Скальпель против волшебства (СИ) - Волконская Мария Николаевна

Вожак поднял морду, вытянул шею и издал зов. Долгий, протяжный и почти музыкальный, если, конечно, не учитывать звериную хрипотцу в его основе. Рев звучал тягуче, низко, древняя вибрация растекалась по воздуху. Пробегала по коже и оседала в груди. Сотрясала кости и сдавливала ребра. У Тариса свело челюсти и сами собой заскрежетали зубы.

Звук уходил вверх, теряясь в облаках, и тогда остальные ответили.

Некоторые из каралисков присоединились сразу, другие задерживались, дополняя звучание слоями. Звери вторили своему предводителю многоголосым хором, в котором чувствовались строй и порядок, будто кто-то дирижировал невидимой рукой.

И даже Чипс, стоявший в стороне, наконец поднял голову, чуть дрогнул, повел ушами и, неуклюже, будто смущаясь своего неокрепшего голоса, протянул короткое "ау", все же встав на одну ноту с остальными. На фоне громадных тел и тяжелых крыльев он казался юным, почти щенком, но не оставалось сомнений – он был частью их круга.

Казалось, сам воздух вибрировал от воя, и дрожь эта передавалась земле. Пробежала по ветвям деревьев, разбудила чащу. С испуганными криками разлетелись стаи ворон.

Вожак широко, с глухим шелестом кожистых мембран расправил крылья, и, не отрываясь от земли, принялся мерно двигать ими, будто собирался взлететь, хотя сам оставался так же недвижим, как скала вокруг него, загребая когтями землю под собой.

Порыв воздуха хлестнул по лицам. Листья закружились, песок вонзился в глаза, иголки сосен летали вокруг, больно жаля кожу. Кто-то их охотников, не выдержав, опустился на колени. Другой заслонил лицо ладонями, будто от палящего пламени. Третий отпустил нож, и тот бесполезно звякнул о камень.

Даже Грейтон пошатнулся. Он по-прежнему держал оружие, но рука его слегка дрожала. В глазах его, несмотря на страх, читалась решимость. Он замахнулся и сделал шаг вперед.

«Куда ты лезешь, дурак?! Ему твой нож, что зубочистка», – пронеслось в голове Тариса.

Вожак не отшатнулся и не стал уклоняться. Он, не спеша, чуть лениво поднял лапу, будто отмахиваясь от назойливой мухи, и сшиб Грейтона с ног.

Нож мелькнул в воздухе, тело описало короткую дугу и сорвалось вниз, оставив за собой только обрывистый шорох осыпающейся земли.

Рита закричала, но было уже поздно.

Чипс среагировал первым.

Он метнулся к краю скалы и застыл на миг. Его лапы оттолкнулись от скального выступа, хвост вытянулся в одну линию с телом, и каралиск камнем ушел вниз, плотно сомкнув крылья вдоль боков. Черная стрела, уносящая в бездну пыль и сухие листья.

Тарис бросился к обрыву, сам не вполне понимая, чтобы спасти или чтобы увидеть падение до конца.

Грейтон исчезал в просвете между скалами, и сердце в груди сжалось, словно лорд сам шагнул в эту пустоту. Он опустился на колени у края пропасти, хватаясь за острые камни, подался вперед, вглядываясь в серый туман внизу, и рассмотрел множество силуэтов, медленно сгущающихся у подножия скалы. Видимо, прибывали горожане.

Тарис наблюдал, затаив дыхание, как Чипс падает вниз совсем близко к Грейтону.

На самом дне ущелья Чипс нырнул в тень. Пропал.

«Проклятье, он пропал! Куда он делся?!»

Но нет, спустя несколько ударов сердца, из серой дымки вынырнул силуэт.

Рядом кричала Маргарита, но голос ее будто отскакивал от сознания лорда.

Он, прищурившись, пытался не упустить ни мгновения. От ветра и долгого напряженного всматривания по щекам текли слезы, смешиваясь с каплями крови, еще вяло шедшей из носа.

Чипс расправил крылья. Вначале неуклюже, с рывком и кособоко, как птенец, впервые пробующий вылететь из гнезда. Лапы, раньше бесцельно болтавшиеся, поджались. Казалось, он упадет, но что-то изменилось. В считаные секунды лис превратился из наглого обжоры в грациозного зверя. Крылья поймали воздух, дрогнули и напряглись, как парус. Его слегка бросило в сторону, но он нашел опору в невидимых человеческому глазу потоках. Он скользил по ним, точно зная, где подхватит следующий.

Стихия, что веками звала его народ с вершин Грозовых гор, приняла нового члена стаи.

Когти Чипса были сомкнуты на теле Грейтона. Одной лапой – под мышкой, другой – за ремень. Выглядело это почти трогательно: Чипс держал человека, как хозяйка несет сумку из лавки. Тяжелую, но необходимую ношу. Крылья дрожали от усилия, но не сдавались.

«Упрямый малый. Весь в хозяйку».

Каралиск поднимался. Он описал широкую дугу, задел хвостом ветки одинокой сосны, выровнялся и понесся к утесу.

Сквозь гул в ушах Тарис различил крик. Один, второй… Возбужденные вопли греймурцев множились, сливались, как разбуженный улей. Люди столпились внизу, у подножия горы, сбившись в кучку. Он узнал одну из фигур, в лучах пробивающегося солнца характерно блеснула лысина. Староста, не иначе. Тарис, сам не понимая зачем, приподнял руку, приветствуя. Тот, кажется, заметил: вскинул подбородок и уставился вверх, как будто сомневался, что именно лорд Бэлкинг висит у края пропасти.

Тарис отпрянул в последний момент, все еще не веря в происходящее. Он резко выпрямился, ударившись плечом о каменным выступ, а когти Чипса царапнули воздух в паре сантиметров от него. Каралиск перелетел через край и почти брезгливо бросил тело на поляну, как мешок с зерном. Его крылья дрожали, пасть была приоткрыта, из нее наружу торчал язык, как у собаки после долгого бега. Он фыркнул, отряхнулся и сел рядом с Ритой, снова прилежно сложив крылья.

– Меня кто-нибудь, наконец, развяжет?

***

Грейтон выглядел жалко. Запыленный, в рваной одежде и закатившимися глазами, он чуть слышно стонал и дергал ногой. Живой, значит.

Бэлкинг поднял нож и подошел к Рите, на ходу бросив:

– Чипс, если кто двинется, откуси ему руку.

К ее удивлению, каралиск издал то самое повизгивание, что у него означало смех. Вот это новости! Кровная вражда окончена?

Тарис разрезал веревки, и девушка принялась растирать занемевшие руки:

– И стоило так рисковать? Можно ведь было просто использовать магию!

– Это вопрос честной дуэли и достоинства, ара, – надулся лорд.

– Где Грейтон, а где честность? Могли бы связать его, а потом уже меряться… достоинствами, – буркнула Рита. – Твоя семья, да? – обратилась она к каралиску, кивнув на стаю, порыкивающую на охотников.

К поляне, взбираясь по узкой тропе, один за одним начали прибывать горожане. Люди охали при виде каралисков и сохраняли почтительное расстояние. Где-то в толпе Рита различила женский голос, отчитывающий подростка, что не послушался и сунулся в лес с остальными.

Ох, сколько же всего ей предстоит объяснить горожанам, прежде чем они смогут преодолеть свой выученный страх перед каралисками и научаться видеть в них союзников.

Словно прочитав ее мысли, Чипс радостно завилял хвостом.

– Что теперь? – спросила она Бэлкинга.

Даже подходить к Грейтону сейчас не было никакого желания. Хоть она и понимала, что придется. Преступник или нет, он оставался человеком, а она все еще называла себя врачом.

– Я предполагал нечто подобное. – Лорд шмыгнул носом, и Рита спешно принялась копаться в карманах в поисках салфеток. Ничего не найдя, она протянула ему моток несколько несвежего и явно нестерильного бинта. Лорд удивленно поднял бровь и вытащил накрахмаленный носовой платок, расшитый по краям шелковой гладью. – Но надеялся, что все пройдет куда спокойнее и немного позже, когда подоспеет подмога. – Он сдавил нос и оттого забавно гнусавил, хоть и старался сохранять достоинство.

– О чем вы?

Он указал рукой: на горизонте, по дороге, вьющейся между холмов, сквозь облака пыли угадывались очертания конного отряда.

– Подарок мэра Шарвиса. Он любезно выделил часть наруэльской стражи. Люди обученные, дисциплинированные, к тому же не замешанные в здешних интригах. Станут опорой для городской охраны и смогут обучить новобранцев.

Бэлкинг повернулся к охотникам и щелкнул пальцами. Мужчины тут же свалились на землю беспомощными кулями, не в силах пошевелиться. Некоторые протестующе замычали, но большинство лежали смирно.