Прикладная рунология (СИ) - Грей Дайре

Герр Шенбек распахнул дверь, и мы оказались в переулке, в лицо ударил свежий ветерок, принесший облегчение после стерильности больницы. Я неожиданно поняла, что совсем не расстроена окончанием своей авантюры. То, что изначально казалось забавным, уже стало утомительным, да и актриса из меня не такая уж и хорошая. Сложно изображать влюбленность или даже увлечение, если на самом деле испытываешь раздражение.

— А сейчас мы с вами немного прокатимся, — объявил мужчина, и я замерла на полушаге.

— Вы серьезно думаете, что после прошлого раза, я сяду с вами в карету?

— О нет, я серьезно о таком не думаю, поэтому принял меры.

Юстас взмахнул рукой, и из глубины переулка к нам подъехал автомобиль. Выглядел он значительно проще того великолепия, на котором мы последний раз ездили с герцогом. Угловатый, черный, не столь громоздкий. Одним словом — служебный. Ведь герцог поставлял авто не только частным лицам, но и государству.

— Прошу, фройляйн, — передо мной распахнули дверцу, бежать было глупо, ругаться — тоже. Присутствие водителя исключало какие-либо сложности. Пришлось собраться с силами и принять приглашение.

Кабинет главы Тайной полиции, который Кениг щедро уступил во временное пользование, блистал чистотой и порядком. Массивный стол, слева — окно, сзади — шкафы с документами за массивными дверцами, на полу — ковер, скрывающий сложное рунное плетение, нанесенное во времена, когда рунологию еще использовали. Кресла для посетителей. Диван у двери, предназначенный скорее для ночевок владельца кабинета, чем для гостей. Крохотная дверка, скрытая меж панелей, укрывающих правую стену. За ней — еще один кабинет. Куда более скромных размеров, однако оснащенный всем необходимым для работы. А также еще одним выходом.

После ухода в отставку Рудольфа мало что изменилось. Разве что ковер и занавески. Стало чуть больше порядка. А из шкафа с напитками пропала ореховая настойка, которую предыдущий глава Тайной полиции предпочитал всем остальным. Кениг пил редко, а в компании Великого герцога еще ни разу, однако что-то подсказывало, что сегодня это досадное упущение будет исправлено.

Кристиан глянул на карманные часы, убеждаясь, что нужное время уже подошло, и в дверь как раз постучали.

— Входите, — велел герцог, откидываясь в кресле.

Секретарь Кенига, не выказывая ни капли удивления, доложил о посетительнице:

— Фрау Лаура Ланге, — после чего пропустил в кабинет статную даму в возрасте.

Строгое платье насыщенного синего цвета со свободными рукавами, прихваченными у запястий, аккуратно уложенные локоны, прижатые изящной шляпкой, тонкие перчатки, трость, сумочка — образ, продуманный и исполненный до мелочей. Простая элегантность, полностью соответствующая последним веяньям моды, о которых в провинции вряд ли могли знать.

— Добрый день, фрау Ланге. Прошу вас, присаживайтесь, — Кристиан указал на кресло, но женщина не торопилась принять приглашение.

Она застыла посреди кабинета, неторопливо осматриваясь и позволяя рассмотреть себя. Хорошая актриса умеет держать паузу, а Элайза в свое время была не просто хороша. Посетительница выглядела лет на десять младше своего возраста. И пусть лицо уже прочертили морщины, а волосы напоминали выбеленный лен, сквозь возраст проступали еще прекрасные черты, и фигура не утратила женственности, хоть и не без помощи корсета, наверняка скрытого под тканью. В столице его носили уже редко, но в провинции он все еще оставался необходим. На радость таким вот увядающим красавицам.

— День и в самом деле добрый, — медленно проговорила она, неторопливо приближаясь к столу и предложенному месту. — Я давно не была в столице. И никогда не посещала это место. Однако я думала, что Великий герцог занимается иностранными делами, а не внутренними.

На него с легкой усмешкой взглянули зеленые глаза. Темнее, чем у внучки. Насыщенный, красивый цвет, с едва заметными прожилками. Как у малахита. А ресницы посветлели, и их приходится подкрашивать. Как и губы. Но все в меру. И едва заметно. Гримм актрисы тоже умеют наносить.

— Приходится иногда вмешиваться. Особенно, когда дела касаются моей семьи.

— Вашей? — вежливо осведомилась гостья, аккуратно приподняв брови. — Мне казалось, что вызов меня в столицу в первую очередь касается моей внучки. Все так совпало… Сначала приглашение для Карла навестить старого друга в Божене, а затем срочная телеграмма, в которой сообщается о том, что Сабина пострадала, и мне нужно приехать для опознания. Не то тела, не то обезображенной девицы. Такие расплывчатые формулировки, а муж уже уехал… Пришлось собираться самой.

Она умна, эта далеко немолодая женщина, полвека проведшая в дали от столицы. Она все поняла и все равно приехала. Устала ждать? Любит внучку? Обеспокоена? Нет, чувства она скрывать научилась. Разбить эту безмятежность будет непросто.

— В госпитале, куда я обратилась… Куда указано было обратиться, — продолжала говорить фрау Ланге, — мне сказали подождать. А затем очень вежливый молодой человек проводил меня сюда. Но не в подвал, где должны бы храниться тела, а в этот кабинет. Полагаю, Сабина не пострадала?

Голос у нее был мягкий, обволакивающий, чуть хриплый, но лишенный визгливости и старческого брюзжания.

— Разве что испугалась. Ее защищал внук барона Рофхогеля, который получил пулю. Полагаю, барона вы помните?

Лаура улыбнулась одними губами.

— Вы о том бароне, который сначала обещал мне золотые горы, а затем вдруг отвернулся и оставил меня на произвол судьбы?

— Я о том бароне, который из-за вас разорвал помолвку с принцессой Гретхен-Луизой Сантамэль, моей сестрой. А затем по каким-то причинам бросил и вас, после чего был вынужден жениться на фройляйн, которую выбрал для него император. А вы с мужем вернулись домой.

— И вы хотите вернуться к той старой истории? — в малахитовой зелени мелькнула искра. Едва заметная, но не для опытного дипломата. Что-то там было. Что-то, что не давало покоя этой женщине.

— Вы сами вернулись к ней, фрау Ланге, не так ли?

Автомобиль плавно катился по центральным улицам, мимо проплыла площадь Победы, затем Музей Естествознания, сейчас закрытый. Его вид заставил вздрогнуть и отвести взгляд. Когда я теперь смогу снова смотреть на него спокойно?

— Так почему вы не захотели встретиться с бароном, фройляйн? — вежливо напомнил о себе Юстас.

Говорить с ним не хотелось, но иного выхода все равно не было.

— Вы были правы. Он мог меня узнать. Вернее понять, кто я. Я с ним не встречалась, но моя бабушка… Она была актрисой. Очень известной в столице актрисой. Потом она встретила дедушку, вышла замуж и вместе с ним уехала в Рединг. Маленький городок в провинции Гротен. Там тихо и спокойно, но ей там было тесно. Дедушка занимался работой, она родила двоих детей, а когда они немного подросли, решила поехать в столицу. Вспомнить юность и немного отдохнуть. Дедушка не возражал.

Эту историю бабушка рассказала, когда я набралась смелости спросить, почему никто из соседок не приходит к нам в гости. И почему она сама никого не посещает. К дедушке друзья порой приходили. И соседи с ним разговаривали вполне охотно, но стоило бабушке появиться в гостиной или на улице, вокруг нее словно все замирали.

— В столице она встретила барона Рофхогеля. Он начал ухаживать за ней. Бабушка сначала противилась, а потом влюбилась. Дедушку она уже не любила, но очень уважала и не хотела ему вредить. Однако бабушка поверила барону. Написала дедушке, что хочет развод. Так просил барон. Он обещал жениться на ней и увести в свое поместье. Он клялся. Но потом, когда все уже было почти решено, неожиданно отказался от нее и сказал, что женится на другой. Дедушка приехал в столицу для расторжения брака, но все уже изменилось. Он не бросил бабушку, а забрал ее домой. Чуть позже родилась мама. По срокам она может быть только дочерью дедушки, но соседи все равно судачили о ней всю жизнь. И о бабушке…