Испытания. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил

Я оставил этот укол без внимания. Не сейчас.

— Ты говоришь — эти горы пусты и безжизненны. Я уже показывал их тебе, но ты их не видела. Что же, сестра, позволь, седьмой брат покажет тебе, как сильна твоя стихия дерева и какие удивительные растения существуют. И первой у нас снова будет Снежная Ягода! Жизнь, твоя стихия, сумевшая не только выжить на голом льду, но ещё и цвести, и плодоносить!

Через миг я камнем рухнул вниз, добавляя скорости полёта своей силой, и заставив Рейку судорожно вдохнуть.

Весь день я летал по горам, предгорьям и пустыне вокруг, заставляя Рейку видеть даже в самых безжизненных местах ту жизнь, на которую она закрывала глаза. Растения, птиц, зверей, насекомых и даже червей, живущих во льдах.

И всё же этот разговор и меня заставил на многое взглянуть по-другому. На горы вокруг, на своё упрямство. Не только на то, которое удерживало меня от того, чтобы навестить Лейлу, но и на более близкое и очевидное.

Буквально в тот же вечер я отыскал Рутгоша. Если коротко, то всё свелось к простому и незамысловатому: «Старейшина, был неправ. Нам нужен ещё один портал. Отправляйтесь. Полагаюсь на вас».

Сказать, что Рутгош просиял, значит ничего не сказать. Таким воодушевлённым я не видел его никогда. Кажется, даже тогда, когда впервые показал ему медальон магистра. Вот так и узнаешь, что для идущего является самым ценным. Смеюсь, конечно. Верность Рутгоша не подлежит сомнениям, но и простое, человеческое ему не чуждо. У него есть талант, есть дело, и он этим делом увлечён.

А может быть, оно просто вошло в кровь, плоть и привычки за столько лет выживания в рядах клана Кунг. Сколько лет Рутгош прожил на Поле Битвы? Две трети жизни? Три четверти?

Он клятвенно пообещал мне не рисковать. Двигаться медленно, не спешить и проверять каждый свой шаг, чтобы снова не оказаться в ловушке. Не могу сказать, что я отпустил его легко, но отпустил же? И не только его. Половина искателей Сломанного Клинка спустя шесть дней подготовки ушли с ним. Половина осталась в Истоке. И я, и Рутгош все понимали: обещай не обещай, но случиться может всё что угодно.

Удивительно, но Бахар похвалил меня, похвалил за то, что я отправил Рутгоша в зоны запрета.

— Самое главное, что должен научиться делать глава — доверять старейшинам, старшим отрядов и отделений. Глава, у вас наметились трудности с этим после твоего возвращения из малой части нашей фракции.

Я ожёг его взглядом, он прекрасно всё понял, но и не подумал замолчать.

— И признаю, глава, что у вас был повод. Пока вас не было, мы совершили несколько необдуманных, поспешных действий.

— Мне казалось, мы договорились забыть о тех ошибках.

— Казалось, глава, — качнул Бахар головой. — Буду откровенным, глава. На самом деле та битва за город ранила вас, — он постучал по груди. — Сюда. Ранило доверие к нам и уверенность в себе. Только вчера, когда вы отпустили Рутгоша, я понял, что эта рана начала заживать.

Я бы мог пропустить этот разговор мимо ушей, ведь я никакой раны и недоверия к старейшинам не ощущал. Я не отпускал Рутгоша не из-за недоверия, а из-за опасений его потерять. Но… Для чего назначать человека советником, для чего хвалить его ум, если потом пропускать его слова мимо ушей и не доверять ему?

Если он так говорит, то что-то ведь в этом есть? Самое главное и пара штук попроще?

Следующие два дня после ухода искателей и их старейшины я занимался очень необычной медитацией. Не накапливал силу и стихию, не погрузился в сотни сражений, не тренировал техники, а… думал о себе.

О себе, Рейке, Лейле, Мадах, старейшинах, Истоке и прочем, и прочем, погружаясь то в прошлое, то в настоящее, то заново переживая смерть Файвары и борьбу с тьмой, то по новой оценивая наказание Лаи.

Не могу сказать, что изменился после тех двух дней, но на многие вещи взглянул чуть по-другому.

Вот, к примеру, если я отпустил старейшину искателей заняться делом, то почему остальных продолжаю держать рядом с собой? И нет, речь не о старейшинах. Вернее, без них не обойдётся, но не они причина. А если без них не обойдётся, то кто?

И чем больше я думал над этим, то тем больше понимал, что на самом деле выбора у меня нет. Ни вот с ним, повёл я взглядом во время совещания, вглядываясь в старейшин, ни вот с ним.

— Молодой глава, — не выдержал Седой. — Меня пугает твой взгляд.

Я моргнул, с усмешкой заметил:

— Раз пугает, значит, есть за что.

Сказал в шутку, но Седой на миг, едва уловимо, но вильнул взглядом!

Я тут же нахмурился, впился взглядом в него и требовательно протянул:

— Седо-ой!

— Ох! — он на миг прикрыл глаза рукой, растирая лоб, потом угрюмо буркнул. — Молодой глава, это сущая мелочь. Мы же всё равно собирались продавать право использовать наши формации проверки таланта в Академии. Я и цену справедливую взял, Алкай не даст соврать. А то, что чуть сверху цены взял вином, так никто и не говорил, будто нельзя от себя чуть завысить.

До меня дошло.

— Повысить цену вином? — я покачал головой. — Которое потом сам выпьешь?

— Почему сам? — обиделся Седой. — Когда это я один вино пил? Все попробуют.

Рагедон приглушённо засмеялся:

— Ну да, всё для семьи, всё для семьи не жалея себя.

— Молодой глава! — то ли возмутился, то ли взмолился Седой. — Ну не возвращать же его обратно! Двухсотлетнее вино! Два кувшина!

Я заметил, как давятся смехом новые, молодые помощники старейшин из большей части Ордена, слушающие всё это.

Бахар нравоучительно заметил:

— Вот с таких мелких проступков и начинаются крупные проблемы.

Седой вспыхнул:

— Да ты!

Но Бахар ещё не закончил:

— Правда, в этом случае, глава, он не только предупредил, но ещё и посоветовался с нами. Духовных камней из мелкой фракции первой звезды было больше не выжать, а вот такое подношение лично старейшине…

— Хранителю традиций, — поправил Седой.

— Хранителю, — согласился Бахар, — вполне допустимо и мы даже разбирали такие примеры на уроках, глава.

Я покивал, затем спросил:

— Значит, Хранитель традиций, скучаешь, даже на переговоры про дела ходить начал?

Седой развёл руками:

— Мне, между прочим, Жала предлагали целых двести кувшинов такого же двухсотлетнего вина за то, что я уговорю тебя выбрать именно их невесту, но я-то не поддался, я-то знаю, где и что можно.

Я скривился при упоминании этого дела и в очередной раз кивнул:

— Хорошо. Тогда останься, у меня есть для тебя дело.

— Что? — изумилась едва ли не половина из сидевших за столом.

Миг я непонимающе глядел на них, а затем отмахнулся:

— Нет! Ещё бы я за вино соглашался глянуть на невесту. Вы за кого меня принимаете?

— Кхм, глава, — высказался за всех Бахар. — Это прозвучало так… — увидев, как я изменился в лице, он поднялся. — Покину вас первым, глава, много дел.

Виликор мазнула по мне взглядом и молча поднялась. Я лишь вздохнул. Клятые брачные посланцы, прервали нашу схватку, а теперь она отказывается её проводить. Что бы там ни говорил Изард про мой талант влиять словом, некоторые вещи можно сделать лишь раз. Ну или хотя бы после долгого перерыва между попытками. Правда, что ли, турнир устроить? Не невест, конечно же, а турнир идущих Сломанного Клинка. Кулак против кулака, сталь против стали, техника против техник, старейшины против главы.

Мечты, мечты.

Едва за последним из помощников закрылась дверь, как Седой наклонился ко мне над столом и едва ли не шёпотом спросил:

— Так о чём речь, молодой глава?

Я отбросил мысли о поединках и ответил:

— О моей сестре.

— О! — Седой выпрямился, подумал миг и снова негромко спросил. — Если ты выгнал всех… О родной или названной?

— О Рейке, — мотнул я головой. — У неё возникли проблемы с испытанием перехода на этап Предводителя.

— Испытание? — Седой поднял брови. — Гляжу, крепко засело в тебе учение духа.

— Будь по-другому, я вряд ли бы взлетел в тот день.