Черноокая печаль (СИ) - Солнцева Зарина

— Рожать скоро?

— Пару семиц осталось. — улыбнулась с натугой Снежа, огладив ладонью свое пузико. А потом аккуратно покосилась на меня. — Наталк…

— Ммм?

— Скажи только честно… Твой бер, он тебя не обижает?

Я невесело хмыкнула, кинув веточку в поленницу рядом.

— Он нет, зато его семья меня не шибко взлюбила.

Рядом облегченно выдохнула боевая подруга.

— Ну это можно пережить. Главное, чтобы он любил.

— Ну не знаю, — пожала я плечами. — Если бы ваши мальчишки меня не нашли, вряд ли бы я «пережила» нелюбовь свекрови.

— Все так плохо? — тут же сошлись хмуро седые брови девушки на переносице, я на миг затихла. Думая, что и как рассказать, дабы не вынести сор из избы. А потом призадумалась.

Это же Снежка. Сестра! Если ей не нажалуюсь и совета не спрошу! Тогда кому душу излить!

— Свекровь очень злая баба. Подлая и беспощадная. Сначала гнобила и обижала исподтишка. Открыто презирая меня. Да и не меня одну. Все, кто идут против ее слова. Потом… К Вандосу я попала с ее подачи. Да и потом, творит она свои злобные делишки через вторые руки. А дуры эти то ли боятся ее, то ли восхищаются, но не выдают. А, я в открытую не могу обвинить. Уверена, даже с моим исчезновением она выйдет сухой из воды.

— И что твой муж?

— Он защищает меня, заботиться обо мне. Но не может идти против нее, этот их закон…

— Мать превыше всего. Они слишком сильно почитают женский образ. А твоя свекровь опыта поднабралась пользоваться этой привилегией. — понятливо кивнула Снежа, вернув взгляд вперед себя. Она неожиданно протянула ладонь и похлопала меня по плечу.

— Он и вправду от тебя безума, милая. Всю тайгу поставил на уши, ища тебя. Даже к моему мужу пришел просить помощи. Отбросив гордость в сторону.

— Я знала, что он сделает все, дабы найти меня. — кивнула я, отпустив очи вниз. И сознаваясь в своем самом потайном страхе. — Но порой мне страшно от мысли, что он не успеет. И занапастит Власта и меня, и его.

Печаль вздохнув, я неожиданно в сердцах бросила:

— Недобро это, верно, связаться узами брака беру да человечке!

— Пффф… — рядом хмыкнула Снежа. — Скажи это моей маменьке и отцу. Я более тебе скажу, милая, такие союзы сейчас нужны перевертышам как воздух. Они вымирают.

— Взяли бы замуж своих сводолюбивых сук. — тихонько запричитала я, подруга согласно кивнула мне. Но потом сморщила носик, выдав:

— Все равно не поможет. Мало их. Слишком. И кровь… У них застарелая. Они посему и не донашивают дите, связь между самцом и самкой слабая, оттого и детишек рождается мало, да и слабенкие они. Нужно смешать кровь.

— Мне сейчас ничего не нужно, — ворчливо заметила я, жалуясь на все и вся. — И вообще, пущай сами свои невзгоды решают. Устала я, Снеж, будто пару сотен лет уже прожила.

— Да нет, Наталк. Увы, но так нам Леля нарекла таких мужей, что нам отныне надобно следить за медвежатами и волчатами. Людской мир нам отныне чужд.

— Не сказать, что я шибко расстроена этому, — призадумалась я над этим, но снова поморщилась, вспомнив медведицу. — Но с свекровью точно не справлюсь одна.

— А ты разве одна? — коротко хмыкнула Снежа, поудобнее усевшись на лавку, придержав животик. — Помниться мне, у вождя бурых беров двое братьев. Вас как минимум три невесток должно быть. Неужто те тоже против тебя…

— Да нет, — махнула я рукой в воздухе. — Одна я пока на растерзание Власты.

— Но это только пока. — по-мудрому изрекла Снежа. — Не боись, Наталк, прорвемся. Тебе не обязательно вести эту войну. Порой достаточно лишь принять сторону врага своего противника.

— Не родилась еще баба, способная Власте войну объявить. — уныло фыркнула я. Снежа тихонько рассмеялась, щелкнув меня по носу.

— Не бывает, милая, дня без ночи. Не печалься, всё придёт и будет. Не надо тебе от мужа отказываться из-за старой змеи. Да и мы если что всегда поможем.

— Снежа… — позади нас раздался глубокий голос чёрного волкадака, мы с волчицей развернулись одновременно. — День сегодня был долгим и тяжким, тебе бы отдохнуть, милая.

Он выразительно кивнул на её животик. И протянул ей руку. Подруженька спорить не стала. Ухватилась за ладонь мужа и встала на ноги. Покачнулась слегка на отёкших ножках. На что Горан ловко сунул руку ей под колени и взял её на руки.

— Завтра наговоришься с подруженькой. А теперь спать.

Кивнув мне на последок, Снежа устало опустила голову на широкую грудь мужа.

Я вскоре тоже легла. Тётя Любава мне постелила свежее всё на кровати. Но сон был у меня тревожным. Я всё ворочалась на грани яви, постанывала и от кого-то убегала. Не находя себе спокойствия.

Пока крепкие мужские ладони не сгребли меня в свои объятья, и меня окружил любимый запах мужа. Только почуяв его, я успокоилась и уснула.

Мой Третьяк.

Пришёл.

Новая книга по полюбившемуся вам миру уже скоро выйдет на. Как думаете, кто ее главные герои?

И не забывайте ставить звездочки и оставлять комментарии Черноокой печали. Для автора это очень важно.

Глава 26

— Ой… лю-лю-ли… лю-лли-ли-ли…

Войдя в дом, Мирон тут же напоролся на мелодичный голос Озары. Она напевала колыбельную, неспешно качая люльку вперед и обратно. Рука тут же перехватила стремительно подавшуюся тяжелую дверь, которая нет-нет да шлепнется об раму и разбудит кроху.

Успел.

И аккуратно, не создавая лишнего шума, прикрыл дверцу за собой, да вступил на порог. Стянул с ног кожаные сапоги, стряхнул с плеч плащ, повесив на торчащие рога оленя на стене. Беззвучный шаг и еще один.

Прислонившись плечом об деревянный угол стены, бер устало, но не скрывая удовольствия, рассматривал свою суженную.

Подумать только. Жена…

О подобном он даже в самых смелых мечтах не мог предположить. Она была его звездой. Обворожительно далекой. А теперь вот… сидит рядышком. В его тереме, на его ложе… качает люльку. А там довольно посапывает их дочь.

Надо же… дочь.

Пусть и не родная кровью. Но своя, что ли? С того момента, как увидел ее, тихо хныкающую в руках Озары. Ну как можно было отказаться от этого голубоглазого чуда?

И отнюдь не в том была загвостка, дабы привязать к себе жену покрепче. А дело в том, что Мирон верил не только в гнев богов, но и в их благославение.

В конце концов, кто знает, как бы все обернулось, не влюбись в свое время Третьяк в черноокую человечку.

Задумавшись, Мирон мысленно подытожил. Не будь в клане Наталки, не было сейчас этой колыбельной и тихого шепота счастья.

Ибо некому было бы петь колыбель и осветлять его жизнь. Озара бы сгинула с дитем в чреве, познав об изменах Милана. Маленькую Желанну никто бы не нашел в лесу, кроме лесного зверя, что загрыз бы крошку. А Мирона… очевидно, его ждала короткая, но славная доля погибшего воина. Он бы искал путь в Навь при каждом столкновении с врагом. И рано или поздно нашел бы свою смерть…

Да, своим тихим счастьем он был обязан близкому другу и его жене, что успела стать ему некровной сестрой.

И сейчас, глядя на то, как жена качает дочь, Мирон понимал, что впервые в своей жизни он не намерен молчать и бездействовать. Не ради себя, ради близкого друга и его любимой.

— Мирон? Ты пришел.

Нежное пение оборвалось на неловкое медведицы. Озара неловко встала с кровати, мимолетно поправив одеяльце на спящей в люльке девочке.

— Я ужин сготовила. — избегая его взгляда, как робкая, сопливая девчонка, шепнула Озара, проходя мимо него. — Оставила на печи. Небось еще теплое. Ребрышки в сметане и похлебка из пшена. Еще и квасу сейчас достану.

Она запорхала по кухне. Быстренько спустилась в погреб за квасом. Наложила ему еды, ложку дала. И Мирон мог бы и сам все это сделать, не тревожить Озару, но, присев за столом, позволил себе эту маленькую слабость. Чуять себя ее мужем. Пользоваться этим именем.

Конечно, он ее не тронул. И не тронет. Пока она сама…