— Предлагаете запретить целое семейство способностей? — с иронией интересуется Эдирада.
— В нашем мире право на магию есть у каждого. Главный принцип: не вредить эфисфере и не рвать ткань бытия. Не оказывать прямого влияния на материю. К тому же, есть обусловленные предсказания, для событий, которым нужен катализатор. Они позволяют выбрать нужную точку отслеживания или объект. Например, к таким относятся предсказания о явлении великих магов и меняющих историю личностях. Грамотно составленное пророчество позволяет искать их в нужной части света и в определенное время, снижает вероятность ошибки в определении того самого человека. Если это понятно, записывайте признаки хорошо составленного истинного пророчества.
Пишу под диктовку, а сама вспоминаю о Такмаре. Ему свои видения можно почти не зашифровывать, получается, они и так у него без конкретики.
Хотелось бы мне иметь дар прорицательства? Вряд ли. Хотя надо признать, временами это удобно.
Например, могла бы увидеть, что произойдет с Кирсеей.
Лекция заканчивается, Эдирада дает домашнее задание, проанализировать, как влияет на дар детализированного прорицательства преобладание в эфирее частиц материи, и записать по пунктам.
На последнем занятии — проверочная работа по истории магических практик.
Стараюсь сосредоточиться, чтобы не провалить ее.
Но меня не покидает ощущение, что на шею накинули петлю, и она затягивается все туже.
— Мне кажется, время скрутилось в воронку и очень стремительно двигается, — признаюсь Эльне, пока она придирчиво оглядывает вновь обретенную куклу.
— Ничего толком не успеваю, дни несутся, как бабочки, бестолково. И пропускаю самое важное.
— Ты о Кирсее? — спрашивает Эльна с пониманием, залезая игрушке под черный парик.
Просто киваю.
— Ирлея, — говорит вдруг серьезно Эльна, — ты не можешь брать на себя ответственность за все происходящее вокруг. У тебя проблем и хлопот выше башен Мракендарра. И все время прибавляются. Не мни себя всеобщей спасительницей. Ты всего лишь первокурсница, попавшая в круговорот всякой мало понятной суеты.
— Но пока я искала у себя признаки воздействия неведомых врагов, Кирсея стала их жертвой! Стала кем-то другим.
— Просто будь внимательнее и все анализируй, ослабь хватку, пока в судорогах не забилась, — говорит Эльна и проводит пальцем по шву на шее Мики, — ее всю распотрошили и собрали заново. Не удивлюсь, если вшили какую-нибудь следующую штуку.
— И что делать? — спрашиваю шепотом, а Фелиндрикс испуганно прикрывает ладошками рот-скобочку. Хотя он даже говорить не умеет.
— Ворожить, — одними губами отвечает Эльна и принимается сооружать колдовской алтарь на полу.
— Тогда я пока прогуляюсь. Надо проведать Ляксю.
Со вздохом кутаюсь в теплую одежду, надеваю сапоги. Подумав, ставлю перед Филей сумку, тот шустро в нее залезает. Кто я такая, чтобы мешать зарождению прекрасной дружбы?
Вечерний морозец бодрит, разгоняя кровь. Снег хрустит под ногами, сияние Лодди придает покрову томный розовый цвет, а следы кажутся густо-лиловыми.
В воздухе чувствуется близость Новогодья, но это не приносит мне радости.
У меня не будет нового платья на зимний бал, и я не смогу навестить маму. Буду торчать одна в Мракендарре в праздники, читая воспитательную литературу.
Даже в расследовании не продвинуться, потому что не за кем наблюдать.
Зову сторожа, чтобы он отцепил Ляксю, в его сопровождении иду выгуливать свою грозную собачку.
Вечерний Мракендарр выглядит величественно. Темные изломы крыш, заснеженные деревья, подсвеченные Лодди.
Мы отходим подальше от учебных корпусов, к холмам на окраине.
Лякся радостно кружит над деревьями, позвякивая колокольчиком на широком шипованном ошейнике.
Слышу позади звук, похожий на шипение. Охранник явно не доволен поздней прогулкой.
— Еще немного, и я ее позову, — оборачиваюсь к своему попутчику и столбенею.
Лицо мужчины белее снега, а глаза… они стали нечеловеческими. Огромными и ярко-зелеными, светятся как фонари.
— Кто вы? — невольно отступаю.
— Тот, кто выпьет тебя до дна, но не убьет, а сделает великой.
Синеватые губы чуть шевелятся.
— Я тот, кто ждет тебя внизу, чтобы взлететь к небесам. Ты станешь моими крыльями.
Становится жутко.
Зеленые глаза впиваются в мою душу, я немею, теряю ощущение тела.
И тут меня резко что-то колет под локоть сквозь одежду, вскрикиваю, а затем прихожу в себя.
Успеваю увидеть, как лапка Фелиндрикса исчезает в сумке, а на снег падает длинная булавка.
Сторож оглушительно чихает и хватается за голову.
— Что-то нехорошо мне, — жалуется он.
И это снова обычный мужчина лет сорока пяти.
— Мне тоже нездоровится, — поддерживаю я его и свистом подзываю горгулью.
Мой отважный маленький фамильяр почувствовал, что я в опасности и разорвал эту леденящую душу связь. Стоило отвести взгляд, как наваждение исчезло. Милый Фелиндрикс, какой же ты незаменимый помощник!
Весь путь до Мракендарра охранник ведет себя странно. Трясет головой, иногда его явно не слушается тело.
— Вам надо в лазарет, обязательно! — убеждаю его. — Вас должен осмотреть лекарь. Это может быть серьезно!
— Да бросьте, Керни, — отмахивается мужчина, — проморгаюсь чутка, да и все само пройдет.
Ох уж эти мужчины! Все у них «само проходит», а дело обычно оказывается в страхе перед лекарскими процедурами.
— Обещайте, что если не станет лучше, вы тут же свяжетесь с целительской! — требую я.
— Вы, девочки, такие паникерши! — хихикает охранник. И в самом деле, он уже выглядит бодрее. Настолько, что я перестаю упорствовать и оставляю упрямца в покое, возвращаюсь в комнату, где Эльна как раз закончила ворожить над Микой.
— Почистила ее от чужой магии, — гордо сообщает соседка, — Так что ни на что не намекаю, а прямо тебе говорю: Летхит, за тобой должок! Еще бы кристальной крошки найти, как у Фили.
— Помню, — вздыхаю я, — но сейчас просто вымоталась.
И рассказываю ей о том, что произошло на прогулке.
— Жуть! — потрясенно выдыхает Эльна. — Это у тебя на нервной почве видения начались, а ты к сторожу пристала, чтобы он сходил провериться?
— Да ну тебя! — оскорбляюсь я.
А утром по Мракендарру прокатывается новость, парализующая учебный процесс. Ее пытаются скрыть от студентов, но так как и само руководство в шоке, получается это из рук вон плохо.
Уже придя в аудиторию, мы слышим шепоток, идущий по рядам:
— Сменщик его пришел, а он там черный лежит…
— И голова в черный кристалл превратилась.
Сердце сводит ужасное предчувствие.
— О ком вы? — кричу я,
— Ночью умер охранник, — Милон Ханиш нервно трет лоб, — а может его убили, пока никто не знает. Петт со второго курса «общего» видел дознавателей возле сторожки. Сменщик ни мычать, ни говорить не может, говорят, даже поседел местами.
Я не могу дышать. Внутренности сводит чувством вины. Это существо, что разговаривало со мной, убило человека. Сама смерть коснулась его у меня на глазах. Я просто несущая боль и потери!
Слезы бегут по щекам.
— Эй, Ирлея, не слишком ли ты много значения придаешь гибели незнакомца? — спрашивает Кирсея.
И ее вопрос добивает меня. Вот еще один мой прокол. Добродушная и сострадающая девчонка, которая просто хотела нравиться и завести друзей, при моем разгильдяйстве превратилась в ледышку, повернутую на успеваемости.
Сколькими еще жертвами будет усеян мой путь?
Или Эльна права, и я беру на себя слишком много?
В академии Мрака становится совсем пасмурно. Холодная волна слухов захлестнула Мракендарр, склизкая паника заполнила каждый кабинет, каждую аудиторию, протянулась по бесконечным коридорам и продолжает щекотать нервы длинными ледяными пальцами.
Понимая, что молчание только усиливает примитивный ужас, вызванный непонятной смертью вкупе с неизвестностью, руководство делает объявление по громкоговорителю.
