— Я напоминаю вам, что это самый укрепленный и самый безопасный дом в Империи, — устало говорит хозяин, встав напротив и уставившись на меня подозрительным взглядом.
— Вы боитесь, что я нападу на вас или на Империю? — так же устало отбиваюсь я.
— Я ничего не боюсь, — просто и тихо отвечает Фиакр, но я верю ему немедленно.
— Что ты намерен со мной делать? — в очередной раз грубо перехожу на «ты». — Ты всё про меня знаешь!
— Не всё! — возражает он, делая ко мне шаг, но передумывает, разворачивается и отходит к массивному письменному столу.
Напрягаюсь, чтобы привести в движение этот самый стол, — ничего. Хоть что-нибудь из приборов на столе — бесполезно. Да что я за колдунья такая! Вся Империя меня боится! Ага!
— Это ты приходила ко мне в храме во время венчания с Селестиной, в будуарную Сюзет, в мою гостиную, в мою спальню, — строго перечисляет Фиакр. — Ты?
— Я, — соглашаюсь с очевидным. — Но это не моя вина… Это прорывы из-за курсов попаданок. Я попала в твой мир нечаянно…
— Вы приговорили меня и приговор должна привести в исполнение именно ты? — перебивает он.
— Мы? — недоумеваю я. — Кто мы?
— Тьма и вы, Колдуньи, ее прислужницы, — обвиняет Фиакр.
— Ты глухой?! — искренне возмущаюсь я. — Я уж думала, что ты меня всё-таки услышал! Ты слепо веришь Бернарду? Нежели в вашем магическом мире не верят в существование других миров, отличных от вашего?! Даже в моем, абсолютно материалистическом мире, много верящих в мистику, волшебство, потусторонние силы!
— В твоем мире? — живо интересуется он, усталости как не бывало. — Ты всё-таки продолжаешь настаивать на том, что иномирянка? Или это хитрый ход?
Фиакр большими шагами возвращается ко мне.
— Ты пытаешься обмануть меня, уверив, что ты не Sorcière? — жестко усмехается он. — Слабая попытка! Ты глаза свои видела? Изменить цвет глаз могут только Sorcière. В моем мире это знают даже младенцы!
— А в моем мире кто угодно может это сделать! — взволнованно говорю я ему, вскакивая с кушетки. — Мы давно изобрели линзы!
— Если ты боишься за свою жизнь, то я, Последний Решающий Империи, гарантирую тебе ее! — пафосно отвечает он. — Согласно Легенде, Империю от поглощения Тьмой спасет союз Решающего и Sorcière.
— Позволь поправку! — возражаю я, вспомнив информацию, полученную от Франца. — Легенда о Решающем и Destine! О Предназначенной!
— Destine должна быть Sorcière! Предназначенная может и должна быть Колдуньей! В этом спасение Империи! — горячо произносит Фиакр.
— Да как скажете! — эмоционально соглашаюсь я. — Колдуньи! Предназначенные! Обещанные! Ваша мода на причастия меня вообще не касается! Я зеленоглазая случайно! Не совсем случайно, конечно! Любой старшеклассник решит эту генетическую задачку! Мой папа сероглазый, мама — голубоглазая. Но мама рассказывала мне, что я — вылитая ее двоюродная сестра, которая живет заграницей много лет. Генетика! Понимаешь?
По прищуренно-растерянному взгляду вижу — не понимает.
— Короче! — выдыхаю я разозленно. — Я не Колдунья! Услышь меня, пожалуйста! Продолжая настаивать, ты подвергаешь свою Империю опасности!
— Твой хитрый план не удался, вот ты и сопротивляешься, придумывая нелепости! — уверенно возражает Фиакр.
— Мой хитрый план состоит в чем? — иронизирую я. — Уничтожить тебя у Алтаря?
— Да! — отвечает он мне, не сомневаясь в своем ответе. — Это единственный момент, в который я на несколько мгновений остаюсь без своей силы. И тебе это прекрасно известно!
— Сумасшедший дом! Мой хитрый план — уничтожить тебя у Алтаря, поэтому не я, а ты меня к нему тащишь! — категорично констатирую я. — Просто палата номер шесть!
— Я не понимаю тебя, — морщится Фиакр. — Какая палата?
— Не парься! — машу я рукой. — Всё равно не поверишь… У меня есть важные вопросы. Ответишь?
— Задавай, — кивает он.
— Где Бошар? Он действительно арестован? Это правда? — обеспокоенно спрашиваю я.
— Бошар арестован, — подтверждает Решающий. — Его допрашивают.
— Из-за меня? — пугаюсь я.
— Изо всего, происходящего вокруг его Обещанных, — объясняет он спокойно.
— А как у вас допрашивают? — не успокаиваюсь я. — Пытают? Физически или магически?
— Его допрашивают в соответствии с протоколами в Комнате Тишины, — рассказывает Фиакр. — В ней нельзя использовать магию. Вернее, невозможно.
— Кстати о магии! — спохватываюсь я. — У меня нет магических способностей! Странно для Колдуньи! Не находишь?
— То, что ты умело скрываешь свои силы и не используешь их даже в критической ситуации, — вызывает уважение, — неожиданно говорит Фиакр. — Бернард считает тебя даже более сильной, чем последнюю Колдунью, проклявшую Императора Раймунда.
— Да я в твоем кабинете ни одного предмета силой мысли даже сдвинуть не могу! — вырывается у меня.
Фиакр с недоверием смотрит на меня.
— Есть у вас какой-нибудь детектор лжи? — живо интересуюсь я. — Приборчик для определения того, кто говорит правду, а кто лжет?
— У нас есть Комната Тишины, — зловеще повторяет Бошар. — В ней все говорят только правду. По-другому и быть не может. Это единственное место в нашем мире, в котором нет влияния Тьмы и Магмы. Это место Абсолюта.
Боже мой! "Мертвецкая" у Бернарда! Еще и Абсолют какой-то!
— Что вы хотите от Бошара? — нервно дрожа, говорю я. — Я могу как-то ему помочь?
— Только правдой, — отвечает Фиакр.
— Прекрасно! — поднимаю вверх руки. — В которую ты верить не хочешь! Неужели у вас не было путешественников по мирам или других попаданцев?
— Смешное слово, — грустно говорит Фиакр.
— Ага! — соглашаюсь я. — Обхохочешься! Только мне невесело! Из того, что я знаю о вашем мире, ничто не может меня успокоить! Отправь меня в эту Тихую Комнату! И я скажу там всю правду!
— Тихая Комната лишит любого Мага и любую Sorcière силы, — хмурится Фиакр. — Не навсегда, конечно, но лишит!
— Прикольно! — мне совершенно не смешно. — Это как у нас в Средние века! Если утонула — не ведьма! Не утонула — ведьма! Упс… утонула… Жаль, конечно, но что поделать! Бред какой-то! Вдумайся! У меня нет силы Sorcière, а в Комнате Тишины Sorcière лишается силы. Мне вообще ничего не доказать!
— Алтарь докажет твою силу! — торжественно провозглашает Фиакр. — Мы сочетаемся браком. Ты добавишь мне силы — и Империя будет спасена!
— Супер! Класс! — забрасываю я Последнего Решающего незнакомыми ему словами. — И я сдохну на вашем добром Алтаре, как Ирен, потеряв остатки земного разума!
— Ирен сама во всем виновата! — сердится Решающий. — Она обычная Обещанная! Да, одна из самых перспективных! Да, одна из самых достойных! Но! Она сразу знала, что не станет моей супругой. Что я жду Destine или Nomme, Предназначенную или Именованную! И у меня есть на это пара десятков лет! Впрочем, Империя способна продержаться до критического уровня моими усилиями еще лет пятьдесят!
— И Сюзет знала? — нападаю я. — И даже Селестина?
— В какой-то момент, когда ты перестала появляться, я убедил себя в том, что Селестина — Именованная, что ее примет Алтарь как альтернативу, — со вздохом защищается мужчина.
— Значит так! — угрожаю я, чем могу. — Первый парень на деревне! Ройся в невестах, сколько тебе хочется! Пятьдесят лет у него есть! А у меня нет! В моем мире живут лет семьдесят-восемьдесят!
Фиакр неожиданно оказывается возле меня и крепко обнимает за шею и талию, не давая пошевелиться.
— Я помню, — шепчет он горячо, обдавая дыханием страсти и борьбы с ней, — помню, как реагировал на твои визиты тогда, когда ты дразнила и завлекала меня! Бернард готовил нас, своих учеников, меня, Раймунда, Базиля, Итэна и Люсиана к этому. Но действительность превзошла ожидания! Тебе невозможно сопротивляться! Я добровольно тону в твоих бездонных глазах!
Неожиданный комплимент меня пугает.
— Не надо! — возражаю я. — Не надо тонуть! Это художественное преувеличение! Поверь, это не я! Вернее, я не она! И никакая Тихая Комната это не докажет! Ты просто убьешь меня, в угоду Бернарду, у вашего проклятого алтаря!
