Хозяин теней 6 (СИ) - Демина Карина

— Поясни.

Часы снова щёлкнули. И Карп Евстратович с сожалением убрал их в карман.

— Извини… я пытаюсь отучиться. Жена ругает. Говорит, что если я не прекращу мучить усы, она их сбреет. И ведь может. У неё характер… вот и…

— А чётки не помогают? — влез Метелька.

— Помогают. Но я их потерял. Надо будет новые приобрести. Так что с целителями?

— Просто много их. Смотрите. Николя — целитель. Так? Одоецкая тоже с даром. Елизар и его брат. Их батюшка, которого краем задело, но всё-таки. Роберт Данилович, пусть ему в посмертии икается. Этот Шуваловский вот. И… знаете, возможно, что наш тоже.

— Ваш?

— Громовский. Я там ведь недолго пробыл. Тимоха болел. И вроде бы целитель приходил, после его визитов становилось лучше. Но потом опять хуже. Это, конечно, недоказуемо, но… кто может лучше и надежней угробить пациента, чем хороший целитель?

— Савелий… — Карп Евстратович вытащил часы, поглядел на них и погладил крышку, сдерживая нервический порыв. — Скажи, а как тебе вообще живётся?

— Да нормально, а что?

— Всех подозревать…

— Я не подозреваю. Я пытаюсь понять. И тут. И там… Николя и Роберт были точно замешаны в этом эксперименте. Как и целитель Шувалова. Если Николя соскочил, то Роберт остался. И вряд ли он один такой. Целитель им точно был бы нужен. Николя же вон и готовил этот эликсир, и давал, и записи вёл…

Я задумался.

По всему выходило, что без целителей им никак. Но тогда почему Одоецкую не попытались приобщить к делу? Зачем яркий дар использовать лишь ресурсом? Или попытались, но потом поняли, что слишком уж она идеалистична?

Или… или им яркий дар не очень и нужен? Вести записи может и середнячок. И найти такого проще. И к делу привлечь, поманив перспективами жизненными. Но вот силы из него как раз и не выкачаешь.

Выходит?

Что-то определённо, но в целом всё одно не складывается.

Какой смысл подсаживать на зелье некромантов? Это как минимум рискованно. Но чего ради? А наш целитель и вовсе… он жил там, у границы. И то ли верить, что коварные щупальца зла и до нашего хутора дотянулись, то ли я уже действительно перегибаю.

— Не понимаю пока, — вынужден был признать я. — Просто… факт.

— Из той дюжины четверо были с даром огня, трое — водников. Ещё имелись те, кто проявлял сродство к земле, к ветру. И даже один менталист. А если взять шире, если допустить, что группа не первая… — мягко произнёс Карп Евстратович.

— То и иных дарников наберется. Спасибо. Я понял. Возможно, вы правы и…

Но что-то мешало принять эту, в целом вполне логичную теорию.

Ладно. Потом ещё в голове покатаю. Может, с Николя посоветуюсь. Вдруг он чего разумного скажет.

— Как вам вообще Шувалов? Который старший?

Крышка всё-таки щёлкнула, но закрывал её Карп Евстратович весьма аккуратно.

— С мигренью слёг. Некроманты не слишком серебро жалуют.

А то, я так и знал, что упырь он во глубине души.

— Но в целом весьма полезное приобретение. Правда, как человек, сложный и себе на уме.

— Так оно и понятно. Кто из нас другой-то? Я хотел вот о чём поговорить, Карп Евстратович… вы только сперва всё обдумайте хорошенько, прежде чем отказываться или соглашаться. Я пока и сам не до конца определился, но… Шувалов говорил, что есть два способа беседовать с покойными. И вот как раз для второго состояние тела не играет значения…

— Призыв души.

— Именно.

— Для этого нужно высочайшее дозволение Синода, а они, как понимаете…

— Не горят желанием его давать.

— Да. И ради допроса целителя, при том что он вряд ли явится, поскольку изначально сделал всё, чтобы избежать этой встречи…

— Я не о нём, — я произнёс это тихо. — Я о тех, кто… кого нашёл в своём доме. Сдаётся, что ваш друг не упустит случая наказать того, кто сделал это с его семьёй. Понимаете?

Он понял.

Он сразу всё понял. И подобрался. Взгляд потяжелел. Кулак сжался, стискивая несчастные часы.

— Когда? — тихо спросил Карп Евстратович.

— Погодите. Это… это просто домыслы. Я сейчас проговорю. Вы послушаете. Может, чушь несу или смысла нет. Но их там держали не день и не два. И значит, у них было время разглядеть хоть что-то… кого-то… быть может, конечно, ничего ценного они и не увидели. Тот, кто их держал, мог скрываться под маской, менять голос. Или вовсе быть им незнаком…

Я осёкся, потому что по лицу Карпа Евстратовича было ясно, что решение он уже принял.

Потом заговорил ещё тише.

— В общем, для призыва нужен кто-то близкий. Вы говорили, что у вашего друга есть сестра…

— Нет, — он мотнул головой. — Её я не стану беспокоить. Сам справлюсь. Мы были дружны. Он откликнется на зов. Он и вправду не упустит шанса.

Другого я и не ожидал.

Но предупредить был обязан.

— Это опасно, Карп Евстратович. Димка… он сказал, что душа будет тянуть из вас силы. А вы и так, уж простите, выглядите не особо здоровым.

И вот чего меня взглядом сверлить? Правду же сказал.

— Расследование расследованием, но тут ещё вилами по воде писано, выйдет ли хоть что-то. Они умерли на той стороне. И обряд, скорее всего надо будет проводить там же. Я не спец, но Димка упомянул, что место смерти тоже играет значение. Вот. А там с силой сложно. Как она себя поведет? Сработает ли он вообще? И вы опять же… в общем, думайте. Посоветуйтесь с Шуваловым-старшим. И с Николя тоже. Пусть вам там, не знаю, укрепляющее пропишет… и с питанием разберитесь, со сном.

— Ты точно с моей супругой не знаком? — уточнил Карп Евстратович. — Она мне тоже постоянно…

— Умная женщина. Слушайте. И о ней подумайте в том числе. Если вы там, в процессе, копыта отбросите, то кто о ней позаботится? И о ваших дочках?

— Но… Савелий, там мой друг.

— Мёртвый, — жёстко произнёс я. — И умер он не вот прям сейчас. И да, тела лежали… долго лежали. И полежат ещё столько, сколько надо. Пока вы не приведёте себя в порядок. А Шувалов не скажет, что ему нужно, чтоб на той стороне обряд провести. И… ещё кое-что.

А без Шувалова-старшего нам не обойтись.

Я ведь думал.

И про Димку думал. С Димкой было бы всяко проще, вот только… он всё-таки подросток. Умный там, талантливый, но неопытный. А обряд, чуется, имеет немало подводных камней. Тем паче, если проводить его за гранью. Вот и получается, что слишком уж рисково. Что тут нужен именно опытный некромант, который сумеет справится, если что-то пойдёт не по плану.

Так что…

— Разрешение Синода? — уточнил Карп Евстратович. — Его не дадут. Но это не важно. Я готов. Хотя… если ты говоришь, что обряд будет на той стороне, то сугубо юридически это не подпадает под…

— Да плевать мне на Синод, — я сказал это совершенно искренне. — Я о другом. Там… в общем, у вас динамиту, случайно, не найдётся? Чтоб пару ящиков.

Вот теперь он удивился.

И насторожился.

Часами снова щёлкнул, чтобы убрать в карман и уточнил этак, превежливо:

— Если ты решил, что предоставив динамит на нужды революции, добьёшься их внимания…

— Не волнуйтесь, это для личного пользования.

— Вот теперь я как раз и начал волноваться. Раньше ты без динамита обходился.

— Так это раньше… в общем, там, на той стороне есть кое-что, что я хотел бы подорвать. И до того, как туда сунется Шувалов.

Не верю я ему.

Не настолько, чтобы допускать к стеле.

— Возможно, если ты пропустишь…

— Нет, Карп Евстратович. Не обижайтесь, но нет. Есть такие вещи, которые надобно просто хоронить. И чтоб надёжно.

Глядел он по-прежнему с сомнением.

Нет, его можно понять. У него свой интерес, как у государства, но… государству я не слишком верю. А вот про него… сказав одно, не сказать другое сложно. Я уже прикидывал, где взять взрывчатки, и выходило, что по сути и нигде. Разве что, по примеру революционеров, организовать в подвале лабораторию и самому варить гремучий студень.[2]

— Представьте… исключительно теоретически… что кто-то отыскал способ вытянуть силу и жизнь из одних людей, чтобы передать другим.