Я тебя ищу. Книга 1 (СИ) - Предгорная Арина

– Слушай, я сам не знал, что Маллия такая болтушка, – развёл Вит руками. – Я же не с ней дружбу вожу все эти годы, а с Миком. Но Кейтрисс, что дурного в желании этой девушки общаться? У вас наверняка наберётся немало общих тем и интересов. Я же понимаю, что тебе здесь одиноко.

Кейт упрямо скрестила на груди руки и прислонилась к перилам лестницы.

– Вит, так не принято! Таре ещё и двух недель нет, совсем кроха, слишком рано устраивать смотрины и принимать гостей! Тем более я эту девушку впервые вижу: какая она, с какими мыслями пришла в дом?..

Брат обескураженно заморгал, поправил ворот тёплого стёганого жилета – и раздвинул губы в скептической улыбке:

– Ты что, тоже поддерживаешь эти суеверия? Брось, ты же образованная девушка! Да и Маллия… Не думаю, что она с каким-то злом к нам пришла, не выдумывай то, чего нет. Соглашусь только с тем, что я момент для знакомства выбрал неподходящий. Попозже надо было, да. Дать тебе время оправиться, сообщить, что Мик сестру сюда перевёз. Не сообразил я, что ты можешь не обрадоваться новым знакомствам, не сердись. Я завтра из лавки зайду к Бертлерам, передам, что мы пока не готовы к новым визитам. Но так-то она девчонка неплохая, присмотрись.

Кейт не хотела присматриваться. Не верила больше в бескорыстную дружбу, да и заботы о дочери отнимали всё время без остатка.

Однако отделаться от новой знакомой оказалось непросто.

Маллия вбила себе в голову, что Кейт нуждается во внимании и подругах, и сама себя определила в эти самые подруги. Ну а чего: других кандидаток не наблюдалось, это энергичная девица выяснила сразу. Единственной уступкой Маллии стала пауза примерно в месяц, в течение которого она не тревожила дом на окраине своими визитами. А потом принялась приезжать снова, уже без брата, то предупреждая о своём намерении заглянуть, то не утруждаясь соблюдением приличий. Витсента в это время чаще всего не было дома; Маллия проводила у Кейт не более двух-трёх часов, но трещала без умолку, через раз вызывая у Кейт приступы головной боли. Намёки оставляла без внимания, искренне удивляясь, чем её общество может помешать молодой женщине и спокойному младенцу. Да, крошечную Тару Маллия раздражала в разы меньше, разве что на руки к бесцеремонной гостье девочка больше не шла, принималась капризничать. Кейт однажды решилась, посмотрела на «подругу» магическим зрением, но ничего не выявила: никакого дара, ни светлого, ни тёмного, в Маллии не было, обычный человек, просто не самый приятный.

Работу, к огорчению Кейт, новая знакомая в Ковруме не спешила искать. Дела Микора шли неплохо, его заработков хватало на двоих, так что Маллия исполняла в доме брата обязанности хозяйки, что устраивало, похоже, обоих. Замужество светловолосой сплетнице тоже пока не светило: по мнению Маллии, единственной подходящей партией для неё мог бы стать, ни больше ни меньше как сам Гермах Синрей, мэр Коврума. Кейт аж поперхнулась на этих словах, озвученных совершенно обыденно. Нет, этот мужчина в летах больше напоминал старосту большой деревни, нежели градоначальника, манеры имел самые простые, а со слов Витсента, ещё и особой инициативностью не страдал, но…

– А наличие госпожи Синрей тебя ничуть не смущает? – ехидно вопрошала Кейт.

– Есть немного, – рассеянно отзывалась Маллия. – Да не переживай, не стану я с ним кокетничать, просто больше тут интересных мужчин и нет. Хлюпики какие-то, все как один вялые и сонные.

Доля правды в наблюдении этой девицы имелась. Сама она коврумской угрюмой сонливостью ещё не заразилась, либо пасмурная сырая погода на Маллию особого влияния не оказывала.

А Кейт к местному климату так и не привыкла. Трескучие морозы и высокие сугробы сменила весенняя оттепель и резвые ручьи, а низкое небо всего лишь чуть поменяло оттенок, очень редко радуя солнцем. Дождавшись, когда как следует просохнут дороги, Вит начал чаще уезжать из Коврума за товаром для своей лавки, и, бывало, отсутствовал по несколько дней. Ему такие поездки шли на пользу: возвращался довольный, оживлённый и будто посвежевший, так что Кейт подозревала, что какая-то приветливая дама сердца у брата всё же имелась, в Шиаре или ещё где. Тара росла, наполняя жизнь матери тихим счастьем, веселила первыми детскими проказами, радовала первыми успехами, но всё это сопровождалось непроходящей усталостью и недосыпом, хотя ночами малышка преимущественно спала, а недомоганиями вроде младенческих колик не страдала вовсе. Кейт зевала, втихаря подпитывала себя крохами жизненной силы и уговаривала себя подождать: ещё немного, и станет легче.

Страшные гости из Овражного леса к городку больше не подступали и, месяц за месяцем, девушку понемногу отпустило: в самом деле, если не бродить по улицам в тёмное время суток, с лесом и его обитателями можно существовать почти безопасно. Коврумцы даже за хворостом в лес ходят, и ничего. А летом и вовсе за черникой к болотам добираются. Неясные страхи, будто бы изредка возле дома бродит нечто жуткое, девушка в итоге списала на впечатлительность и хроническое утомление, хотя желания дождаться лета и отправиться вместе с другими соседками за черникой у неё не появилось. «Столичная штучка», – посмеивался Витсент. Сам он лес любил, ориентировался в нём отлично, но и об осторожности не забывал.

Весной, когда скудная местная почва достаточно прогрелась, Кейт снова высадила зелень, рассчитывая вырастить обильный урожай, чтобы хватило на продажу. В прошлом году свежие пучки лука и петрушки Вита очень порадовали, и этим летом он надеялся привозить урожай в свою лавку, спрос имелся. Так что Кейт выносила дочку из дома, устраивала на толстом одеяле рядом с грядками и, наблюдая, как малышка пытается ползать, принималась за дело. Иногда компанию составляла Маллия, но больше следила за шустрой девочкой, чем помогала с огородом. В дни, когда прилипчивая блондинка не приезжала, Кейт вновь понемногу воздействовала на почву и ростки своей магией: без «зелёного» дара, следовало признать, ничего толком здесь расти не желало. Вит, возвращаясь из лавки, неизменно заворачивал на огородик и подолгу разглядывал нежный пушок укропа и весёлые пёрышки лука, довольно потирал руки, но на Кейт нет-нет да поглядывал задумчиво и неуютно как-то. Девушка очень старалась не выдать себя.

Таре было месяцев семь; она росла не самой миниатюрной девочкой, уже вполне резво ползала, то и дело стремилась улизнуть за пределами их с матерью комнаты и на своих конечностях отправиться изучать остальные помещения дома. Пищала и ревела строго по делу, проявляла забавную и умилительную любознательность, пробовала на зуб всё, до чего могла дотянуться. Зубки у неё начали прорезаться рано, но неприятных ощущений ни малышке, ни Кейт не доставляли. Вит с племянницей смирился, по-прежнему время от времени баловал небольшими подарками, но не стремился брать на руки или помогать. Тара отвечала внимательным взглядом серебристо-серых глаз и проявляла некую осторожность в их незначительном общении. Невразумительный младенческий пушок на её головке постепенно сменился тёмными волосиками, закручивающимися в упругие локоны-колечки на концах. Цвет волос малышка унаследовала отцовский; Кейт гладила шелковистые локоны и – ничего с собой не поделать – страшно жалела, что Бретт понятия не имеет об этой очаровательной девочке. Время не лечило, только давало возможность рассмотреть тот старый конфликт под новым ракурсом. Не получалось забыть, оправдания придумывались сами собой, а тёплую улыбку Бретта, оставшуюся в памяти, видеть лживой не удавалось.

Зря Кейт тогда поддалась настойчивости драконьей леди. Надо было подождать: Бретт обязательно пришёл бы и дал внятные объяснения. На этих мыслях у девушки всегда щипало в носу, но в такие моменты начинала возиться в своей колыбельке дочка, неизменно отвлекая мать от готовых пролиться слёз.

О том, какие сюрпризы таятся в маленькой Таре, Кейт узнала тем же летом.

Малышка редко устраивала матери бессонные ночи, обычно хватало встать разочек, чтобы покормить и сменить пелёнки, и можно было вновь падать на подушку и провалиться в чуткий сон. В эту ночь Кейт особенно остро хотела спать: днём долго занималась прополкой грядок, а после, пользуясь отсутствием старшего брата, втихаря подкармливала растущую зелень своей силой. Дочка наблюдала за работой матери с живым любопытством, то и дело, впрочем, отвлекалась на бабочек и жучков, но весь вечер вела себя беспокойно, вертелась на руках, не хотела сидеть с игрушками на расстеленном на полу покрывале, разревелась на раздражённую просьбу Витсента успокоить ребёнка. Кейт носила её на руках по дому, потом вышла на улицу и, пока не начало темнеть, носила вокруг дома, рассказывая сказки. Угомонилась Тара неохотно, заснула, крепко ухватив мать за палец.