Мне показалось, что мы неплохо поговорили. Он был даже по-своему заботлив… как мужчина, который хочет помочь попавшей в беду женщине.
Ладно… не стоит лгать хотя бы себе. Рагнара тянет ко мне. Поэтому он так себя ведёт.
Но он каждый раз обвиняет меня во лжи!
Норд вообще патологически никому не верит. В его глазах мир – это поле битвы, где каждый норовит всадить нож в спину. И я для него – чужачка, угроза, которую он должен контролировать. Его недоверие – это не просто черта характера, а выработанный инстинкт, броня, ставшая второй кожей.
– Для тебя все женщины лгуньи не так ли, Рагнар? – шепчу я, глядя как чёрный всадник на чёрном коне скрывается в белом буране.
Глава 18. Сестринская любовь
Утро в храме отнюдь недоброе, потому что лира Дарина с разъярённым выражением лица залетает на кухню, где я работаю. Дверь с грохотом распахивается, а наставница бросается ко мне, как ястреб.
– Как ты посмела? – чеканит она, уперев руки в бока. – Едва приехала сюда, а уже метишь на моё место?
Ну началось… я ждала чего-то подобного, поэтому готова.
– Любой может метить на ваше место, лира Дарина. Ведь сейчас проходят ежегодные выборы наставницы. И я теперь зарегистрированный кандидат, – спокойно отвечаю я.
Тишина, которая повисла на кухне, прерывается лишь бульканьем супа в котле.
Немногочисленные работницы прячут глаза и делают вид, что ничего особенного не происходит. Однако я уверена, что они слушают нас и вникают в каждое слово. Я не могу ударить в грязь лицом, ведь мне нужны и их голоса.
– Ты – ведьма, это всем известно! – щерится злобно Дарина, надувая пухлые щёки. – Признавайся, вчера ты собрала всех в храме, чтобы заколдовать. Эту дуру Бажену можешь обмануть, но я-то знаю, чем вы на самом деле занимались. И это был вовсе не приём у лекаря. Ты околдовала старых дев, чтобы они выступили против меня! И лекаря тоже, не так ли? У меня есть достоверная информация обо всём.
– Вы правда думаете, что старые девы захотят выступить против вас, только если их заколдовать? – мне не удаётся сдержать смешка. – Наставница должна защищать своих подопечных, а не годами обогащаться за их счёт!
– Обогащаться? – глаза Дарины расширяются, она злобно зыркает на кухонных работниц, будто они виноваты, что стали свидетелями разговора, который порочит честь наставницы, а затем бросается ко мне: – А ну пошли со мной, паршивка, поговорим наедине!
– Руки держите при себе, наставница! – я горячей поварёшкой ударяю по пухлым пальцам Дарины, которые уже тянутся ко мне. – Я на работе, и приказывать вы мне не имеете права. Неужели стало стыдно? Боитесь, что все узнают о ваших богатствах?
– Богатствах? Ах ты лгунья! Я пашу день и ночь, и всё ради блага старых дев, – с фальшивой обидой голосит Дарина.
Я отступаю на шаг и повышаю голос, говоря ещё громче то, что никто не решается озвучить:
– Я видела ваш дом. Он большой, у него новая крыша, аккуратный забор, плодовые деревья во дворе. Боюсь представить, что там внутри, но уверена, что мебель дорогая и красивая, а погреба ломятся от еды. А мы спим на прохудившихся матрасах и едим пустую кашу.
– А ну заткнись! Сейчас же схватите её! – взвизгивает Дарина.
Наставница совершила ошибку, придя в храм без Бажены и её подружек, потому что кухонные работницы не спешат выполнять приказ наставницы. Они переглядываются между собой, а затем отворачиваются, усиленно делая вид, что заняты работой.
– В храме есть устав, я читала его, – с улыбкой произношу я. – Приказывать здесь может лишь главный жрец, или, пока его нет, старший послушник. А на кухне командует повариха.
– Еду нам надо готовить, – подаёт голос последняя. – Сегодня часть воинов военачальника Норда обедает у нас, так что дел невпроворот. Мы не можем вызвать недовольство будущего князя.
Намёк более чем очевиден, как и то, что повариха не просто так прикрывается именем Норда. Власть Дарины начала потихоньку шататься после смерти прошлого князя, и это осознают все от низов до самого верха.
– Вы все теперь у меня на примете. На праздник не пойдёте, так и знайте! – Дарина обводит взглядом кухонных работниц, а затем поворачивается ко мне и с яростью произносит: – Думаешь, ты первая такая? Поглядим, сколько ты продержишься. Чувствую, недолго тебе осталось.
Внезапно наставница успокаивается и бросает на меня странный взгляд, как будто ей известно что-то, чего не знаю я.
– Да-а, я тебе не по зубам, Анна. Ты ещё вспомнишь мои слова, но будет поздно, – губы Дарины растягиваются в ядовитой ухмылке.
– Не думаю, что угрожать при свидетелях – хороший ход, – парирую я хладнокровно, хотя внутренне напрягаюсь.
По Дарине видно, что она говорит не просто так. Неужели уже тро что-то придумала? Или по старинке, скормит неугодную ей соперницу диким животным?
Наставница фыркает, разворачивается и идёт к выходу, по пути толкая одну из кухонных работниц.
Дарина распахивает дверь и внезапно грубо чеканит:
– А ты что здесь встал? Толку от тебя никакого!
О ком она? Я подаюсь вперёд и внезапно вижу Добромира в полутьме коридора. Он шёл на кухню, или… подслушивал?! Зачем ему это?
Дарина поворачивает голову и ехидно глядит на моё растерянное лицо:
– Думаешь, Анна, в твоём окружении одни друзья? А как я тогда узнала, чем именно вы занимались в храме, а?
Подозрение вспыхивает внутри, но я не желаю давать ему ход. Да, я говорила Добромиру, но ведь знали десятки других женщин. Проболтаться мог кто угодно…
Под удаляющиеся шаги наставницы перевожу взгляд на старшего послушника, а у него на лице всё написано.
– Я рассказал всё лире Дарине ради твоего блага, Анна, – произносит он. – Это нужно остановить, пока ты не зашла слишком далеко и не пострадала.
– Не пострадала? – ошарашенно переспрашиваю я. – Бажена и её подельницы вчера заявились в старый храм с дубинами. Их было десять человек! А со мной были беззащитные женщины. Просто повезло, что Бажена идиотка, и в храме был лекарь, который остановил всё, иначе нас могли избить.
Добромир судорожно сглатывает, мнётся на пороге кухни. Я не хочу, чтобы всё становилось достоянием общественности, поэтому выхожу к нему, плотно закрывая дверь.
Старший послушник поджимает губы и глядит на меня с упрямством:
– Я думал, что ты согласишься стать моей женой и перестанешь метить на пост наставницы, но теперь меня гложут сомнения. Я всё ещё забочусь о тебе, Анна! Чем раньше Дарина пресечёт это всё, тем лучше.
