Я услышала, как Сорен негромко выругался — редкость для него, всегда такого сдержанного.
— Богиня-мать, — прошептал он, подходя ближе. — Я думал… в свитках писали о размерах, но я думал, это преувеличение. Но это…
— Это правда, — закончил за него Брокен, и в его голосе была гордость. Гордость гнома-хранителя, чей клан веками берег эту тайну. — Величайшее творение техномагов прошлого. Непобедимый Страж. Защитник слабых. Каратель врагов.
Он шагнул вперед, в зал, и мы последовали за ним. Пространство здесь было огромным — естественная пещера, которую гномы расширили и обработали, превратив в достойное вместилище для своего стража.
Своды терялись где-то высоко, за пределами досягаемости света наших фонарей. Стены были покрыты резьбой — сценами битв, где голем сражался с существами, которых я не могла опознать. Демоны? Чудовища из другого мира? Фигуры были стилизованными, но в каждой чувствовалась угроза, злоба, разрушительная сила.
А посреди всего этого величия — голем. Древний, спящий, ждущий.
Я подошла ближе, запрокидывая голову, пытаясь оценить масштаб задачи. Грудь голема, там, где должно было находиться сердце, была высоко. Очень высоко. Примерно в три человеческих роста. Может, даже в четыре.
— Как мне туда забраться? — спросила я, и голос прозвучал неуверенно в этом огромном пространстве.
— Там есть выступы, — Брокен указал на ряд каменных уступов, идущих вдоль торса голема. — Древние мастера предусмотрели это. Для обслуживания, для ремонта. Ты сможешь подняться.
Я проследила взглядом за его указательным пальцем. Да, выступы были. Но расстояние между ними… Это был неудобный подъем по лестнице. Это был карабканье по почти вертикальной поверхности, где каждая ошибка могла стоить падения с высоты в несколько метров на твердый каменный пол.
И все это — с артефактом за спиной. Артефактом, который нельзя ронять, повреждать или терять.
— Я могу помочь, — предложил Воздушник.
— Нет, — резко отрезал Брокен. — Никакой магии рядом со Стражем. Магический импульс может вызвать непредсказуемую реакцию.
Воздушник нахмурился, но кивнул.
Я сняла сверток со спины, осторожно развернула ткань. Сердце Голема лежало на моих ладонях, пульсируя теплым голубым светом. Металлические прутья, сплетенные в сложную решетку. Кристалл внутри, парящий в невесомости.
Оно было тяжелее, чем я помнила. Или просто руки устали от долгого спуска.
Я перевязала сверток так, чтобы он висел на груди, а не на спине. Так будет проще контролировать равновесие. Проверила крепление дважды, трижды. Дернула ремни, убеждаясь, что они выдержат.
Потом подошла к голему, положила ладонь на холодный камень.
— Ну что ж, — прошептала я, больше самой себе, чем кому-то еще. — Пора заканчивать начатое.
И начала подъем.
Глава 34
Первый выступ оказался на уровне груди. Я положила на него ладони, проверяя прочность камня, затем подтянулась, напрягая мышцы рук и спины. Ноги нащупали опору ниже, и я перенесла вес, освобождая руки для следующего движения.
Второй выступ был выше и правее. Пришлось тянуться, балансируя на носках, чувствуя, как каждый мускул протестует против нагрузки. Пальцы нащупали край камня, зацепились, и я подтянулась снова.
Третий. Четвертый.
Каждый выступ давался все тяжелее. Руки уже начали дрожать от напряжения — спуск по бесконечной лестнице, короткий привал, и теперь это. Мышцы горели, в ладонях появилась неприятная пульсирующая боль. Сверток с Сердцем на груди мешал, оттягивал вниз, смещал центр тяжести, заставляя прилагать дополнительные усилия, чтобы не опрокинуться назад.
Не смотри вниз. Только вверх. Следующий выступ. Еще один. Еще.
Камень под пальцами был шершавым, холодным, покрытым тонким слоем пыли, которая превращалась во влажную грязь от пота моих ладоней. Иногда попадались острые грани, царапающие кожу. Один раз я обо что-то сильно ударилась коленом, и боль пронзила ногу, заставив на мгновение зажмуриться и вцепиться в камень изо всех сил.
Но я продолжала. Потому что внизу оставался гул воды, все громче, все ближе. Потому что где-то под завалами задыхалась семья Брокена. Потому что тысячи людей в столице даже не знали о надвигающейся угрозе.
Я была на середине пути, когда это случилось.
Правая нога нашла очередной выступ, и я перенесла на него вес, готовясь подтянуться к следующей точке опоры. В этот момент камень под ногой вдруг дрогнул, издал короткий хрустящий звук и осыпался.
Мир замедлился.
Я почувствовала, как теряю опору, как правая нога повисает в воздухе, ничего не находя. Тело качнулось назад, и только судорожная хватка левой руки удержала меня от немедленного падения. Пальцы сжались на каменном выступе с такой силой, что суставы побелели.
Повисла на одной руке, ноги беспомощно шарили по стене, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться. Острые края камня царапали голени сквозь штаны. Сердце колотилось где-то в горле. Дыхание сбилось, превратилось в короткие, панические вдохи.
Левая рука дрожала от нагрузки. Все мое тело висело на пяти пальцах, вцепившихся в камень. Секунда. Две. Три. Мышцы вопили от боли. Пот, выступивший на ладони, сделал хватку скользкой.
Подтянись. Давай, подтянись. Найди опору для второй руки.
Я попыталась качнуться, чтобы правая рука могла дотянуться до другого выступа. Но движение только усилило скольжение. Пальцы медленно, неумолимо начали соскальзывать.
Указательный палец потерял контакт с камнем. Средний последовал за ним. Безымянный…
Нет! Нет, нет, нет.
Ощущение невесомости. Стена голема проносится мимо, сменяясь пустотой. Сверток с Сердцем больно бьет по груди. Инстинктивно я прижимаю к нему руки, защищая драгоценный артефакт, даже зная, что это бессмысленно.
Высота была не смертельной — может, метров пять, не больше. Но достаточной, чтобы сломать ноги, руки, может быть ребра. Достаточной, чтобы вывести из строя. Достаточной, чтобы провалить миссию.
Но падение вдруг замедлилось.
Не резко, не как удар о невидимую стену. Плавно, словно воздух вокруг сгустился, превратился во что-то плотное, вязкое, тормозящее движение. Я все еще падала, но скорость снижалась, уменьшалась, пока не стала почти нулевой.
И затем руки.
Сильные, уверенные руки подхватили меня, одна под спину, другая под колени. Я услышала знакомый голос, обеспокоенный, взволнованный:
— Как ты? Мей, все в порядке?
Открыла глаза и встретилась со взглядом Сорена. Серебристо-серые глаза были широко распахнуты, в них читалась тревога. Он держал меня на руках, словно невесомую. Его дыхание было учащенным, на лбу блестели капельки пота.
Я попыталась что-то ответить, но голос застрял в горле. Только судорожно кивнула, прижимая сверток с Сердцем к груди.
— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ, БЕЗМОЗГЛЫЙ ВОЗДУШНИК⁈
Рык Брокена эхом отразился от стен пещеры, многократно усилившись. Гном бросился к нам, его лицо было багровым от ярости, кулаки сжаты так, что костяшки побелели.
— Я СКАЗАЛ! — гном ткнул пальцем в лицо Сорену. — НИКАКОЙ МАГИИ! НИ-КА-КОЙ! Ты хоть представляешь, что только что натворил⁈
— Я спас ее от падения! — огрызнулся Сорен, осторожно опуская меня на ноги, но не убирая поддерживающую руку с моего плеча. — Или ты хотел, чтобы она разбилась⁈
— Я хотел, чтобы ты следовал инструкциям! — Брокен был вне себя, слюна брызгала изо рта при каждом слове. — Древняя конструкция! Спящая магия! Балансирующая на грани! Один импульс, один выброс силы, и она может отреагировать непредсказуемо! Ты…
Он не закончил.
Новый звук прорвался в пещеру, заглушив все остальное. Гул. Не тот размеренный, пульсирующий гул, что сопровождал нас весь спуск. Это был рев — низкий, утробный, полный такой мощи, что казалось, сама гора кричит от боли.
И земля задрожала.
Не так, как при землетрясении наверху. Это была другая дрожь — более глубокая, идущая откуда-то из самого нутра горы. Пол под ногами ходил ходуном, мелкие камешки подпрыгивали и скакали по поверхности. Где-то в глубине раздался грохот — обвал? оседающая порода?
