил я задумчиво. — Весьма впечатляющий навар для торговца.

Остановился перед большой картиной, изображающей торговый караван в пустыне: верблюды, нагруженные тюками, купцы в белых одеждах, бескрайние пески под палящим солнцем.

— Скажите, Гаврила Давыдович, — повернулся к торговцу, — вы, наверное, слышали о том, что мой род подвергся нападению?

— Конечно, слышал! — тут же выпалил Булкин, ухватившись за возможность сменить тему. — Мерзкие твари — эти кровяши! Чтобы они все сдохли мучительной смертью!