Дар Древнего короля - Аск Рона

Ухватившись за половину, которая не примыкала к стене, я со всех сил потянула, но смогла лишь немного раздвинуть кровати, прежде чем плечо и ногу свело от боли. В голове мигом всплыл указ Зориса – не перенапрягаться, и, выругавшись, я махнула рукой на свою затею. Стоят кровати рядом – и Древние с ними! Здоровье дороже. А Талина придет и все с легкостью поделит. Ей точно силы хватит.

Рухнув на постель возле стены, я зарылась в мягкую перьевую подушку и втянула носом ее чистый и свежий запах. Прохладная ткань приятно остудила лицо, и на мгновение пригрезилось, будто я вновь оказалась дома.

Не знаю, как долго я так пролежала, вдыхая запах чистоты, но, когда подняла голову, поняла, что не помешало бы умыться: на светлой наволочке остались грязные разводы. Перевернув подушку, я медленно поднялась с постели и подошла к комоду. Сбросила на него свою набедренную дорожную сумку, а найдя в ящике белое полотенце, обмакнула его в наполненное водой ведро у входа.

Я протерла лицо, а потом осторожно промокнула раненую щеку и почувствовала, как на мгновение пропало привычное ощущение стягивания. На белом полотенце остался бледный, еле заметный след крови.

На перевязку не было ни сил, ни желания, к тому же вытащенные из сумки бинты оказались мокрыми. Оставив их на комоде, рядом с железной баночкой и подаренной стражами цепочкой, которую сняла с запястья, я решила обработать раны завтра и вернулась на кровать.

Раздеваться тоже не стала. Чистой одежды у меня все равно не было, а в комнату вполне мог заявиться Змей или тот же самый Рив. Поэтому так и осталась лежать в чем была, глядя на косой бревенчатый потолок и надеясь как можно скорее уснуть. Вот только сон отказывался приходить, а мое одиночество, которым я даже не успела насладиться, быстро закончилось.

Сначала я услышала, как попытались войти в соседнюю дверь, которая оказалась запертой. Выругались. А уже через мгновение открылась моя, и на пороге появился Змей с тарелкой в руках, где лежали все те же свиные ребрышки.

Сдвинув баночку с мазью и бинты, асигнатор оставил тарелку на комоде, а сам плюхнулся рядом со мной на вторую кровать, которую я так и не смогла отодвинуть.

– Поешь, – сказал он после недолгого молчания.

– Нет.

В этот раз урчание моего желудка от него не скрылось. Положив ладонь на живот, я глубоко вздохнула, ощутив пряный аромат мяса, который наполнял комнату. Пусть он больше не был настолько же глубоким, как тогда, когда только-только блюдо принесли, но все равно не менее аппетитным.

– Зер, – сдалась я и встретилась с его пронзительным, похожим на сталь, взглядом. – Я не могу.

– Почему?

– Только подумаю о еде, и меня тошнит.

Он повернулся набок лицом ко мне, подпер голову рукой и повторил:

– Почему?

– Потому… – стиснула я пальцами свою рубаху. – Потому что постоянно думаю о сестрах и о том ребенке.

Было тяжело рассказывать о своих мыслях и чувствах. Из меня будто тисками вытаскивали душу, желая сначала ее вытрясти, а потом вывернуть наизнанку. Такого волнения и страха я не испытывала с того момента, как впервые столкнулась с разрушителями, но тогда рядом была Вайя, которая своим даром смогла подавить во мне смятение. И делала так каждый раз, пока я сама не научилась себя контролировать. А сейчас меня будто снова одели в шкуру зеленого подростка.

– Я убийца, Зер, – горько произнесла я.

– Потрясающее открытие, – выдохнул Змей, переворачиваясь обратно на спину и закладывая руки за голову. – После стольких убитых разрушителей ты только сейчас посчитала себя убийцей?

– То другое! – выпалила я. – Разрушители – наши враги, и мы обязаны с ними сражаться, чтобы защитить Сарем!

– А если бы на твоем пути встал Тогриан?

– Тог, он…

Я запнулась, сообразив, к чему клонил Змей.

– Я бы… – и вновь замолчала, почувствовав, как в груди защемило сильнее обычного. – Я…

– Ты бы убила его, – подвел черту вместо меня Змей.

Я даже не нашлась чем возразить.

– И я бы на твоем месте убил, – произнес он. – Потому что все мы убийцы, Рей. Кто-то в большей мере, кто-то в меньшей… Война отнимает жизни, и не только врагов, но еще союзников и тех, кто мог бы стать нашим другом. Никто не знает, как сложится судьба, и, увы, не всем выпадает шанс жить.

Он искоса на меня посмотрел:

– Но тебе он выпал. И потратить его на страдания по прошлому – расточительство.

– Зер, я убила ребенка. Как? Как мне теперь с этим жить?

– А как я живу с мыслью, что в прошлом был наемником и убивал за деньги? Думаешь, на моей совести не было детей? Они оставались сиротами и погибали голодной смертью, замерзали на улице без дома или попадали в рабство к бесчестным людям, которые пользовались их телами или забивали насмерть за малейшие проступки.

Он говорил спокойно, но я ощутила в его голосе необычные вибрации раскаяния.

– Тот ребенок мог бы выжить, если бы не его бестолковая мать, – фыркнул Змей. – Из-за нее камень сдвинулся и мокрая веревка соскользнула, а ты теперь винишь себя.

Я мигом вспомнила взволнованные вскрики Эльмы, Яра и Вэла, а потом плеск воды, которому не придала значения. А зря… Мора не стала меня дожидаться и сразу отправилась за ребенком. Я подозревала это… Нет, в глубине души я знала, почему канат не выдержал.

– Если думать, как ты, – заметил Змей. – То все мы виноваты: я – в том, что не вернулся вместо Талины и не запретил тебе переправлять последнего ребенка; Талина – потому что слишком резко дернула за веревку. И… Эта глупая мамаша.

– Зер, – хрипло позвала я его, решив признаться в том, о чем умолчала раньше. – Помнишь, я говорила про подслушанный у ручья разговор?

– Ну? – насторожился он.

– Мора… – я тяжело сглотнула. – Это ей Ригор рассказал о разрушителях.

– А вот об этом стоило предупредить раньше, – сдержанно произнес Змей.

– Я боялась, что вы убьете ее.

– И правильно боялась. Зато теперь если она выберется, то может создать нам кучу проблем.

– Пожалуйста, не говори об этом Талине, – взмолилась я. – Я просто хотела спасти ребенка и… – добавила шепотом: – Чтобы Мора больше не считала всех асигнаторов злодеями.

Змей иронично усмехнулся.

– Не буду, – он расстегнул кожаный пояс, на котором крепился истинский меч с сумкой, и небрежно бросил на пол. – Но учти: длинный и мстительный язык Моры останется на твоей совести.

Я кивнула и вновь уставилась в потолок. К сожалению, хуже моей совести уже не станет, ей и так неплохо досталось.

– Я уже говорил тебе, что видел твою сестру? – вдруг произнес Змей. – Вроде ее звали Эрмой.

Я приподнялась на локтях, взглянув на Змея сверху вниз, и напряглась, когда он продолжил:

– Ее ранили, когда она убегала от разрушителей и попыталась скрыться в лесу. Я хотел ей помочь, но не успел. Смог только отнести подальше от набега одержимых, чтобы они совсем ее не растерзали.

– Эрма жива? – с дрожью выдохнула я и поспешила сесть.

В груди разгорелось пламя надежды, которое быстро погасло, стоило Змею качнуть головой, и я опять рухнула в пучину горя. Только на этот раз падение было еще мучительнее, будто взяли и обрезали последнюю спасительную нить, способную вытащить из разлившегося под ногами болота.

– Она умерла на моих руках, – тихо произнес Змей. – И перед смертью взяла с меня обещание позаботиться о тебе.

Уголок его губ дрогнул в мимолетной ухмылке, а я вспомнила, как Эльма попросила его о том же. Тогда он ответил короткое и непонятное: «уже». А сейчас… Сейчас я узнала, насколько большой смысл он вложил в это слово.

– Рей, я не позволю тебе убиваться по чужому мертвому младенцу и погибшим в бою сестрам.

Змей вновь встретился со мной взглядом.

– Тем более голодать. Если тебя мутит от горя – все равно ешь. Стошнит – я еще куплю этих хре́новых ребрышек или той дрянной солянки, которую хлебала Тали. Опять станет плохо, что ж… мне хватит денег, чтобы тебя о-о-очень долго кормить.

В горле стало горячо, будто я хлебнула кипятка. Нос защипало, а щеки обожгли первые слезы. Я стыдливо отвернулась, желая спрятать миг своей слабости. Закусила губу, стараясь подавить рвущиеся всхлипы, но скрыть что-то от Змея было невозможно.